спросив меня.

- Что там внутри? - Я открыла крышку бумажного стакана и понюхала. Аромат кофе был

таким интенсивным, что я отпрянула и закашляла.

- Два двойных эспрессо. - Тильман достал массивную камеру из сумки. - Ты увеличила

дырку?

Я только кивнула. Тильман позвонил мне в обед по мобильному, приказал до вечера

ничего больше не есть и увеличить отверстие в стене, потому что в новой камере объектив был

намного больше. Теперь у меня был зияющий пустой желудок и ещё больше мозолей на

пальцах, и к тому же всё ещё ничего не запланировано для завтрашнего вечера. Но у дыры был

нужный диаметр.

- Глаз змеи я полностью вырезала из полотна и потом прикрепила его лентой, клеящей с

двух сторон. В противном случае, это было бы заметно. Нам нужно будет только убрать её, как

только Пауль уснёт. Он останется ночевать здесь? - Я почти не могла скрыть то, что бы было

видно мою надежду. Если Пауль будет спать у Франйза, то Мар не придёт. У нас будет самая

нормальная ночь. Мы могли просто лечь и поспать.

- Да. Поэтому оба как раз и ругаются. Пауль измотан из-за сауны и хочет только скорее в

свою кровать. Один. А Францёз чувствует себя вновь преданным. При этом он мог ведь весь

день лапать твоего брата. А я мог в галереи спокойно заниматься камерой.

Мы услышали, как захлопнулась входная дверь. Мы уже какое-то время назад объявили

нашу комнату своей личной зоной и просили Пауля в будущем стучаться. Так у нас всегда было

время устранить возможные подозрительные моменты. Естественным результатом этого

соглашение было то, что Пауль думал, что у нас с Тильманом шуры-муры. Хотя это было и

неприятно, но необходимо.

Но Пауль не постучался. Он только, зевая, крикнул:

- Спокойной ночи, Люпине! - потом в ванной начала течь вода. Значит, он сразу ляжет

спать и не будет смотреть телевизор. Очень хорошо. Тильман установил камеру на полке и

вставил первобытную плёнку. Затем он повернулся в мою сторону, и его осведомлённое

выражение лица подсказало мне, что последует лекция.

- Можешь выпить, пожалуйста, твой эспрессо? Если возможно, то залпом. - Я послушно

отхлебнула и затряслась. Он был совершенно не сладким и на вкус как смола.

- Мы должны сделать всё, чтобы остаться бодрыми. Когда ты голоден, то не можешь

хорошо спать, - читал лекцию Тильман, подошёл к окну и отключил отопление. - Так же, когда

тебе холодно. Насчёт эспрессо мне, вероятно, объяснять не нужно.

Нет, не нужно. Давясь, я залила остаток в глотку. Тильман забрал у меня бутылку воды из

рук и поставил её на самую верхнюю полку.

- Больше не пей. Нам нельзя разбавлять кофе. Но самое важное ...

144

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

Он встал на колени и вытащил два MP3-плеера из спортивной сумки. Один принадлежал

ему, другой был новым и, несомненно, оплачен кредиткой Пауля. Или моими деньгами,

которые я уже давно не считала.

- Музыка? - Я посмотрела на Тильмана вопрошающе.

- Тогда, в лесу, ты сказала, что мне нельзя думать о Тессе, потому что, в противном случае,

она меня учует, не так ли? А здесь разве не то же самое? Нам ни в коем случае нельзя думать о

Маре.

Я отказалась от того, чтобы одобрительно закивать. По-видимому, теперь Тильман был

Джеймсом Бондом, а я всего лишь его глупой Мисс Манипенни, которая проводила свой день,

ничего не делая, добывая деньги и просверливая дыры в кирпичных стенах, а вечером

услужливо ожидала своего господина и хозяина. Новое распределение ролей мне вовсе не

нравилось.

- Будет лучше, если мы погрузимся в своего рода транс. Мы не спим, но и не думаем

много. Поэтому вот. - Он протянул мне MP3-плеер и потребовал скудным жестом, чтобы я

засунула наушники в уши. Я нажала на кнопку Play и послушала первую песню. Я была не

знакома с этим жанром музыки.

