– Интересно, – пробормотал Амелл.

Гаррет только вздохнул, увидев в глазах Командора Серых Стражей огонёк любопытства.

– Давай обсудим это позже, утром или днём.

– Ах да, Андерс, – Фэймор вернулся в реальность.

Малефикаров не жалко

– Надеюсь, ты не собираешься продолжать опыты Тароне? – осторожно спросил Справедливость.

– Опыты – возможно, но не на демонах. Во-первых, качественное взаимодействие возможно только при обоюдном согласии. А демон церемониться не станет – захватит тело, а что будет дальше – и так все знают. Во-вторых, необходимо предусмотреть разрыв связи между духом и человеком. Так как долгое взаимодействие приводит к деформации обеих сущностей, время от времени это взаимодействие следует прерывать. Ты ведь на себе испытал все это. Да и Винн… Живущий в ней Дух Веры потихоньку превращается в Фанатизм.

Справедливость ненадолго задумался и покивал головой. Он был согласен с Командором: тесный контакт Духа с Андерсом менял обоих, причём не в лучшую сторону. Сейчас Справедливость себя чувствовал так, как будто вышел из тесной и душной каморки на простор, открытый всем ветрам. Поймав себя на человеческих сравнениях, Дух улыбнулся.

Тем временем разговор продолжался.

– То есть ты хочешь добиться того, чтобы Дух мог приходить «в гости» к человеку или эльфу и уходить до начала взаимодеформации?

– Да, а на Истязаниях вместо сражения с демоном будет происходить подбор Духа. Из желающих, естественно. Так что сейчас я еду в Ривейн, говорят, тамошние провидицы неплохо разбираются в материале.

– Но теории мало, – осторожно начал Хоук, – на ком ты намереваешься отрабатывать практику?

– На магах крови – их не жалко, – безразлично махнул рукой Амелл, – за этим я и заходил в местный Круг. Но здешний рыцарь-Командор какая-то совсем неадекватная. С Грегором и то легче договориться было… А у тебя случайно нет знакомых и пока неубитых малефикаров?

Хоук вспомнил про Мерриль и отрицательно покачал головой.

– Вот Квентин был, да его ученичок Гаскар. Но ты же не сообщил заранее…

– Ну, ты учти на будущее, на всякий случай. Их можно переправлять в Кинлох – я уже договорился с Грегором, встретят и препроводят в карцер, во избежание.

Андерс-Тыковка молча сидел и слушал. На его кошачьей физиономии проявлялось все более очумевавшее выражение. Справедливость тоже молчал. Он думал о том – возможно ли перевоспитание малефикаров путём контакта с Духами Тени, вроде Милосердия, Доброты, Честности… И что Мерриль такое перевоспитание совсем не требовалось – девочка и так была милой и доброй. И свою магию использовала не во вред окружающим. Вот только эта возня с элувианом… По-видимому, Хоук думал о том же, так как спросил у Командора:

– Я знаю, где хранится повреждённый элувиан со следами скверны. Тебе для исследований не пригодится?

И снова этот азартный блеск в глазах Фэймора.

– Сюда не понесу, – предупредил Хоук, – мне Андерса со Справедливостью жалко. Доставлю прямо на корабль, когда отплывать соберёшься.

– Тогда упакуй в ткань с лириумной нитью. Я тебе дам, – Амелл был страшно доволен ситуацией. Его визит в лоно семьи был на диво продуктивен. Командор сделал себе мысленную заметку сделать для родичей ещё что-нибудь полезное, кроме обмена телами Андерса и Справедливости. Кстати, о Справедливости…

– Справедливость, у тебя остаются какие-то дела в Киркволле? Или ты сможешь отправиться со мной в Ривейн?

– Почту за честь, Командор, – склонил голову Дух, – но как мы будем общаться? Кошки ведь не умеют разговаривать…

– Как мне однажды сказала Демонесса Желания в теле кошки Китти: «Научиться разговаривать легко, главное понять, как это делается». Это и к тебе тоже относится, Андерс!

– Мяу!

– Не слышу!

– Ни-ияу! Ни-мяу-у!

– Это он пытается сказать: «Не могу»? – догадался Гаррет.

– Похоже, – кивнул Амелл.

