Чудовище, казалось, смутно ощущало присутствие чужаков поблизости — вероятно, оно учуяло наш запах. Но зрение динозавра было настолько несовершенным, что он не мог отличить нас от замшелых валунов, на фоне которых мы стояли. Он продолжал мотать длинной шеей из стороны в сторону и порой наклонял голову к земле, на что ему требовалось немало времени из-за огромного роста, составлявшего, насколько можно было судить, более сорока футов. Зверь издал несколько хриплых гортанных звуков, чем-то напоминавших многократно усиленное хрюканье свиньи. Затем он внезапно выпрямился на мощных задних лапах, используя хвост как опору, причем его голова оказалась даже выше нашей площадки. Уилла отшатнулась.

— Не бойтесь! — воскликнул я. — Он не сможет добраться до нас, если только не начнет карабкаться на камни. А в этом случае я угощу его бомбой.

— Да посмотри на него хорошенько, — поддержал меня Роджер. — Он туп, как овца. Боб всегда успеет снести ему голову динамитом, если он вздумает причинять неприятности.

Уилла едва успела успокоиться и снова занять свое место между нами, как динозавр повернул голову в нашу сторону и раскрыл пасть. Должно быть, он наконец нас заметил, так как немедленно повернулся к джунглям, и его невыразительная морда отразила даже некоторое возбуждение. Сделав глубокий вдох и раздувая чешуйчатые бока, динозавр издал протяжный гнусавый рев, тот самый звук, который я слышал вдалеке несколько часов назад и уподобил трубному призыву слона.

Мы посмотрели в сторону леса, где увидели первого динозавра. Теперь он был в движении и приближался к нам, словно по зову своего собрата или брачного партнера. Вскоре первый динозавр издал ответный рев, и шум, порождаемый его неуклюжим бегом, начал быстро нарастать. Вдруг прозвучал резкий крик Роджера. Он размахивал руками, предупреждая нас, что рев динозавров вызвал неожиданный и более опасный отклик. Мы увидели, как на востоке вынырнули из облаков два птеродактиля, видимо, поднявшиеся со своего гнезда на одном из дальних островов. На мгновение парализованные этим зрелищем, мы отступили от края плиты.

— Заберемся в расселину! — воскликнул Роджер, когда мы стали искать укрытие. — Бежать уже поздно, они могут нас заметить.

Неподалеку от нас лежали близко друг к другу два огромных валуна. Мы бешено рванулись к камням и втиснулись в щель между ними, порядком ободрав руки и ноги. Расщелина была такой узкой и глубокой, что птеродактили не смогли бы добраться до нас и в то же время оказались бы во власти наших винтовок и динамита. Кроме того, из расселины мы могли видеть все происходящее.

Пока мы спасались бегством, первый динозавр выскочил из-за деревьев и присоединился к своему товарищу в зарослях кустарника. Оба они, должно быть, обнаружили птеродактилей слишком поздно, чтобы избежать столкновения, либо же были готовы сражаться с ними. Во всяком случае, к нашему великому облегчению, птеродактили увидели динозавров и ринулись к ним, пикируя вниз, как два фантастических моноплана.

Последовавшая за этим внезапная вспышка визга и рева показалась нам почти такой же ужасающей, как если бы добычей стали мы сами. Громоподобный плеск крыльев и топот ног сливались с воплями чудовищ в ужасающей какофонии. Птицеящеры пикировали, атакуя динозавров. Огромные зубы сверкали и скрежетали, раздирая ороговевшую плоть, жуткие когти царапали спины и бока. Две расы чудовищ, вероятно, были смертельными врагами — так яростно они нападали друг на друга. В течение нескольких секунд бьющиеся крылья птеродактилей заслоняли от нас поле боя, но вскоре стало очевидно, что динозавры потерпели поражение, несмотря на преимущество в весе и твердую опору под ногами.

Первый птеродактиль вцепился когтями в спину одного из динозавров по обе стороны позвоночника, пытаясь помешать врагу бежать в джунгли и молотя по воздуху своими мощными крыльями. Другой динозавр сумел скрыться под сень высоких деревьев, где его противник оказался в затруднительном положении и задевал крыльями за ветви. Кончилось тем, что оба птеродактиля решили сосредоточиться на динозавре, все еще остававшемся на открытом месте. Казалось, ужасная дуэль завершится трагедией. Но динозавр, отбиваясь изо всех сил и разрывая когтистыми лапами кустарник и дерн, медленно отступил в лес, увлекая за собой противников.

