Девочке была нужна своя собственная пуха. Программа игрушки разрабатывалась очень тщательно. Длинная, мягкая шерсть пухи скрывала рецепторы, следившие за физическим и психическим здоровьем девочки. Она могла, получив тревожные сигналы от хозяйки, успокаивающе заурчать, заставить ребёнка выговориться и, самое важное, усмирить внутренний «голос» девочки. Пуха всегда отвечала ласковым, урчащим мурлыканьем на тревогу и беспокойство малютки. Но хотя Лузена и педиатры и настроили программу пухи на пределе её возможностей, каждый экстрасенс на Альтаире услышал, как девочка назвала её Пурзой. Вместо надоевшего всем плача по планете разнесся серебряный смех ребёнка, и все облегченно вздохнули, радуясь за маленькую сироту.

Личный ассистент Сиглен, Бралла, экстрасенс, Т-4, делала все, что могла, чтобы сгладить дурной нрав своей начальницы, которая, по признанию Браллы управляющему станцией Альтаира Джероламану, могла вести себя ещё капризнее Ровены.

— Сиглен пошло бы на пользу самой обзавестись пухой, — шепнула как-то раз Бралла управляющему станцией, пока Сиглен раздраженно шипела, что этот детский лепет никак не даёт ей сосредоточиться.

Джероламан вздохнул:

— Девочка никогда не получит того сердечного тепла, о котором тоскует, — и снова вздохнул. — Несмотря ни на что.

Бралла отчаянно подмигивала ему, чтобы он попридержал язык.

— Сиглен вовсе не такой уж плохой человек, Джероламан. Просто…

— Слишком привыкла быть самой важной шишкой на планете. Ей не по душе соперничество. Помнишь тот скандал с Йеграни?

— Джероламан, она может услышать! — не выдержала Бралла. — Я ей скоро понадоблюсь. До встречи!

Однако пухе далеко не всегда удавалось удерживать трехлетку в рамках примерного поведения. Нетерпимость Сиглен, несмотря на все попытки Браллы сгладить её, слишком часто обрушивалась на Рябиновое дитя. В конце концов координатор решила, что должна поговорить с Прайм.

— Прайм Сиглен, дело безотлагательной важности, — обратилась к ней Камилла, как только Т-1 появилась на экране. — Мы смогли зафрахтовать пассажирский космолет, который завтра заберет Рябиновое дитя.

— Заберет? — удивленно переспросила Сиглен.

— Да, скоро мы освободим вас от неё. Поэтому будьте любезны последить за собой, чтобы её последние часы на Альтаире не омрачались постоянными выговорами.

— Последние часы на Альтаире? Вы с ума сошли! — Глаза Сиглен расширились от ужаса, а её пальцы перестали теребить ожерелье из морских камней. — Вы не можете подвергнуть ребёнка… такого маленького… такому испытанию!

— Это представляется наилучшим выходом, — мрачно возразила координатор, старательно скрывая настоящую причину.

— Но она не может лететь. Она потенциальная Прайм… — Сиглен запнулась, смертельно побледнев. Она бросила ожерелье и схватилась за пульт. — Она… она умрет. Вы и сами это отлично знаете. — Слова Сиглен напомнили, что происходит с настоящими Талантами в пространстве. — Вспомните, как было плохо Дэвиду, как страдала Капелла. Подвергнуть ребёнка… с неизвестным потенциалом… такой разрушающей мозг травме! Вы сошли с ума, координатор. Вы не можете! Я не позволю сделать это!

— Но вы не даете ребёнку развивать свой талант. На Земле, в Центре, она получит внимание специалистов и должную подготовку.

— Вы лишите ребёнка Альтаира, отошлете её от родных и друзей…

— Но у неё никого нет на Альтаире, — невольно вырвалось у Камиллы.

Внезапно она поняла, что Сиглен готова изменить её решение. — Прайм Сиглен, это приказ Совета. Подопечная Альтаира должна быть доставлена на Землю, в Центр, со всей мягкостью, на какую вы способны, на пассажирском космолете, который прибудет на Альтаир именно для этой цели. Всего хорошего!

Как только экран потух, координатор повернулась к главному медику и Лузене:

— Я думала, она вышвырнет ребёнка в космолет, не дав тому приземлиться.

