– А это ещё почему?

– Считайте это прихотью начальства!

– А свечку в церкви поставить хотя бы можно?

– Можно, но не более того. И не называйте своего сына Фемистоклом!

Я был удивлён такой непатриотичностью:

– А чем вам этот полководец не нравится?

Дамиано рассмеялся:

– Над ним в школе будут смеяться! Arrividerci!

* * * * *

«Что это за организация, к которой я присоединился? И можно ли будет оттуда «соскочить», если всё-таки передумаю?»

В мафии есть закон: «Рубль – вход, два рубля – выход, и чаще всего через морг!»

Хотя мне заявлено, что отставка у них существует, как это будет выглядеть на практике?

Многие спецслужбы после какого-нибудь провала убирают всех свидетелей, а иногда и своих сотрудников. И иногда они делают это не сразу: надо усыпить бдительность своих «бывших»!

На кого я сейчас работаю? «Моссад»? «Шабак»? ЦРУ?

Такие службы часто используют сеть внештатных помощников.

Например, нужна «незасвеченная» машина. Сочувствующий оставляет свой автомобиль в условленном месте с ключами в замке. Через день его ему возвращают с полным баком, а на случай провала у него уже заготовлено заявление об угоне. Шастали они это время по борделям или «мочили кого-то в сортире» – хозяин никогда этого не узнает!

Работать они предпочитают, конечно, со своими соплеменниками, но всё течёт, всё изменяется.

Когда-то наших «Штирлицев» отправляли собирать информацию за границей в одиночку, оставляя их жён и детей в заложниках. Но потом до них дошло, что тамошние контрразведчики довольно косо смотрят на одиноких холостяков, которым за сорок, и стали засылать туда уже целые семьи, иногда и с детьми.

Сейчас на Западе в моде однополые браки, и я не исключаю, что теперь они используют в своих интересах и такие «пары».

В качестве расчётной единицы со мной выбран американский доллар, но это ни о чём не говорит. Хорошо ещё, что не монгольские тугрики или мексиканские песо!

Собственно, что я сделал такого противозаконного?

Доставил одежду неизвестному человеку. Кому и зачем?

Дамиано просто рассмеётся, если я пристану с такими расспросами:

«Позвонил друг. Упал спьяну в речку, а потом ещё и в дерьме вывалялся. В такси и автобус в таком виде не посадят, а завтра в город надо позарез!»

И что я тогда отвечу?

* * * * *

Мне приснилось, что я рыбачу, и ко мне подходит седой мужчина:

– Ну как клюёт, сынок?

Мне показалось такое обращение фамильярным, но я не хотел грубить старику:

– Да так себе, хреново!

– Сколько раз тебе говорил: поплюй на червяка и скажи: «Ловись рыбка, большая и крупная!»

Он взял его и прошептал над ним знаменитое рыбацкое заклинание.

Не прошло и минуты, как мой поплавок утонул, и скоро на траве лежал огромный лещ.

Я посмотрел на этого деда. Сходство было просто поразительным!

– Папа, это ты? Но ведь ты уже умер!

– Мне там дали отпуск!

– Ты пришёл за мной?

– Нет, я хочу ещё увидеть внука, а заодно и тебе помочь.

– А почему ты без бороды?

– «Правила внутреннего распорядка!»

– Как там?

– Всякое бывает. Но ты помнишь: мне и здесь было несладко.

Он молчал, наблюдая за моим поплавком.

– Ты не бойся этого «неаполитанца», сынок. Он совсем неплохой!

– Кто он?

– «Посредник». Смотри, у тебя опять клюёт!

Я стал увлечённо тянуть новую добычу, и это заняло пару минут.

Вытащив из воды второго леща, я повернулся к отцу.

Но его уже не было.

Глава 7. «Эммануэль» под майонезом

Никогда до этого у меня не было таких снов.

Нам может присниться и фараон Тутанхамон, и вождь племени «апачи» Винниту, особенно если мы смотрели недавно эти фильмы или читали про них.

Но гораздо чаще нам снятся те, о ком мы часто думаем и вспоминаем днём.

У меня был комплекс вины перед отцом: из-за волокиты с оформлением документов я не успел на его похороны.

Но теперь я понял: он меня простил!

