Мужчина насупился и вынул еще кругляш. Его постигла та же участь: корявые бабкины пальцы схватили деньгу, быстренько припрятав ее куда-то в складки юбок.

— Ну?

— Вот сейчас припоминаю-припоминаю. — Ведьма почесала голову, поправляя платок, — Где-то с неделю назад мужик ко мне заходил, про яд ентот спрашивал, ну мы и сторговались. Больше я его не видела.

Наемник выжидающе смотрел на бабку.

— И? — не дождавшись продолжения, протянул он.

— Что и? Говорю же, больше я его не видела.

— Какой он из себя? Говорил ли, куда направляется?

Бабка отвернулась к булькающему котлу, вытащив внушительных размеров черпак, принялась помешивать варево.

— Может и говорил, да только это ж еще денег стоит.

Брест начал терять терпение.

— Послушай меня, старая — прошипел он, — Если сейчас же не расскажешь все, что знаешь про того гада, я тебя второй раз похороню. Обещаю, — отчеканил бывший стражник.

Старуха у печи и ухом не повела:

— Ладно-ладно, не шуми. Расскажу. Погоди только, за травой одной схожу, в отвар добавить надобно.

Бабка с кряхтением положила половник и, подобрав юбки, заковыляла к дверям. Старательно хромая, она вышла из хаты, плотно притворив за собой дверь. Наемник услышал шаркающие шаги за окном, отодвинув тряпку, он выглянул на улицу. Старуха направилась к сарайке, которая находилась в паре шагов от дома. Там же на стенке висели пучки трав: некоторые подсохли, другие были еще посвежее. Ведьма, уже не хромая, добрела до вязанок и теперь пристально разглядывала каждый сноп, нюхая и растирая в пальцах сухие листья.

Брест, внимательно наблюдая за грузной фигурой, призадумался. В него закрались сомнения: ведьма стала как будто выше, а руки на свету оказались совсем не старыми, только лица не разглядеть. Наемник опустил занавеску, но тут его внимание привлек тусклый отблеск на полу. Наклонившись, он ковырнул в щели в полу и извлек тонкую серебристую иглу, рядом с нею валялись черные обломанные перья. Брест быстро достал из сумы дротик из замка и сравнил иглы.

— Та-ак, — протянул наемник.

За дверью послышались шаги, старуха с зеленью в руках, быстро прикрыв дверь, прошлепала к печи, оставляя за собой грязные следы.

Мужчина медленно поднялся.

— Сейчас-сейчас, куды торопишься-то? Дай только траву в снадобье добавлю и расскажу тебе все. — Заворчала бабка.

Ее болтовню прервал тихий металлический лязг. Она быстро обернулась, Брест стоял с оголенным мечом, с зажатыми в ладони одинаковыми дротиками. Взгляд старухи сначала метнулся к руке, а потом перехватил мрачную ухмылку воина. Он надвигался на нее, заслонив широкими плечами единственный выход. В следующее мгновение наемнику в глаза полетело варево из котла, а бабка, с удивительной для ее возраста прытью, юркнула в дверь и понеслась прочь из избушки. Брест увернувшись от кипятка, метнулся вслед за ней. Старуха помчалась через поляну, подобрав юбки. Но далеко не ушла: сверху на нее обрушилось нечто, напоминающее лося в период гона. Пахнуло крепким мужским потом. Наемник прижал трепыхающееся тело к земле, послышался тихий хруст.

— Ядрёна вошь! Ты мне опять сломал ребро, — прозвенел молодой голос, тут же сменившийся возмущенным гудением и бессвязными воплями.

Брест надавил на голову, так что лицо беглянки погрузилось в мягкий дерн, а голос стал глуше. Наемник оторвал кусок ткани, отточенными движениями скрутил руки, не давая поднять нос из грязи, связал ноги. Затем пинком перевернул бывшую бабку и довольный оглядел плоды своего труда: среди серого тряпья в грязи барахталось существо неясного телосложения, старательно пытаясь выплюнуть ком земли изо рта. Получалось плохо.

Мужчина довольный осмотрел поле битвы, хищно склонившись над поверженным противником:

— Ну и кто у нас здесь? — он отколупал грязь с лица бывшей бабки и увидел молодое женское лицо. — Тьфу! Девка! Меня свалила девка?! Да ежели кто узнает про это, меня же куры засмеют. Верно старею…

Наемник, как сытый кот, уселся прямо на пленницу, не обращая внимания на сдавленный стон.

