— Счет на оплату. За уборку вашего кабинета.

— Это я уже понял, — едва сдерживаясь, ответил шеф. — Ты сумму конечную видела?

— Видела. Двадцать две тысячи триста с копейками. — Сима начала читать бодро и громко, но с каждым словом голос её слабел. Сколько, сколько? — пронеслось у нее в голове. — Сколько, сколько? Для сравнения, её зарплата равнялась пяти тысячам без копеек.

— Это я и без тебя знаю! Кто добро давал? Да за такие деньги можно город убрать, он блестеть будет! Дом отстроить новый! А они полы тряпками моют! Обалдели! Охамели! Кто подписывал? Кто, я тебя спрашиваю?

Если раньше Сима робела, стоило шефу повысить голос, то теперь у нее, впрочем, как и у всех в участке, кто проработал под началом Г.В. больше полугода, выработался иммунитет, плавно переходящий в пофигизм, на все его вопли.

— Не знаю, кто давал. Они просто пришли. Сказали, что их вызвали. Я позвонила Ирине, она дала добро.

Приподнявшийся было в порыве праведного гнева Г.В. опустился обратно и безнадежно махнул рукой:

— Вон отсюда. Видеть тебя не могу. Ирине она позвонила. Ты еще бы Лизе Петровне позвонила — вот уж на все руки от скуки.

Пожав плечами, Сима вышла из кабинета и только присела, как справа что-то ярко вспыхнуло, и на столе перед ней возникла бумага. Сима пригляделась — как ни странно, это был счет. Почему-то её это не вдохновило. К нему прилагалась пояснительная записка и постановление Коллегии магов. Четко видны были только названия документов, остальное — размыто заклинанием.

Над счетом вспыхнула надпись: «Для продолжения приложите правую руку», и замигала стрелочка — куда приложить. Сима со вздохом подумала, что день будет не просто долгим, а очень-очень долгим, и приложила ладонь, куда велено. Что-то сухо затрещало. Надпись сменилась: «Для подтверждения получения дайте свое согласие».

— Как? — вслух спросила Сима. — Я согласна. Подойдет?

Надпись мигнула, исчезла, на ее месте возникла другая. «Сбой связи, повторите согласие».

— Согласна я, — повторила Сима, чувствуя себя немного неловко.

Надпись замигала, как сумасшедшая, и снова исчезла. Не успела Сима выдохнуть, как перед ее лицом опять загорелись буквы: «Подтвердите, подтвердите, подтвердите».

— Да чтоб тебя, — разозлилась магиня. — Подтверждаю. Чего тебе еще надо?

Надпись зашипела, словно огонь, залитый водой, пошла рябью и пропала. Сима с опаской покосилась на то место, где только что плясали буквы, и попыталась взять бумагу, но стоило коснуться ее, как раздался оглушительный вой сирен и механический голос начал талдычить: «Попытка незаконного завладения. Опасность. Попытка незаконного завладения. Всем отойти на десять метров. Повторяю…».

Сима не успела испугаться, так как рядом со столом открылся портал. Из темноты вылетело грубое ругательство, и чей-то голос произнес:

— Да надоели мне эти ученики хуже горькой редьки. Неужели нельзя кого посмышленее прислать? Сколько я буду за ними огрехи исправлять? Олухи царя небесного, как на подбор. Ну чего смотрите, девушка? Подписывайте бумажку, подписывайте уже!

Из портала высунулась мужская рука в закатанном по локоть рукаве белой рубашки. Загорелые пальцы нетерпеливо щелкнули, и перед Серафимой возникла ручка и стопка бумаги.

— Имя свое найдите. И распишитесь, что приняли.

— Свое имя? — поразилась Сима. Откуда загадочным «им» с той стороны может быть известно, что именно она бумажку примет? И что это за бумажка? И надо ли ее вообще принимать? И не получит ли она за это на орехи от злого шефа?

— Боги, что за серость и убогость! Не свое, разумеется, девушка. Название организации. Подпись, дата. И свободна. Только быстрее, быстрее! Там уже очередь образовалась!

