- Что это ты, Зайцев, грубишь со старшими по званию? - обратился к нему Пристяжнюк.

- Я! Грублю?! - удивился Иван. - Какая чепуха!

- А кто вчера на вечерней поверке угрожал Чистову?

- Ах, вот в чем дело! Значит, Чистов донес на меня?

- Не донес, а доложил! Давай, выкладывай, как все было!

Зайцев все обстоятельно рассказал.

Выслушав его, Пристяжнюк поморщился: - А что, нельзя было сказать «Я!» по требованию Чистова? В конце концов, он сержает!

- Я сказал два раза! Причем таким громким голосом, что зазвенели оконные стекла! И, тем не менее, Чистов оскорбил меня, назвав «салабоном», не взирая на присутствие «молодых»! А это - двойное оскорбление!

- А как же твоя угроза? Ты же сказал, что он ответит за свои слова? - допытывался старшина.

- Я, в самом деле, это говорил и свое обещание выполню!

- Каким образом?

Иван задумался: - Действительно, каким же образом можно отомстить Чистову? А! Хорошая мысль!

- Я доложу капитану Розенфельду, чтобы он принял соответствующие меры, - сказал он.

- Доложишь командиру роты? - прищурил глаз Пристяжнюк. - Ну, это, конечно, твое право. Наверное, так и следует поступить. Так ты имел в виду только это, угрожая Чистову?

- Конечно, ведь в соответствии с уставом я должен доложить «по команде»!

- Но ведь по команде означает доложить старшему по должности? Разве ты не знаешь, что старшим для Чистова является старший сержант Лазерный, который сменил Погребняка?

- Лазерный сегодня в наряде. Он - помощник дежурного по части.

- Тогда следующий по должности - я!

- Но ведь Чистов уже вам доложил?

- А я разобрался. Нечего тебе, Иван, поднимать скандал, - улыбнулся старшина. - Я сам обо всем доложу Розенфельду. А ты спокойно неси службу. Думаю, что Чистов больше не будет безобразничать!

В дальнейшем никаких разговоров на эту тему нигде не было. Розенфельд Ивана не трогал. Беседовал он с Чистовым или нет, Зайцев так и не узнал. Однако сержант больше никогда не позволял себе грубых выпадов против Ивана на поверках. Конечно, он продолжал ненавидеть Зайцева, но свою злобу выражал, как правило, с глазу на глаз где-нибудь при встрече в коридоре или на улице, нецензурными словами или репликами.

Ивану было не привыкать слышать оскорбления, поэтому он хорошо научился сохранять внешнее спокойствие, создавая видимость полного безразличия. - В конце концов, - думал он, - пусть уж лучше хамит этот дурачок, чем какой-нибудь более солидный и опасный человек. Ведь в нашем обществе совершенно невозможно не иметь врагов! И всегда найдется кто-либо, готовый подложить мне свинью!

Надо сказать, что присутствие «молодых» воинов в какой-то мере способствовало отвлечению внимания Чистова от Зайцева. Все-таки «молодые» есть «молодые». Ведь издеваться над беззащитными людьми значительно безопаснее, чем схватываться с умеющим за себя постоять штабным писарем. К тому же в последние дни в казарме имели место случаи воровства. Из солдатских тумбочек стали пропадать зубные щетки и расчески для волос. Конечно, в разговорах старших воинов, виновниками провозглашались вновь прибывшие «молодые» солдаты, однако за руку никто не был пойман…Чистов, считавший себя опытнейшим специалистом по выявлению преступников, вплотную занялся расследованием. На каждой поверке, вечерней и утренней, он выходил из строя и произносил полные угроз заявления о том, что он уже вот-вот обнаружит вора, что «имеются уже все необходимые доказательства, кто ворует», но эти фразы, повторявшиеся целый месяц, в конце концов всем настолько надоели, что никто не обращал на них внимания…Наконец, это надоело и самому Чистову, и он успокоился, прекратив угрожать неведомому врагу. К тому же перестали воровать.

