Слева от Вани - во вражеском окопе что-то суетливо замельтешило и, отпрянув назад, Иван вытащил из-за ремня германскую 'колотушку‟; продолжая начатое перемещение - переориентировав его вдоль окопа, он открутил колпачок в нижней части рукоятки и с силой дёрнул за вывалившийся из неё керамический шарик на шнуре; упав на землю, выждал около двух секунд и бросил гранату туда, откуда враги уже начали вести беглый ружейный огонь. Уткнувшийся лицом в землю, боец не заметил как с коротким интервалом во вражеский окоп влетели ещё две гранаты - брошенные другими воинами, и траншею озарило тремя вспышками.

   Однако прорыв продолжался; а сопротивление врага усиливалось, и чтобы не отстать от товарищей чьё изрядно поредевшее: - 'Ура‟! - звучало уже по ту сторону окопа, Иван вскочил с земли и побежал вдогон за ними. Спотыкаясь в темноте, падая, и снова подымаясь, Непомнящий бежал, бежал, бежал. Когда ему показалось что немецкие позиции уже окончились, и можно немного расслабиться, как тут же, как будто из-под земли возникла чья-то фигура, и выкрикнула: -'Вас ис дас‟?! - Солдат не задумываясь - мимоходом ударил вопрошающего фрица прикладом в лицо и с прежним рвением продолжил своё движение.

  -Странный оказался фашист: уже немногим более минуты идёт интенсивный бой, а он до сих пор ничего не понял. - Запоздало подумал молодой солдат, которого отныне все называли Иваном.

   Он только что достиг рубежа, на котором собирались те, кому повезло прорваться сквозь плотный заградительный огонь противника живым и невредимым и, повалился на землю, взяв свою мосинку наизготовку для стрельбы: мало ли что, вдруг немец кинется в погоню за вырвавшимися из окружения красноармейцами.

  - А- а, это ты Непомнящий. - Рядом, почти возле самого уха прозвучал запыхавшийся голос лейтенанта Щеглова. - А где твоя 'мамка‟? Где потерял?

  - Какая мамка? - Растерянно переспросил Иван.

  - Как какая? Твой старшина Дзюба...

  - Здесь я Семён Семёнович, вот за вами ляжу и голову рядового Полищука перевязываю. Прозвучало откуда-то сзади.

   Несмотря на густую темень, которую незначительно разжижали осветительные ракеты интенсивно взлетающие над вражескими позициями: Иван заметил, как лейтенант немного скривился и осторожно дотронулся рукой до своего левого плеча. Догадавшись, что может быть этому причиной и, вспомнив что старшина говорил про положенные в сидор аптечки, боец молча стянул со спины свой вещмешок. Как не странно, но он поразительно быстро нащупал в нём немецкий складной нож, и стерильный бинт. И только пару раз за время поиска, он извлекал из сидора не то что было нужно..

  - Товарищ командир, вы ранены, давайте я вас по-быстрому перевяжу.

  - Отставить перевязку. - Строго прошептал красный командир. - Некогда нам этими делами заниматься, солдат: того и гляди фрицы опомнятся и ринутся в погоню.

   Красноармеец, который по наспех составленному списку личного состава числился как Непомнящий, в этом вопросе всё равно решил 'гнуть свою линию‟.

  - Да поймите же лейтенант, - вы у нас единственный командир. И что прикажете нам делать, если вы свалитесь в беспамятстве от большой кровопотери? Сами небось понимаете что подразделение без командира, значительно потеряет в своей боеспособности. А гибель вообще может деморализовать.

   Как ни странно, но эти слова возымели своё действие: и помолчав пару секунд в раздумии, лейтенант Щеглов кивком согласился с правотой слов сказанных его подчинённым и подставил ему свою раненую руку. И пока локально вспарывался рукав окровавленной гимнастёрки; пока на кровоточащую рану накладывался сложенный в несколько слоёв бинт, и прямо поверх гимнастёрки делалась фиксирующая повязка: он, временами скрежеща от боли зубами, высматривал в неровно освещаемой темноте, - не бежит ли к ним кто-либо ещё. За время перевязки, к вырвавшимся из окружения бойцам присоединился только пулемётный расчёт. Один из этих бойцов, пошатываясь, принёс станину от 'Максима‟, другой, сипло дыша подбежал с самим пулемётом.