Но я и не хотела знакомиться с ним. Жёсткие, быстрые удары - слишком быстрые и

слишком жёсткие. Почти как техно. Я нажала на Stop и посмотрела на Тильмана с сомнением.

- Ты так поспешно делаешь выводы, Эли. Через двадцать секунд.

- Я не могу послушать что-нибудь другое?

- Что, твой скулёж Моби? Да с ним ты тут же заснёшь! Кроме того, под него невозможно

хорошо танцевать.

- Я должна буду танцевать?

- Мы оба. Каждый сам для себя. Мы ведь не можем поставить музыку громко, если Пауль

должен заснуть. - Тильман выпил свой эспрессо, а его жёсткие резкие движения сказали мне,

что я действовала ему на нервы.

- Но обязательно это должно быть техно? - проворчала я.

- Это не техно. Это народный танец. Песнопения индейцев и аборигенов, смешанные с

трансом. Я нашёл диск у твоего брата, он в самый раз. Блин, Эли, не смотри так! Прости, просто

не успел так быстро пригласить сюда шамана с барабанчиком!

- Ладно уже, - проворчала я. - Но я не могу танцевать. Не просто так. – Вздыхая, Тильман

опустился на кровать. Напряжённо он потирал свои бёдра.

- Нет, можешь. Я видел это тогда, на вечеринке в стиле восьмидесятых в Шике. Если ты

стесняешься, я могу тебя успокоить. Я не буду на тебя смотреть. Я буду держать глаза

закрытыми, и тебе тоже следует поступить так же. Просто слушай удары и звуки. Ни о чём

другом не думай. И двигайся под них. Кто танцует, тот не спит. - Тильман снова встал. - Ты не

знаешь много о музыке, не так ли?

Я пожала плечами.

- Мне это нужно?

- Нет, но ... Техно, в принципе, это нечто другое, как то, что делают коренные народности,

когда танцуют, погружаясь в транс. Размеренные удары в ритме сердца. Любое Пау-вау так

работает. - Ну, по крайней мере, я знала, что такое было Пау-вау.

(прим.редактора: Пау-вау - специфическое мероприятие, на котором американцы и

индейцы собираются танцевать, петь, общаться, обсуждать индейскую культуру.)

Тильман снял через голову свой пуловер и свою футболку. При том, что в комнате было

уже неприятно холодно. Значит, он действительно хотел это сделать.

- Мне что, теперь тоже так сделать? - спросила я язвительно, но голая грудь Тильмана

заставила меня замереть. Я забыла про моё смущение и наклонилась вперёд, чтобы взглянуть

145

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

на него более внимательно. Над его сосками были два плохо заживших вздутых рубца. Они

выглядели так, будто он разорвал себе кожу в клочья.

- Что это такое? - Я не могла вспомнить, что у него были эти рубцы летом. Хотя у меня и

вправду были другие заботы, когда Тильман стащил со своего тела футболку и пошёл навстречу

Тессе, но эти рубцы я бы точно заметила. Они были новыми. Края ран светились красноватым,

почти как воспалённые. Тильман сделал вид, что не услышал мой вопрос, и с опущенными

веками опустошил свой эспрессо.

- Эй! Пожалуйста, скажи мне, что это такое! Где это произошло? Они появились сами по

себе? Это что-то общего имеет с ней?

- Нет! - Прервал меня резко Тильман. - Они исходят от меня.

- От тебя? Но как ...? - Я в замешательстве подняла руки.

- Ты когда-нибудь что-нибудь слышала о танце Солнца? Нет? - Тильман глубоко вздохнул,

и вдруг я поняла, что заговорила о чём-то очень личном. Он отвернулся от меня, прежде чем

дать ответ.

- Закрепляешь под кожей тонкие ветки, привязываешь их верёвками к столбу, и танцуешь

вокруг этого столба, пока не находишь в себе мужества вырвать ветки. Лакоте иногда для этого

нужно несколько дней. Мне понадобилось полдня и одна ночь.

(прим.редактора: Лакота - индейский народ в США, аборигены Америки.)

- Ты проткнул себе кожу ветками? Ты понимаешь, что мог от этого умереть?