Зайцев знал, для чего воинам требуются зубные щетки и расчески, помимо прямого предназначения этих предметов. Дело в том, что эти вещи были сделаны из пластмассы. А пластмасса используется солдатами для изготовления из нее различных кустарных безделушек - браслетов, статуэток, зажигалок, всевозможных мозаичных картин. Из поколения в поколение это искусство переходило от «стариков» к «молодым». Иногда изделия солдат были столь сложны и выразительны, что, порой, казалось, их сделали фабричным, а не кустарным способом.

В свое время Головченко показывал Зайцеву выточенный собственными руками браслет для ручных часов. Он представлял собой небольшую свернувшуюся в клубок змею с зелено-красными узорами на чешуе. Многие воины носили на руках самодельные браслеты с самыми разнообразными рисунками: цветами, звездами и даже…голыми женщинами. Перед увольнением в запас «стариков» охватила настоящая мания на приобретение такого рода безделушек. Умевшие изготавливать сувениры были просто «завалены» заказами. Те из «стариков», которые знали секреты кустарного искусства, просто были не в состоянии справляться с заявками товарищей, щедро рассчитывавшихся главным платежным средством советских людей - водкой. В конечном счете, «знатоки» обучали своему мастерству «молодых» и с их помощью обеспечивали себя выпивкой до конца службы. Особенно хорошо освоил такую работу новый каптерщик - Леня Гундарь. Иван часто заходил к нему в каптерку полюбоваться различными изделиями. Даже сам Розенфельд иногда обращался с заказами к Гундарю. Однажды каптерщик изготовил для него маленький аквариум. Конечно, не настоящий, а сделанный из кусочков пластмассы. Но со стороны казалось, что и рыбки, и трава, и улитки внутри него - живые. Воин сумел искусно изобразить даже пузырьки, хотя воды там совсем не было.

И браслеты и зажигалки выходили из-под рук Гундаря настолько красивыми, что не могли не вызвать всеобщего восхищения. Например, на одном браслете от часов он изобразил пышные алые розы, располагавшиеся в каждой чешуйке. Казалось, что кто-то вставил под стекло живые цветы и стоило бы только это стекло разбить, они выпали бы, издавая чудный аромат! Но все это было только пластмассой, прекрасно обработанной руками умельца…

Надо сказать, что не только эти «штуки» изготавливались в роте. Мастерство местных кустарей дошло до того, что они стали вытачивать даже фальшивые советские ордена! Так, однажды накануне увольнения, Золотухин заявился на вечернюю поверку с орденом Победы на груди. Он с гордостью поглядывал по сторонам, выпячивая свой здоровенный живот. Иван сначала подумал, уж не украл ли знаменитый громила столь почетную награду из местного краеведческого музея. Однако когда по казарме стали разгуливать герои Советского Союза, полные кавалеры орденов Славы, стало ясно, в чем дело. Оказывается, воины обнаружили в библиотеке части большой красочный альбом с изображениями орденов и медалей СССР в настоящую величину. Альбом был без труда похищен и доставлен в казарму, где его использовали как образец для производства соответствующих сувениров.

Конечно, больше всех «наград» увозили домой известные громилы. Как рассказал Зайцеву Таманский, у Выходцева на груди было пять звезд Героя, орден Победы и еще два-три каких-то ордена. Грудь самого скромного солдата - Сороки - украшал орден боевого Красного Знамени…

Таким образом, все прекрасно знали, куда уходила пластмасса, и что если «молодые» воины воровали из солдатских тумбочек зубные щетки и расчески, то делали это не для себя, а для старослужащих товарищей, которые заставляли их искать сырье для кустарных поделок. Когда же кражи прекратились, воины, не связанные с производством сувениров, посчитали, что прекратилось и кустарное творчество талантливых мастеров. Чистов, конечно, был убежден, что это его заслуга. Чуть ли не на каждом углу он останавливал своих товарищей и, бия себя кулаком в грудь, утверждал, что наконец-то он выполнил свое обещание и искоренил ротное воровство…

Однажды, накануне построения на обед, Иван зашел в каптерку к Гундарю, чтобы полюбоваться какими-либо новыми безделушками. Товарищ показал ему маленький сувенирный телевизор, макет пистолета Макарова и очередной браслет для часов, украшенный золотыми рыбками.