— Так вот... — Жан-Клод щелчком пальцев вызвал эльфа и взял у него из рук стакан. — Лет сто пятьдесят — двести назад род Цимусов был известнейшим во Франции и Европе семейством черных магов. Не просто темных, но самых натуральных черных, со всей присущей им атрибутикой — пытками, убийствами и прочими развлечениями.

— А как же Аврорат? Министерство?

— А Аврорату и Министерству тогда было невыгодно с ними связываться... Во-первых, род был богатым и влиятельным. Во-вторых, подсчитали, что уничтожение родового замка Цимусов потребует ресурсов, которых у Аврората на тот момент попросту не было. В-третьих — Цимусы щедро откупались от всех заинтересованных в их уничтожении властьимущих, ну а несговорчивых вскоре находили мертвыми... или не находили, но доказать ничего было нельзя.

— А вот потом начались странности. Уже в двадцатом веке род стал стремительно угасать. То ли их настигло родовое проклятье, то ли еще что-то произошло, но к пятидесятым годам из всего их немалого семейства остался только один маг, великий магистр Черной магии и некромантии, каких на всю Европу — всего двое и было к тому моменту. Он сумел договориться с тогдашним Министром магии и главой Аврората, отказался от привычных для семьи развлечений и почти на двадцать лет заперся в замке. Что он там делал — об этом его никто не спрашивал, но проекты потребовали просто невероятных денег, и в итоге маг стал за крупное вознаграждение оказывать помощь в делах, связанных с самыми темными знаниями.

— То есть медики предлагают?!...

— Именно. Поймите ситуацию правильно, мистер Поттер, этот человек — величайший Черный маг за последние пару столетий, по силе он, опять же, предположительно, уступает только Темному лорду, но... Не думаю, что они когда-нибудь сошлись бы на поле боя. Цимусу уже под двести лет, причем вряд ли он пользуется Философским камнем.

Каждая новая частица информации все больше поражала меня.

— Вот с таким человеком нам и предстоит вести переговоры... Общаться с магом, гораздо старше Дамблдора — небольшое удовольствие, могу вас уверить. Тем более если понимать, что он в любой момент может тебя убить, просто пожелав этого.

— И сколько примерно он просит за свои... консультации?

— Не менее десяти тысяч галеонов. — Сумма просто поразила мое воображение. Моя метла, стоимостью в тысячу галеонов, уже была неподъемной по цене для большинства рядовых магов. Десять же тысяч... На эти деньги можно было купить очень и очень многое... Впрочем, эти деньги у меня были, и я мысленно простился с большей частью имевшихся в детском сейфе средств — золото не поможет мне победить Темного лорда, а после совершеннолетия я смогу распоряжаться немалой суммой из основного сейфа родителей.

— Я могу рассчитывать на вашу помощь в организации нашей встречи с Цимусом, мистер Делакур?

— Только поймите меня правильно, обычно он назначает встречу в доме нуждающегося в помощи, но мне бы не хотелось, чтобы подобный человек пришел в поместье... — Делакур слегка нахмурился.

— В таком случае, я буду рад посетить этого великого мага в его собственном доме, если он согласится, — я кивнул, соглашаясь с мнением обычно смелого, но сейчас откровенно напуганного политика.

15 июня 1995 г. Поместье Делакуров.

Одним из послеобеденных уроков, вызывавших у меня наибольшие сложности, были, как ни странно, танцы. Мадам Генриетта, — высохшая, строгая женщина гораздо старше средних лет, но двигавшаяся при этом с грацией опытного воина, — поставила перед собой цель сделать из меня настоящего аристократа, и помимо собственно танцевальных па я разучивал правила этикета и допустимые темы разговора с леди во время бала.

И это просто убивало.

Отвечать во время сложных перемещений по бальному залу на самые каверзные вопросы мадам Генриетты было по-настоящему сложным занятием, а по требованию всё того же проклятого этикета я обязан был еще и вежливо улыбаться, искренне радоваться возможности общаться со своей спутницей и вообще вести себя так, будто она — это единственная женщина во всей вселенной.