– А зачем ему сейчас учиться говорить, если ты уже спланировал будущее кошачьего тела?

– Мне надо с ним поговорить перед обменом. И я хочу получить в ответ чётко обозначенное согласие с моими словами, а не неконкретное «мяу».

Ближайший час Андерс тренировался разговаривать. Его стремление подогревало то обстоятельство, что какая-то там Демонесса с лёгкостью разобралась в этом. Он тоже сможет.

– Итак, – произнёс Командор, убедившись, что Андерс чётко проговаривает слова, – мне нужно твоё обещание не устраивать тут террора со взрывами, и прочей дискредитации магов.

– Но… Фэй, ты уверен? ...

– Мой способ лучше! – Амелл был непреклонен, – вот магов из местного Круга можешь таскать в любом количестве. Только если есть подозрение на малефикарство – отправляй в Кинлох, там за ними присмотрят. Ведь это лучше, чем смерть или усмирение, верно?

Андерс нехотя согласился, хотя размах планов Фэймора его пугал. За одну человеческую жизнь это было недостижимо. Как же Фэй хотел контролировать исполнение своих планов, не присутствуя при этом лично? Может, он сам планировал стать Духом и выбирать себе партнёра на Истязаниях? Или посвятить во все свои планы того же Справедливость? Ведь его кошачье тело продержится не более пятнадцати лет. Ну, максимум двадцать. Андерс прислушался к ощущениям – нет, никак не больше пятнадцати. Кот все же уличный, битый. Андерс, конечно, подлечит Тыковку-Справедливость после обмена, но…

– Ну что? – предвкушающее потёр руки любитель экспериментов, – Справедливость, возьми Андерса на руки, а ты, Андерс, постарайся потом не выпустить своё бывшее тело. Ты же не хочешь, чтобы Тыковка сломал себе что-нибудь, пока Справедливость не освоится в его теле?

***

Через час матерных заклинаний Амелла вкупе с поминаниями всех демонов Тени Андерс вернулся в своё тело, да и тело Тыковки, судя по его не кошачьему поведению, не пустовало.

– Ну ладно, – устало потянулся Фэймор, – о прочем поговорим, когда выспимся.

Гаррет поднялся из кресла, в которое он почти врос, зачарованно наблюдая за манипуляциями кузена и, так как Бодан тоже давно отправился спать, проводил Фэймора и Андерса в гостевые спальни.

«Будет матушке сюрприз наутро, – улыбнулся он, уходя к себе, - не забыть бы выпросить у Мерриль элувиан».

Оставить Андерса себе. Эпилог

Утром Гаррета разбудило жалобное поскуливание Карва. Пёс, конечно, не присутствовал на «процедуре обмена телами», но каким-то (собачьим) чутьём догадался, что его приятель Тыковка уже не тот, что прежде. У мабари нет необходимости разбираться в тонкостях человеческих взаимоотношений, им не докладывают о причинах тех или иных поступков. Но это не означает, что мабари не в состоянии догадаться… о чём-нибудь.

Когда Тыковка ещё только попал в их дом, Карв не сообразил, что это и есть тот приятель Хозяина, насквозь пропахший травами и миазмами Катакомб одновременно. Мало ли, жил кот в одном месте, потом сменил хозяина. А вот когда кот начал пахнуть по-другому, а в доме появился тот целитель, пропахший одним конкретным котом – тут бы и уличная шавка догадалась бы.

Карв проник в спальню Хозяина. На огромной кровати, где с лёгкостью могли бы поместиться не только Хозяин и он, Карв, но и тот целитель, да и для родича Хозяина место оставалось, кроме Хозяина лежала только вышитая подушка Тыковки. Без кота. Карв забрался на кровать, положил голову на подушку и шумно выдохнул.

Гаррет по направлению звука сообразил, что Карв сделал то, что ему всегда запрещалось – влез на кровать. Разбойник, не открывая глаз, столкнул пса с кровати. Додремать не удалось – обиженный мабари, стащил с кровати подушку. Гаррет открыл глаза. Это была подушка Тыковки.

– Карв, – строго сказал Гаррет, глядя на пса, устроившего голову на подушке, – это не твоё.

Скуление.

– У тебя есть своя подстилка.