Альтаиру повезло и с его космическим расположением в Лиге Девяти Звезд.

Поскольку планета оказалась в центре, среди нескольких новых колоний, она одна из первых получила самостоятельную «Федеральную станцию по телепатии и телекинезу» с Прайм-телепатом и кинетиком Сиглен. Это весьма способствовало решению социальных экономических проблем Альтаира. Право на развитие Прайм-Таланта обеспечило бы существенную правительственную помощь.

Поэтому координатор повернулась к главному медику.

— Всё это верно и хорошо, но сначала нам нужно найти ребёнка, — указал главный медик, словно продолжив её размышления, хотя он и не был Талантом.

Он раздраженно прокашлялся:

— Мои советники предполагают, что ребёнок ранен, хотя по всей медицинской системе не проходило сообщений о ранениях или шоковых состояниях детей.

— Зато мы получили вполне ясное сообщение. — Губернатор стукнул кулаком по столу. — Мы найдем ребёнка и узнаем, почему ему позволили так долго мучиться, почему никто не обращает на него внимания! Новые жизни — самое ценное на этой планете. Никто не должен быть потерян…

Вопль, жалобный, буквально врезавшийся в мозг, прервал его монолог:

«Мама-а-а-а, мама, мама, где?..» — Плач резко оборвался.

Наступила гнетущая тишина. Камилла прижала пальцы к вискам, все ещё вибрировавшим от мысленного пронзительного крика. В дверь Палаты Совета осторожно, насколько это было возможно, постучали. Створка скрипнула, впустив обеспокоенного помощника администратора.

— Координатор, Сиглен желает срочно связаться с вами.

Камилла с облегчением вздохнула. Сиглен легко могла передать сообщение прямо в мозг координатора, но Прайм строго придерживалась соблюдения протокола, за что Камилла теперь была ей благодарна.

— Конечно!

Вдоль стен зала Совета немедленно включились экраны, придавая этому событию экстренный характер. Сиглен предъявила Совету два требования.

Теперь, когда разгневанная Прайм предстала перед ними, её глаза, казалось, проникали в глубину мыслей каждого из присутствующих. Сиглен была женщиной, располневшей от сидячего образа жизни и нежелания заниматься никакой физической работой. Она сидела у пульта в своем кабинете, где едва слышалось гудение работавших генераторов гештальта.

— Координатор, вы должны найти этого ребёнка, где бы он ни был, разобраться, кто оставил девочку одну, и поступить с разгильдяем по всей строгости закона. — Большие глаза Сиглен, главное её достоинство, сверкали от возмущения. — Ни один ребёнок не должен создавать такой шум. Я не могу больше прерывать работу, чтобы выполнять обязанности родителей.

— Сиглен, очень кстати, что вы нашли время связаться с нами… — любезно начала координатор.

— У меня совсем нет времени. Я и так отстаю от сегодняшнего графика погрузки. — Сиглен раздраженно отмахнулась. — Это никуда не годится.

Найдите девочку. Я не могу тратить время на то, чтобы успокаивать её.

Координатор, взяв себя в руки, поспешила выразить общее мнение:

— Мы хотели попросить вас помочь нам найти её…

Отвращение на лице Сиглен не дало ей договорить.

— Я? Помочь? В поисках ребёнка? Уверяю вас, я не ясновидящая. Я хотела заставить её вести себя тихо, пока осуществляю свои обязанности на этой планете и продолжаю службу, которой посвятила свою жизнь. Но вы… — На экране показался унизанный кольцами палец. — Вы найдете совершенно невоспитанного ребёнка.

Связь резко оборвалась. Ребёнок снова захныкал, и этот звук был так же резко оборван.

— Если она будет продолжать затыкать ребёнку рот, то как мы тогда найдем его? — возмутилась Камилла. — Ваши ясновидящие уже занялись поисками? — спросила она комиссара.

— Конечно, но вы не хуже меня знаете, — ответил он, как бы оправдываясь, — что ясновидящему нужно хоть что-то, чтобы должным образом настроиться.

— Йеграни могла бы обойтись и без этого, — печально заметил медик.

