Получив с воли от воров информацию об Агаве, Костыль немедленно встретился с ним в слесарном цехе, где тот работал. После состоявшегося знакомства Костыль поинтересовался:

— Тебе от меня помощь нужна?

— Конечно!

— Какая?

— Быть шниффером я не могу в силу того, что Бог мне не дал здоровья. Если по-прежнему буду пахать в слесарном цехе, то не исключено, что и медвежатником стану хреновым,

— Почему это?

— У меня оттого, что грохот и шум, портится слух. А на руках, видишь, какие мозоли? — показывая Костылю ладони, заявил Агав. — А ведь только благодаря нежности рук, чуткости слуха и соответствующему опыту медвежатник может на "ты" разговаривать с сейфом. Если у меня не будет в наличии всех трех слагаемых, грош цена мне будет в базарный день.

— И что ты предлагаешь?

— Переведи меня куда-нибудь на тихую и легкую работу, где я мог сгонять мозоли с рук и заработать себе отпуск. Думаю, что тебе мою просьбу выполнить не составит особого труда.

— Это тебе со своей колокольни так кажется. В нашем кичмане, как ты знаешь, много козырных воров. На всех у меня теплых мест не хватит.

— Выходит, я зря рассчитывал на твою помощь?

— Не спеши с "оргвыводами", дай подумать, — недовольно сморщив лицо, попросил его Костыль. Подумал, что-то вспомнил и оживился. — На склад каптенармусом пойдешь?

— Выдавать и принимать от зеков шмотки?

— Что-то в этом роде.

— Конечно пойду.

— Ну вот и договорились, — довольно произнес Костыль. — А зачем тебе понадобился отпуск?

— У Лавра на воле, не сомневаюсь, давно приготовлена для меня работа. Если не буду регулярно заниматься практикой, — Агав согнул руки в локтях, демонстрируя в непрерывном движении пальцы, — то очень скоро буду дисквалифицирован как специалист своего амплуа.

— Умно рассуждаешь. Я знал несколько медвежатников. Они в зонах жили королями, а ты себя мучаешь,

— Когда менты меня расколят, кто я есть на самом деле, то и я буду себя вести как твои знакомые. А пока для меня лучше всего не высовываться из своей теперешней шкуры. Подумай сам: какой мент согласится медвежатника отпустить из кичи в отпуск домой? Никакой!

— Молоток! — дружески похлопав Агава по плечу, согласился с ним Костыль. — Когда заработаешь отпуск, не забудь зайти ко мне поделиться своим успехом.

— Договорились! — пожимая на прощание Костылю руку, заверил его Агав,

И действительно, перед отпуском Агав зашел в барак к Костылю. Тот усмехнулся:

— Добился все-таки своего.

— А как же, старался изо всех сил, — поддакнул ему Агав.

— Думаешь после отпуска возвращаться обратно?

— Обязательно. Основной срок оттянул, осталось самую малость, какая необходимость теперь бросаться в бега? — высказал свою точку зрения отпускник.

— Действительно, — задумчиво промолвил Костыль.

— Если в отпуске меня менты зажухают на деле, все равно возвращения в кичу не избежать. Правда, только в другую.

— Смотри, не будь дураком,

— Буду стараться.

— Если вдруг своякам на воле понадобишься, где нам тебя искать?

— Буду работать с Лавром. А где обитает мой "бригадир", они должны знать сами.

— Понятно. У меня к тебе не будет претензий, если ты на воле ввяжешься в серьезное дело и погоришь. За свои поступки в первую очередь отвечаешь ты. Но если увидишь, что кореши тебя тянут на тухлое дело, не соглашайся. Зачем нам бросать лишний раз грязное пятно на оставшуюся тут братву? Мне не хотелось бы лишний раз объясняться с "хозяином".

— Постараюсь не вляпаться, — пообещал Агав.

Чтобы не привлекать к своей персоне лишнего внимания, Лавр приехал в ИТК за Агавом на старой “шестерке", лично сам управляя ею. Из колонии Лавр повез Агава к его сестре с редким именем Рената. Рената с. мужем и двумя взрослыми дочерьми жила в двухкомнатной квартире, при этом комнаты в ее квартире не были изолированными. Условия для его жизни в отпуске; были никудышными, но Рената была его единственным родственником, а поэтому выбирать, куда ему ехать, не приходилось.