   А лейтенант, явно нервничал: и было от чего, в прорыв пошло намного больше людей, и наверняка во время прорыва на поле боя остались не только убитые, но раненые красноармейцы. Однако не поддержать их огнём, не вернуться за ними было не возможно. Поэтому подождав пока более или менее отдышатся последние вырвавшиеся из окружения бойцы, он резко встал и скомандовал:

  - Всё братцы, уходим. Дальше здесь оставаться опасно. - И дождавшись когда все поднимутся, дал последние перед маршем указания. - Идём как и было нам ранее приказано - на Черемху, где мы должны будем соединиться с находящейся там стрелковой дивизией. Дзюба, Семченко: идёте в авангарде, я и Полищук замыкающими.

  - А остальные как же? Неужели мы не поддержим выход остальных? - Задал вопрос солдат, который появился самым последним, неся за плечами тяжеленный пулемётный станок.

  - Основной прорыв уже состоялся: и он был в направлении Волчина. - Несмотря на остаточное возбуждение боя, лейтенант понял о чём его спросили, и не разозлился на такой вопрос, а наоборот, просто и спокойно на него ответил. - Я дважды видел, как в этом направлении взлетали условленные зелёные ракеты.

   Что тут добавишь, все всё прекрасно понимали: как говорится - без лишних слов, и первыми во тьме растворился тихо выдвинувшийся дозор, через минуту пришла очередь основного отряда, состоявшего всего из пятерых человек. Еле различимый в ненадолго освещаемой ночной тьме низкорослый крепыш, - которого как позднее узнает Иван, звали Марком, немного кряхтя, присел перед станиной: собираясь снова взвалить её на свои плечи. Но Непомнящий, тихо притронулся к его плечу и проговорил:

  - Подожди браток, давай я её понесу.

  - Спасибо тебе брат. - Иван в этот момент не мог рассмотреть лица пулемётчика, однако был убеждён, что тот улыбнулся. - Я тебя быстро сменю: давай пока свою мосинку.

   Иван без возражения отдал свою винтовку: на крайний случай, у него на ремне весела трофейная кобура с пистолетом, из которого он и мог в случае необходимости начать вести огонь по врагу - как с ним работать он разобрался ещё днём. Судя по всему, кто-то решил подсобить и другому пулемётчику: во всяком случае, он тоже кого-то тихо благодарил. Словом, малый отряд был готов к выдвижению и благополучно покинул место первичного сбора.

  Глава 5

   Перефразируя всем известную поговорку, можно сказать, что намеченное по предварительным прикидкам всегда кажется более простым - а на деле всегда выявляется то, о чём никто и не мог подумать. На первой же дороге, которую предстояло пересечь возникла проблема: - 'Как её преодолеть‟? - По ней, несмотря на поздний час, нескончаемым потоком шли длинные колонны вооружённых до зубов оккупантов. В основном это были пешие солдаты вермахта, иногда их обгоняли крытые грузовики, мотоциклы с пулемётчиками в коляске и вся эта армада направлялась на восток. Подползшие почти вплотную к трассе красноармейцы смотрели на это безобразие и негодовали:

  - Где же наша дальнобойная артиллерия, авиация, танки? Ведь эти гады даже не соблюдают режим светомаскировки... Как так получилось что мы просмотрели скопление такой силищи около нашей границы?...

  - Товарищ лейтенант, - обратился Иван к Щеглову, пристально рассматривавшему очередную проходящую мимо маршевую автоколонну, - я вот что заметил: между идущих колон пехоты есть интервалы, и мы вполне можем незаметно между ними проскочить - скорость передвижения врага небольшая и на некотором удалении ему невидно не зги. Пока темно, это вполне реально сделать.

  - Вижу. - Зло проговорил лейтенант. - Но ты только посмотри, как они нагло идут по нашей земле. И ты что, предлагаешь оставить это плевок в душу безнаказанным?

  - Я предлагаю для начала решить первую задачу: пересечь дорогу. А на той стороне мы уже можем подумать и о наказании обнаглевших Гитлеровцев.

  - Кого? - Удивлённо переспросил Щеглов.