— Это правда, что она говорила о Дэвиде с Бетельгейзе и Капелле? — спросил медик, нахмурясь. Десять лет назад он был ещё младшим медицинским администратором, которого никто не посвящал в подобные секреты.

— Да, ни один из Праймов не может безболезненно летать в космосе, и никто из них никогда не телепортировал себя на большие расстояния, — задумчиво ответила координатор, — но девочке будет намного лучше без дисциплины Сиглен.

— Я должна вернуться. — Обеспокоенная Лузена нервно поднялась. — Девочка спала, и я не хочу, чтобы, проснувшись, она не увидела меня рядом.

— Вы сотворили с ней настоящее чудо, Лузена, — улыбнулась Камилла. — Вы получите от Совета значительное вознаграждение, если доставите её на Землю живой и невредимой.

— Она удивительная и замечательная, эта малышка, — с любовью отозвалась Лузена.

— Хоть и немного странная — с этими седыми волосами и огромными карими глазами на узком лице, — поежился медик.

— Прекрасные глаза, прелестные черты лица, — быстро проговорила координатор, смягчая тревогу Лузены, вызванную замечанием медика. — Значит, завтра у вас все будет хорошо?

— Думаю, чем меньше шума, тем лучше, — отозвалась Лузена.

Однако без шума на следующий день не обошлось. Девочка ни за что не хотела входить в пассажирский космолет. Только взглянув на его главный вход, она сразу же начала упираться как физически, так и ментально. Её разум зашёлся в беззвучном вопле крайнего ужаса. А губы монотонно твердили: «Нет, нет, нет».

Девочка так крепко обхватила пуху, громко мурлыкавшую в ответ на стрессовое состояние хозяйки, что Лузена испугалась за её программу.

— Успокоительное? — предложил врач с космолета расстроенной Лузене, тщетно убеждавшей свою воспитанницу, что на космолете нет никакой опасности.

— Нам придется держать крошку под воздействием лекарств весь полет, — пробормотала Лузена. — Если одна лишь посадка так её растревожила, то даже самая интенсивная терапия не уменьшит травму ребёнка. Но я не виню её.

Она обняла страдающее тельце, но в следующий миг Рябиновое дитя исчезло, даже пуха была отброшена в сторону.

— О Боже, где же она? — в панике закричала Лузена.

«Я предупреждала, — послышался зловещий голос Сиглен. — Ребёнок не должен покидать Альтаир».

Лузена вспомнила предсказание Йеграни: «Ей предстоит длинный и одинокий путь, прежде чем она отправится в путешествие».

— О Боже!.. — зашептала она, жалея девочку.

«Вы не заставите этот молодой и мощный ум покинуть планету, на которой она родилась, — нараспев проговорила Сиглен и добавила почти с симпатией:

— Особенно после того, как она доказала, что обладает не только телепатическими, но и телекинетическими способностями».

— Но ребёнку необходимо правильное воспитание, — отозвалась Лузена, внезапно испугавшись за свою подопечную.

«Поэтому я, сознавая ответственность перед своим Талантом и перед необходимостью сохранять ресурсы планеты, лично займусь её воспитанием».

— Нет, не бывать этому, если ты будешь продолжать относиться к девочке так же, как раньше, Сиглен! — возмущенно закричала Лузена, испугав людей на посадке, и погрозила кулаком воздуху.

Последовала долгая пауза. Воздух почти осязаемо сгустился. Небольшая группа людей у космолета чуть ли не ощущала наступившую тишину.

«Она очень непослушная и своевольная девчонка, — последовал наконец четкий ответ Сиглен. — Она должна научиться вести себя, чтобы стать моей ученицей. Но я не допущу, чтобы её свели с ума, отправив в космическое путешествие. Вы будете вновь назначены её наставницей, Лузена».

«Берегите нашу спасительницу», — вспомнила Лузена слова Йеграни. Лузена и думать не думала, что события приведут именно её на пост хранительницы и воспитательницы. Она вздохнула, но когда и координатор Камилла присоединилась к уговорам, то согласилась. Лузена искренне беспокоилась о сиротке. Она хорошо понимала, что девочка нуждается в верном друге, чтобы справиться со стрессами и перегрузками, предвидеть появление которых не требовало ясновидения, чего Лузена была напрочь лишена.