Похоже, она могла заниматься этим 25 часов в сутки.

Когда я обессилено упал на кровать, Дженни, как ни в чём не бывало, накинула на себя кофточку, и прошла на кухню.

Ко всему прочему, Дженни оказалась и способной кулинаршей.

До встречи с ней я даже не знал, что пельмени можно не только варить, но и жарить, и даже простой лук, мелко порезанный и поджаренный на сале, в её руках превращался в изысканное блюдо.

– Тебе твою рыбу сварить или пожарить? – услышал я голос из кухни.

Я не покупаю сырую рыбу: ужасно лень сдирать с неё чешую.

– А откуда она там взялась?

– Ты что, забыл, что в твоей морозилке пять прекрасных лещей?

Вчера я покупал пельмени, но в рыбный отдел даже не заглядывал.

Опять эти фокусы Дамиано?

– Если не возражаешь, я запеку их в духовке.

Зашуршали всякие пакетики со хмели-сунели, перцем и корицей, зашипело масло на сковородке, застучал нож на разделочной доске.

Истощённый любовной гонкой, я немного вздремнул, а когда открыл глаза – напротив уже стоял противень с готовым блюдом, и я отломил кусочек побольше.

Вкус этих лещей, поданных под сметаной и майонезом, был просто необычайным: они были какими-то воздушными, какое-то невозможное сочетание рыбы, мяса и специй!

Через несколько минут от первого «ихтиозавра» остались только косточки.

Дженни с торжеством наблюдала за мной, аккуратно отламывая себе мелкие кусочки.

Скоро второй скелетик присоединился к первому, и Дженни вопросительно посмотрела на меня: она ждала ответного хода.

И теперь уже я сорвал неё кофточку, притянув к себе.

И теперь мы изведали немного того, чего «можно», и очень много из того, чего «нельзя»!

Будь мы в пуританской Англии XVII века, нас повели бы на следующее утро на виселицу, повесив на шеи таблички: «For Unlawful Corporal Knowledge».[10] По пути на эшафот нас стегали бы кнутами, а местный священник отказался бы нас исповедовать.

Но и это нас не остановило бы!

О, несчастные Ромео и Джульетта, о невезучие Тристан и Изольда, как вам не повезло с эпохой!

Долгие ухаживания, томные вздохи, ожидание с букетом, ночные серенады под балконом?

Глупости какие-то: «Горбатая с косой – не за горами! Будь счастлив этим днём!»

* * * * *

– А что, если я поставлю один фильм? – загадочно спросила Дженни, вытирая полотенцем с живота пот и следы наших преступлений. – Тебе понравится!

– Ставь, если это не Фредди Крюгер.

– Это круче!

Она достала из сумочки какую-то флешку, и воткнула её в мой компьютер.

Кино оказалось с явным намёком: это была легендарная «Эммануэль». Потом была ещё более откровенная лента. А за ними следовала и совсем простая киношка на итальянском, без перевода, но там и переводить было нечего!

Лично я отношусь к этому жанру умеренно положительно. А многие утверждают, что женщины его терпеть не могут.

Наглое враньё: Дженни заявила, что кое-чему там можно даже поучиться, и не дождавшись конца фильма, навалилась на меня своим телом.

Её глаза горели зелёным пламенем: «Сожру всего, даже косточек не останется!»

А мои отвечали: «Жри, если успеешь до первых петухов. А пока ты моя!»

Глава 8. «Вдох глубокий, руки шире!»

В следующую субботу звонок Дамиано застал меня врасплох: я уже задремал после очередного любовного марафона.

Почему-то он даже не поздоровался:

– Надо срочно встретиться!

– У меня гостья! – попытался я робко возразить.

– Я знаю. Встречаемся в кафе возле бензоколонки. На сборы даю десять минут!

Я тут же оделся: нельзя ссориться с таким благодетелем!

Дамиано сидел за столиком, потягивая неизменный кофе.

Он не стал мне рассказывать про красоты Кампании и Калабрии, а небрежно кинул на стол пропуск в один из элитных спортзалов.

– Завтра в 11 часов я должен видеть вас там. Купите себе спортивную форму и кимоно.