Птеродактили еще долго не отставали от динозавра, пытаясь подцепить его когтями и поднять в воздух. Но после того, как один из них запутался в деревьях и оставил в зубах динозавра большой кусок крыла, птицеящеры были вынуждены отступить. Они взмыли над джунглями, издавая леденящие кровь вопли; с их когтей капала кровь, а зловоние разъяренных рептилий вызывало тошноту.

— Кстати, о битвах, — сказал Роджер, когда мы выбрались из расщелины и оглядели истоптанный, окровавленный подлесок. — Думали ли вы, что когда-нибудь увидите такое? Рядом с ними бешеные львы покажутся игривыми котятами!

— Слушайте! — внезапно воскликнула Уилла.

Мы замолчали, наблюдая за джунглями. Деревья раскачивались и потрескивали, отмечая путь раненого динозавра. Звуки, что привлекли внимание Уиллы, несомненно исходили от пострадавшего гиганта. Его крики странно напоминали стоны раненых людей на поле боя; учитывая размеры и свирепость рептилии, эти стенания звучали необычайно жалобно и печально.

— Он зовет своего спутника, — предположила Уилла.

Она была не единственной, кто сочувствовал динозаврам — с самой первой встречи мы стали ненавидеть и бояться дьявольских птеродактилей.

Убедившись, что все чудовища скрылись и не могли нам навредить, мы сейчас же спустились вниз, обогнули изгибающуюся кромку джунглей и вышли на пляж. Но далеко мы не ушли: усталость снова взяла свое, и мы разбили лагерь посреди широкого участка ровного песка, где никакой враг не смог бы подобраться к нам незаметно.

Огромное количество плавника, большая часть которого была сухой, как трут, позволило нам развести костер — первый за много часов. Хотя мы не нуждались ни в свете, ни в тепле, огонь был самым бодрящим зрелищем с тех пор, как несчастный случай с бомбой заключил нас в подземную тюрьму. Потрескивающий костер казался утешительным подтверждением того, что где-то наверху, над жуткими атавизмами доисторического века, все еще существует цивилизованный мир. Хотя вечер был очень теплым, Уилла даже вздрогнула и протянула руки к пламени. Сидя на корточках по-индейски вокруг нашего костра, мы словно отгораживались от глубокого ужаса, охватившего нас при виде битвы динозавров.

К счастью, не пробыв в лагере и получаса, мы услышали шум на краю джунглей и, осторожно подобравшись к деревьям, обнаружили несколько рептилий размером не более оленя, которых мы отнесли к небольшим травоядным динозаврам. Думаю, их привлек запах дыма от нашего костра. Мы подстрелили одну из безобидных рептилий, решив проверить съедобность мяса на месте и установить, есть ли у нас шансы выжить в подземном мире после того, как закончатся запасы провизии.

Несколько минут спустя мы жарили бифштексы из мяса динозавра на раскаленных углях, слегка вспотев, но наслаждаясь пикантным ароматом свежего жаркого и надеясь, что оно будет таким же вкусным, как и запах.

Мясо оказалось вполне приемлемым, а любителю морских продуктов оно даже показалось бы деликатесом. По вкусу динозавр напоминал морскую черепаху. Роджер с Уиллой сравнили его мясо со стейком из игуаны, который они отведали в тропиках во время одной из своих охотничьих поездок. Впервые со дня катастрофы мы поужинали так сытно.

— Если эти карликовые динозавры водятся здесь в изобилии, нам не придется беспокоиться о мясе, — радостно заявил после ужина Роджер. — Мы сможем прожить здесь всю оставшуюся жизнь, если понадобится.

Мы с Уиллой, услышав это невинное замечание, обменялись многозначительными взглядами, и мое сердце екнуло: я понял, что беда очень сблизила нас. Здесь, за пределами цивилизации и всего с ней связанного, богатство Энсона казалось препятствием смутным и несущественным. Сколько бы я ни утверждал, что несчастье — не лучшее подспорье для влюбленного, я знал, что не смогу удержать при себе свои чувства, если только мы вскоре не выберемся из этой гробницы затерянных веков.