* * * * *

Привычное воскресное чтение детектива прервал звонок незнакомого абонента.

– Очень внимательно!

Приятный женский голос сказал:

– Привет, это я, Дженни. Помнишь, мы познакомились у Йена? К тебе можно?

– Да кто бы возражал, только не я!

Через полчаса в моих дверях стояла та красотка.

На ней была маечка, подчёркивающая очень стройную фигурку, а сверху она накинула лёгкую кофточку.

Она придирчиво осмотрела мою берлогу, и, судя по её лицу, осталась вполне довольной.

– Извини, у меня не убрано. Я никого не ждал! – растерянно пробормотал я.

– Можешь не оправдываться, я и не такое видывала. А где твои родители?

– Они умерли, я живу один.

– А жена?

– Пока не обзавёлся!

Дженни удивилась:

– Неужели ни одна баба на такого не клюнула? Всё-таки квартира, а не какой-нибудь «клоповник». И язычок у тебя неплохо подвешен. Совсем не калека, не урод, давно уже мог кого-нибудь подцепить. Неужели ты никогда не влюблялся?

– Влюблялся, и много раз, а иногда даже вдрызг! Первый раз – в девять лет.

Она опять расширила глаза:

– Ты трахнулся впервые в девять лет?

– Нет, конечно, ты же говорила о любви! Писал записки, сочинял стихи, носил её портфель, как в кино для подростков. Но её родители нашли работу где-то в Ирландии, и с тех пор от неё ни слуху, ни духу. Потом всё перегорело. Влюблялся ещё раза четыре, но как-то «не срослось»!

Она закинула ножку за ножку, и загадочно улыбнулась:

– Надеюсь, ты всё-таки не девственник? А то они такие непредсказуемые! Кстати, жарко у тебя, можно я сниму кофточку?

Вид её выпуклостей под тонкой маечкой мог бы возбудить даже мертвеца!

– Мне говорили: ты знаешь английский, – продолжила она, выпуская дымок от сигареты.

– Совсем немного: «Дую пиво эври дей энд кайф лавью».

Она рассмеялась.

– Можешь перевести эту бумажку? Это нужно по работе.

Её бумажка оказалась инструкцией к «Виагре».

«Интересно, что это за работа, где выдают такие инструкции?»

За пару минут я перевёл этот совсем несложный текст, набросав краткий конспект.

Дженни бегло просмотрела его, и спрятала в свой кармашек:

– Спасибо! Но каждая работа должна быть оплачена! Возьми там мою сумочку.

Внутри я обнаружил плоскую бутылочку малиновой водки и кошелёк, который раскрылся сам по себе.

Кроме денег, там была и целая упаковка резинок «Durex», но я не подал и виду, что нашёл кое-что интересное:

– «Малиновка», «мой любимый размер»! Как будем пить? «По-нашему» или «по-местному»?

Она от души рассмеялась:

– Я предпочитаю «по-русски»!

Пригубив первую стопочку, Дженни слегка сморщилась и закусила колбаской:

– Хорошо пошло! Но тут сильно дует. Можно, я к тебе пересяду?

– Давай. Ещё по одной?

– Конечно, только теперь выпьем «на брудершафт».

Как и положено, мы перекрутили руки, и выпили ещё по стопочке.

– После этого положено целоваться! – громко заявила она, и мы впились друг в друга.

Я обнял её хрупкое тело, а правой рукой провёл по позвоночнику.

Она прошептала:

– Отпусти меня на секундочку!

Дженни скинула на пол маечку, и моя челюсть опустилась до самого пола.

– Нравится? – кокетливо спросила она, стаскивая с себя уже трусики.

* * * * *

Она оказалась не просто красивой женщиной, а очень опытной и умелой любовницей.

И мы изведали с ней много того, чего «можно», и немного того – чего «нельзя»!

Я входил в неё не один раз, каждый раз изобретая что-то новенькое. Но, похоже, новым это было только для меня, и она всё понимала с полуслова.

Её нравились и классическая «миссионерская», и коленно-локтевая позы, но больше всего она любила «погоны».

Потом она подробно объясняла, что означает «69», как правильно делается «жемчужное ожерелье», и в какой последовательности надо целовать груди. И мы начинали всё сначала.