— А теперь, голуба, ты мне все-все расскажешь. Спрошу, куда камень дела — ответишь, кто купил — ответишь, даже если спрошу, когда ты с мужиком была — и на то ответишь. Усекла?

— Угу, — из-под Бреста донесся хрип.

— Молодец! Бегаешь медленно, зато соображаешь шустро, — похвалил мужчина, поднимаясь. — А теперь двигай обратно в избу, гуторить будем.

Он вздернул ее, как кутенка.

— Ноги-то хоть развяжи, как я пойду? — простонала девка.

— А так и иди, — он отвесил ей мощного пинка.

Даже не пытаясь перебирать ногами, воровка ласточкой влетела в избу, с грохотом затормозив в стену, которая так некстати преградила путь. Следом зашел Брест. Он мельком глянул в сторону стонущего тела и уселся напротив.

— Ну, рассказывай.

— Ты — ирод, — прохрипела девка в ответ

Брест нетерпеливо скривился, наблюдая за барахтающейся кучей:

— Да-да, в любви мне потом повинишься, рассказывай все! С самого начала…

Пленница кое-как приняла сидячее положение:

— С начала говоришь? В начале было Слово, правда ходили слухи, что все-таки Большой Взрыв, но это, как говорится, на вкус и…

Договорить она не успела: мощная оплеуха мотнула все тело в сторону.

— Будешь себя хорошо вести, и тогда может быть, я повторю, может быть, останешься живой и даже целой. Щедрый дар с моей стороны, учти. Так что добрый совет тебе: быть послушной да держать язык за зубами, когда я скажу. А теперь рассказывай где рубин.

Девушка со сдерживаемым стоном приподнялась на локте и кое-как села. Из носа потекла кровь, а по щекам слезы, собираясь каплями на подбородке. Она тихо всхлипнула и заговорила:

— У меня его нет.

Наемник покрутил пальцем, чтобы продолжала.

— Камень я продала одному скупщику. Обычно он бывает в корчме на Козьем тракте. Полдня, может день ходьбы отсюда, — проблеяла воровка, вытирая кровь о плечо.

— Сколько выручила?

— Сто с лихвой золота.

Брест присвистнул.

— Где мои меч и доспехи?

— Доспехи в замке остались, а меч я тоже продала, — пробормотала девка.

Наемник выругался сквозь зубы:

— Ладно, вставай, пойдешь со мной.

— Я сказала все, что знала, — прохлюпала воровка.

— Тут такое дело, голуба: я не хочу, чтобы меня считали вором — это во-первых. А во-вторых, виноватых будут наказывать. Как без виноватых-то? Так что придется мне доставить тебя вместе с камнем обратно.

Одной рукой он вздернул на ноги растекшуюся по полу пленницу и подтолкнул ее к выходу.

— Я не смогу идти в этих тряпках и со связанными ногами, — мелко семеня, сказала девица.

— Да чтоб тебя упыри болотные… — Брест схватил лежащий на столе нож, взвесил его в руке и сморщился. — Я развяжу тебе ноги, но учти…

Он смазано махнул рукой, и воровке оцарапало щеку. Тонкий разрез наполнился кровью, а нож, вошедший в стену наполовину, торчал около ее уха.

— Я бью почти без промаха.

Ее глаза распахнулись от ужаса и удивления:

— Учту, — промямлила пленница.

Наемник, подойдя к ней вплотную, выдернул нож из стены. Бывший стражник был выше ее на полторы головы. Воровка притихла, когда он одним движением разрезал тугие веревки. В перетянутые ноги хлынула кровь, и девка со стоном и матюками опустилась на колени. Брест повертел нож в руках, осматривая его со всех сторон. Беглянка потерла онемевшие ноги и, скрипя зубами, поднялась:

— Мне нужно переодеться.

Брест вольготно оперся на стену и приготовил нож для броска:

— На всякий случай. — Пояснил он, — Что стоишь? Переодевайся, давай.

375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

8 и 9 день

А так все хорошо начиналось: дармовое жилье, удачное ограбление и такой нелепый финал. В других доспехах, в сознании, да и просто лицом к лицу в темноте я не узнала этого наемника. Когда тащишь на себе тело, то не больно-то разглядываешь его, а зря. Однажды это Тело может тебя найти и потребовать должок. Словом, попала, как кур в ощип.