Бывало и так, что я слишком долго думал, как ответить на вопрос об отношениях между мной и устроителями гипотетического бала, по этикету требовалось сказать нечто достаточно близкое к правде, но вместе с тем и не выдать действительно нужную информацию. Нередко от неожиданной фразы я сбивался с ритма, особенно запомнился мне момент, когда во время очередного вальса мадам Генриетта внезапно поцеловала меня в щеку, и я полетел на пол, запутавшись в собственных ногах. После чего долго выговаривала, что на настоящем балу я был бы уже опозорен и осмеян всеми присутствующими аристократами.

— Настоящий аристократ никогда не покажет своего удивления и всегда контролирует свои чувства. — Вот один из главных тезисов, которые пыталась вбить в мою голову мадам.

Несмотря на сложность получаемых заданий, сами по себе танцы, в отсутствии коварных ловушек моей наставницы, были для меня в удовольствие. Скольжение вместе с партнершей в ритме музыки чем-то напоминало мне дуэль, и Киаран, с которым я однажды поделился этим сравнением, был со мной согласен, не забыв напомнить, что в дуэли иногда нужно двигаться с рваным ритмом, чтобы сбить с толку противника.

Постепенно волнительный мир танца раскрывался передо мной все полнее и полнее, а я дал себе зарок, что когда окончательно освоюсь с этим занятием — постараюсь пригласить на танец Флёр. Впрочем, прошедшие с момента начала занятий полторы недели и мой достаточно скромный прогресс в искусстве танца говорили о том, что ждать мне придется еще довольно долго.

17 июня 1995. Окрестности Парижа, парк Диснейленд

Субботним утром прекрасные леди сообщили мне, что, поскольку я позволил себе пренебрегать их обществом в течение недели, то в качестве штрафа обязан буду сопровождать их и развлекать весь день. Хотя излишняя строгость слов благородных дочерей рода Делакуров изумительно дополнялась лукавыми взглядами, а Габриель в ходе нашей беседы, где использовались самые цветистые и изысканные этикетные обороты, с трудом удерживалась от смеха.

В итоге на совете из трех человек было решено провести день в магловском парке развлечений недалеко от Парижа. Добравшись на служебной машине министерства до парижского филиала Гриннготса, где я снял со счета приличную сумму и тут же перевел её в местные франки, мы отправились на поиски приключений.

Оставив бессменного шофера дремать за рулём и предупредив, что к машине мы вернемся очень не скоро, оживленная Флёр повела нас к воротам парка, где я заплатил за входные билеты, дававшие право неограниченного пребывания на территории комплекса.

Радостная Габриель явно решила отбросить на сегодня чопорное аристократическое воспитание, и превратилась в ту, кем, собственно, и являлась, — в девочку 12 лет, которая попала в парк развлечений. Так что спустя пару минут она уже с огромным удовольствием ела сливовое мороженое, купленное в стоящем возле входа павильончике, а мы с Флёр неспешно потягивали свежевыжатый сок.

Первым нашим приключением стал расположенный недалеко от нас дом смеха, изогнутые зеркала, покрывавшие все стены, потолок и даже пол некоторых комнат, отражали нас в таком гротескном и нелепом виде, что от взрывов нашего смеха оборачивались даже некоторые маглы. Флёр надолго остановилась перед одним из зеркал, в котором фигурка девушки казалась еще более стройной, но зато лицо расплывалось почти на всю ширину стекла, и попыталась разглядеть, красиво ли подведены глаза, но потом просто захихикала, глядя на ужимки собственного отражения.

Далее был скрытый в тени деревьев вытянутый в длину павильон, где желающим предлагалось поразить установленные в дальнем конце помещения мишени из средневековых арбалетов. Выигравшим предлагались в качестве призов мягкие игрушки, сладости или забавные маски, закрывавшие все лицо, и здесь Флёр поразила меня, без промахов поразив пятью стрелами мишени, после чего забрала выданный удивленным хозяином приз — маленького розового мышонка. На мой удивленный вопрос девушка сначала приняла преувеличенно гордый и загадочный вид, а потом со смехом призналась, что немного жульничала с волшебством в паре выстрелов из пяти.