* * * * *

На входе в «Центр Здоровья» меня остановил охранник:

– Сегодня, к сожалению, мы не работаем: всё зарезервировано для VIP-персон!

– Не для меня ли, случайно?

Я протянул ему билет, и он, как вышколенный швейцар, тут же меня пропустил, безо всяких комментариев.

Огромный спортзал был пуст, если не считать Дамиано, который лениво развлекался с большими гирями.

«Неужели он выкупил его весь, только для нас двоих?»

Он как будто прочёл мои мысли:

– Именно так! Сегодня за один день вам предстоит наверстать всё, что упустили за предыдущие десять лет. Выпейте это!

Он протянул какую-то бутылочку.

– Это что, допинг?

– Нет, обыкновенный «стрихнин»!

Его напиток оказался настолько мерзопакостным, что вышиб с моего лба лавину пота, и меня чуть не вырвало.

Но буквально через минуту я почувствовал какую-то эйфорию: всё моё тело пылало и пело, а в мышцах ощущалась удивительная лёгкость.

Я внезапно ослеп, но постепенно, словно в полусне, стали проявляться отдельные детали: тела каких-то людей и лошадей, чьи-то отрубленные головы и руки, и огромные лужи крови на голой земле.

Несколько десятков воинов в экзотических белых одеяниях торжественно потрясали копьями и мечами: они явно чему-то радовались.

«И чем это он меня сейчас напичкал? ЛСД или мескалином?»

Временами я видел его в этом зале, а иногда он куда-то исчезал, но я всё время слышал его голос.

Да и сам я оказался как бы в двух местах одновременно: и возле этих тренажёров, и в какой-то очень далёкой стране.

– Видите этот периметр? Всего-то и пробежать вдоль него двести сорок кругов, по двести пятьдесят шагов в каждом. Лёгким шагом вперёд, марш! Бежать, пока я не крикну: «Афины!»

– «Al fino», «до конца»?

– Нет, просто Афины. Avanti!

* * * * *

Сначала было даже весело, и первые сорок кругов я что-то напевал.

Но кайф от этого напитка постепенно проходил, и с непривычки я скоро устал.

Пятидесятый, шестидесятый, шестьдесят пятый круг.

На семидесятом я запросил пощады:

– Может, хватит на первый раз?

– Avanti!

Я бежал по пыльной дороге: редкие кучки лошадиного навоза, следы от каких-то телег, и совершенно никаких указателей!

Девяностый круг, девяносто пятый, сто первый.

– Avanti, Фиддипид»![11] Ты это должен сделать, Фиддипид, ты это можешь!

Я не удивился, что Дамиано называл меня чужим именем: во многих сектах так делают «зомбирование», «адептам» дают новые имена, а наркотик помогает им достичь полного экстаза.

«Потом он мне выдаст липовые документы, сделает пластику лица – и прикажет подорвать Акрополь. А всё это: простая тренировка, для того, чтобы я уверился, что мне предстоит потом убегать от греческих полицейских. Но они просто поднимут в воздух парочку вертолётов, и пристрелят меня сверху, как взбесившегося слона в зоопарке!»

* * * * *

Я уже был уверен, что не дойду до финиша, и это последний забег в моей жизни.

Но на сто восемьдесят пятом кругу вдруг открылось «второе дыхание».

Вся усталость куда-то пропала, и я вновь побежал легко и непринуждённо. А впереди – только дорога, чистое небо и яркое солнце над головой.

Туман в глазах уже рассеялся, и я увидел: какие-то мощные каменные стены, куча лачуг и бедно одетые женщины, старики и дети.

«Не будут же в меня стрелять, если здесь полным-полно народу!»

Но тут же себе возразил: «А снайперам дозволено стрелять и в толпу!»

Перестав отсчитывать круги, я перешёл на шаги: так уже было проще.

И я увидел конечную цель: это Храм Афины Паллады!

Он не сохранился до наших дней целиком, я видел лишь его реконструкции в монографиях по истории искусства и архитектуры. А здесь он предстал во всей своей красоте и величии!

Люди напряжённо смотрели на незнакомца, чего-то явно от меня ожидая.

И тут, словно с небес, я услышал голос Дамиано: «Афины!»