— Йеграни умерла много лет назад, — с явным сожалением вздохнула Камилла и пристально посмотрела в лицо комиссара.

Вопль возобновился, жалкий, захлебывающийся, молящий о помощи. Они слышали, как он прервался и вдруг взвился снова, с явным преобладанием возмущения.

— А, Сиглен встретила соперницу. Она не может утихомирить сорванца.

— Это не сорванец, — возразила координатор. — Испуганный ребёнок нуждается в помощи. Послушайте, в наше время детей не оставляют просто так одних… — Она посмотрела на настенный календарь. — Наверняка произошёл какой-нибудь несчастный случай. Раз нет никаких сообщений из порта или города, обратимся к провинции. На всей планете вокруг рудников довольно много изолированных поселений, где ребёнка вполне могут оставить одного.

Разве мы не получали информации о внесезонных ливнях на западе?

— Пять тысяч миль — далековато для мысленной переброски плача, — отметил губернатор, затем, внезапно осознав, что значат его слова, пробормотал:

— Боже мой! Действительно, там где угодно мог произойти несчастный случай. Землетрясение или наводнение после дождей.

Координатор решительно встала, вежливо кивнув губернатору.

— У нас есть ресурсы, люди, давайте используем их.

Все покинули зал заседания и разошлись по своим кабинетам. Камилла придержала комиссара за руку.

— Ну? Йеграни все ещё живет где-то?

Но, только убедившись, что они остались вдвоем и никто не собирается им помешать, комиссар едва заметно кивнул.

— Захочет она помочь спасти молодую жизнь?

— В нашей ситуации она очень пригодилась бы, но она пережила мафусаилов век на целую жизнь и очень слаба. Попытаемся лучше сузить район поисков.

Менее часа понадобилось, чтобы все звенья гражданской службы занялись поиском. Вскоре были получены первые спутниковые снимки, хорошо изучена стопятидесятикилометровая полоса разрушений после оползня. Координатор сама позвонила в компанию, занимающуюся промышленной разработкой этого района. Они без промедления предоставили свои отчеты по первому же требованию. У них давно не выходил из головы управляющий шахтой, поэтому они тоже забеспокоились.

— Беспокоились, но не настолько, чтобы послать нам сигнал тревоги, — ядовито заметила координатор. Затем она повернулась к комиссару:

— Вот чего я действительно не понимаю, так это почему у вас нет зарегистрированных предсказаний этого бедствия?

— Оползень нельзя назвать крупным бедствием со многими человеческими жертвами, — ответил комиссар с досадой. — Я имею в виду, что число погибших не повлияло на положение дел на Альтаире. Я сожалею. К тому же большинство предсказателей занимаются городскими происшествиями, — добавил он, оправдываясь.

— Думаю, надо ввести штрафы для компаний, не поддерживающих связь в течение двадцати четырех часов со своими полевыми филиалами, — проворчала Камилла, просматривая заголовки бумаг. — Что-что? Смотрите! — сказала она, передавая комиссару списки личного состава. — В том поселке проживало пятнадцать детей от одного месяца до пяти лет. Какие ещё подробности нужны вашей ясновидящей?

— Я даже не знаю, поможет ли она нам, — уныло отозвался комиссар. — Она не отвечает на мои звонки.

Плач возобновился, оборвался и снова начался на грани безнадежного вопля.

— Ребёнок слабеет! — воскликнул медик, влетая в кабинет координатора. — Если девочка погребена под грязевым потоком, у неё нет ни пищи, ни воды, а возможно, и воздух на исходе.

Из гудящего принтера плавно выехала новая копия. Камилла, наклонившись над ней, тяжело вздохнула.

— Я приказала сравнить состояние территории до и после оползня. Там сейчас овраги глубиной до пятидесяти метров доверху забиты грязью и бревнами. Оползень в некоторых местах расползся до шестидесяти километров в ширину. Если она погребена под слоем грязи, то скоро задохнется.

Особенно если будет продолжать так громко кричать, расходуя кислород. — В голосе координатора прозвучало отчаяние.

Комиссар подошёл к пульту управления, жестом попросил других отступить на шаг.