В получении Серафима расписалась, и только тогда буквы на бумаге обрели четкость и сложились в слова. Это был штраф на пятьдесят тысяч. За «ложный вызов экспертов, необоснованную трату времени и внесение неразберихи в график работ». Постановление гласило, что штраф должен быть оплачен в обязательном порядке, иначе будет плохо всем — это если по существу. Пояснительная записка нудно растолковывала порядок расчетов, приводила таблицы коэффициентов, ссылалась на вредность работ и различные статьи магических законов. Ниже шла длинная, как удав, трудноперевариваемая формула и как венец всему — окончательная цифра штрафа.

Некоторое время Серафима перечитывала то счет, то постановление, то записку, словно надеялась, что неправильно поняла написанное, но, увы, все оставалось по-прежнему. Она хотела бы быть последней в очереди претендентов на то, чтобы принести шефу бумажку. Но деваться некуда.

Оставшийся день участок стоял на ушах. Г.В. заперся в кабинете и дышал огнем на всех, кто осмеливался потревожить его покой. Он названивал в столицу, пытаясь уменьшить сумму штрафа — то орал, то лебезил, то уговаривал, то угрожал открытым текстом. В результате, на пару тысяч ему послабление всё-таки сделали, и он немного подобрел и даже снизошел до того, чтобы попросить кофе.

Сима кофе приготовила и отнесла, как прилежная секретарша, после чего уселась за стол и призадумалась. О том, что ей делать. Понятно, что Голубев замешан в похищении, но возникает вопрос — зачем ему это надо? Адреналина в жизни не хватает? Кровь невинная потребовалась? Для чего? Кто, кроме него, замешан? Кто создал портал? При чем здесь свечи? Кто совершил покушение на Г.В.? Почему сам пострадавший не только не ищет виновного, но и приказал расследование прекратить? Насколько шеф замешан в противоправных деяниях и чего боится? Что за странные разговоры про могущество? Кто и почему убил Михалыча?

По всему выходило, что мальчик похитителям нужен для некоего ритуала. Учитывая наличие черных свечей, первым на ум приходит ритуал увеличения силы. Но сила-то — магическая изначально. А магов в городе нет — по крайней мере, так считается. Хотя недобитый некромант где-то бегает. И портал кто-то создал. Значит, маг все-таки есть. Глубоко законспирированный. Он же — некромант? Или это два разных субъекта? К чему такая таинственность? Что плохого в том, чтобы быть магом? Хотя в Грибном на магов и смотрят косо, это не повод скрывать свои способности.

Она задумалась так глубоко, что не сразу услышала как кто-то ее окликает. Подняла глаза — перед ней стоял Егор.

— Приветик, Сим-Сим, — сказал он, сияя улыбкой, как ни в чем не бывало. — Как жизнь молодая?

— Отлично, — улыбнулась в ответ Сима. — Как сам?

— Скажем так, жить буду. И вероятно, дольше, чем хотелось бы некоторым. Ты сделала, что я просил?

— А что ты просил?

— Список ритуалов, Сим-Сим. Ты забыла?

Ой. Конечно, забыла. За всеми треволнениями и перипетиями расследования это совершенно вылетело из головы. И кстати, у Круглова неплохо бы листы забрать из книги улик, а то по головке не погладят.

— Я сделаю обязательно, — клятвенно заверила следователя Сима. — Давай завтра с утра. Книгу принесу, все объясню. Устроит?

— За еще одно свидание и слова не скажу против.

— Боюсь, еще одного свидания ты не переживешь, — ухмыльнулась Сима.

— И что теперь — из дома не выходить? Эх, Сим-Сим, живем один раз и так, чтобы дух захватывало! Летай высоко, желай невозможного и гори ярко! Мой девиз. Могу поделиться. Давай сегодня вечером куда-нибудь сходим, а?

— Груздева, я если еще хоть раз услышу подобные разговорчики на рабочем месте, дам в руки зубную щетку и отправлю драить туалеты. Обоих. Это понятно? Развели тут бордель!

Магиня и Егор разом обернулись. В дверях кабинета возвышался шеф — брови грозно сведены, губы поджаты, руки сложены на груди.

— Чего молчим? Язык проглотили?

— Нет, — хором ответили Сима и Егор. Последний добавил: — Уже ухожу. Было приятно повидаться, — и ретировался в одно мгновение, отважный рыцарь.

— Кофе мне, ведро. И черпак, — буркнул шеф и скрылся в кабинете.

Сима смотрела ему вслед, пытаясь понять, пошутил он или всерьез. С него станется. Пока она раздумывала, как бы незаметно украсть у уборщицы ведро, зазвонил телефон.