За долгую дорогу к конечному пункту они сделали две остановки: отдыхали, обедали, не употребляя спиртного. Лавр посвящал Агава в детали предстоящей операции, выслушивал замечания друга, давал на них пояснения.

Подъехав к городку, в котором жила Рената, Агав сообщил Лавру:

— Я у сестры жить не буду. Мне в ее квартире тесно, не будет хватать ни места, ни воздуха.

— Где же ты тогда думаешь жить? Не забудь, что ты должен в ментовке встать на учет, сообщить им, у кого остановился, — напомнил ему Лавр.

— Формально я остановлюсь у нее на квартире, а фактически буду жить на ее даче. Буду вольным казаком, не подконтрольным никому.

— Если только менты не захотят тебя там проведывать.

— Могут, но вряд ли. У них сейчас своих дел невпроворот, а поэтому зачем им сдался какой-то лагерный отпускник.

— Мне придется поехать с тобой на дачу, посмотреть твою будущую берлогу.

— Для того я тебе и сообщил о своем намерении. Чтобы ты знал, где меня тебе искать, когда я понадоблюсь.

Они съездили в дачный поселок, где Агав показал другу домик сестры:

— Один потом сможешь его найти?

— Без проблем.

— Когда думаешь за мной приехать?

— Когда “медведь" нажрется.

— Вы там не тяните. Помни, что мое время ограничено. Еще не побыл на свободе, а кукушка уже начала свое выводить.

— Секу! Будешь "медведя" брать на лапу или еще как?

— Надо будет посмотреть, что он ив себя представляет. Постараюсь обойтись с ним как можно обходительнее.

— Без лишнего шума было бы, конечно, лучше.

— Эго уж точно. Если операция затянется, то дня через два приволоки мне шмару лет тридцати, чтобы при всех регалиях была и морда кирпича не просила. Надо же с кем-то время в отпуске коротать.

— Да хоть завтра, такого добра у меня навалом!

— На завтра она мне не нужна. Я запланировал завтра встречу с Сатаной, своим корешом, у которого хранится весь мой инструмент.

Доставив Агава до дома сестры, Лавр перед расставанием дал ему пачку денег, купюрами в пятьдесят тысяч рублей.

— Думаю, что на первое время хватит. — Потом достал из багажника огромный целлофановый пакет, скорее мешок. — Здесь подарки для всей твоей родни.

Агав был доволен.

— Ты меня здорово выручил. Я-то, дурак, за болтовней с тобой совсем забыл о подарках.

— О такой чепухе за тебя есть кому подумать, — успокоил его Лавр.

— И что же за подарки я им привез?

— Племянницам по костюму, шурину тоже приличный костюм. А уж своей сестре Ренате ты купил черное утепленное кожаное пальто с ламой.

Вместо благодарности Агав поинтересовался:

— Мои подарки не засвеченные?

— Ты, дорогой, меня начинаешь обижать. Все куплено в магазинах.

— Не слишком ли шикарно?

— Ну а какая необходимость тебе мелочиться? Пускай твои родичи знают, что имеют дело не с какой-то козявкой и проявляют к тебе достойное внимание.

— Действительно! — подумав, согласился с ним Агав.

Перед тем как расстаться с другом, Лавр поинтересовался:

— Ты мой номер телефона не забыл?

— Будь спок, — ответил Агав, взваливая на спину сверток с подарками.

Вечером Агав хорошо погулял с родственниками, а утром после завтрака сказал Ренате:

— Сестра, я не хочу больше вас стеснять…

— Не поправилось тебе у нас, решил уехать? — встревоженно поинтересовалась та, не дав договорить до конца.

— Совсем не то, что ты думаешь. Мне эти чертовы стены до чертиков надоели в колонии. Мне нужен простор. Позволь мне пожить одному у вас на даче. Буду купаться, рыбу ловить.

Оказалось, что Ренату это вполне устраивало. Ее небольшой дачный домик был полностью отделан, пригоден к жилью, но семья в нем ночевала от случая к случаю. Проживание брата в дачном домике автоматически снимало множество забот о брате. Не надо было беспокоиться о его еде и многом другом. Поэтому она сразу же согласилась, но родственные чувства все же заставили ее спросить Агава: