— Грош цена после этого вашему Киберу! — вновь вспылил Максим.

— Кибер тоже не виноват. Это всего лишь машина.

— Значит, плохо запрограммированная машина.

— Машина запрограммирована хорошо, лучше не придумаешь. Плохо, что люди стали похожи на запрограммированную машину… Но вот и мой остров, — взяв управление на себя, Риека плавно посадила гравилёт на крышу одного из зданий:

— Прощайте, друзья! Счастливого пути, Этана! Я рада была узнать, что вы командир галактического корабля. Даже позавидовала немного. Ведь вы видели живой ингрезио?

— Да. И вполне согласна с запрещением Директориума.

Риека взглянула на нее долгим, пристальным взглядом:

— Вы не искренни, Этана.

Та лишь молча пожала плечами. А Риека подошла к Максиму, с грустью протянула к нему руки:

— Всего вам доброго, мой друг! И большое спасибо за те несколько часов, что я провела в вашем обществе. Это был словно привет из далекого прошлого. Будьте счастливы. И не бойтесь там, на вашей планете…

— Астийского эдельвейса? — закончил за нее Максим.

— Как вы сказали? — не поняла Риека.

— Астийского эдельвейса, так я называю ваш ингрезио.

— Астийского эдельвейса… — задумчиво повторила Риека. — У вас очень красивый язык, Максим. Да, не бойтесь астийского эдельвейса и вообще всего, что не заменит человеку никакая машина. И еще — возьмите мой индикатор. Он позволит вам найти меня в любом уголке Системы. Мало ли как сложатся обстоятельства. Я буду ждать вас… — она словно замешкалась на мгновенье, потом решительно обняла Максима за плечи и прижалась лицом к его лицу…

Высадив Риеку, гравилёт снова поднялся в воздух.

Небольшой зелёный островок, где жила девушка, быстро скрылся в туманной дымке, и теперь из бирюзовых волн поднимались роскошные дворцы и громадные спортивные сооружения, предназначенные, по-видимому, для всепланетных празднеств. То был, очевидно, один из красивейших уголков планеты. Но в гравилёте царило тягостное молчание. Этана, бледная и задумчивая, сидела, вперив взгляд в далекий горизонт, не обращая внимания на проплывающие внизу чудеса архитектуры и инженерного искусства. Наконец губы ее разжались:

— Что вы скажете о нашей спутнице?

— О Риеке? Очень милая девушка, — не задумываясь ответил Максим. — Я рад, что вы познакомили меня с ней. Мне кажется, это будущее системы Агно.

— Вот как! — холодно отозвалась Этана. — Не буду вас разуверять. Вы ей тоже понравились. И очень. — Она снова замолчала.

Между тем внизу потянулись небольшие острова, плотно застроенные высокими жилыми домами, почти лишенные растительности. Здесь располагался, по-видимому, самый старый, самый густо заселенный район планеты.

— Скажите, Этана, — заговорил Максим, больше из желания нарушить затянувшееся молчание. — Как решается в Системе проблема питания?

— Проблема питания? — повторила Этана, с трудом отрываясь от своих дум.

— Да. Ведь на всех островах и искусственных платформах культивируются, кажется, только декоративные растения.

— Разумеется. Разве мы можем позволить себе использовать эти крохотные участки суши под поля и пастбища. Белок животного происхождения дает нам океан. Ну, а фрукты и овощи… Они тоже выращиваются на дне моря. В океане много отмелей глубиной не больше десятка метров, на них и созданы наши фабрики фотосинтеза. И если хотите взглянуть на них…

— Конечно, очень хочу!

— Тогда простимся ненадолго с небом. Это здесь, под нами.

Этана взмахнула рукой. Гравилёт резко снизился, с минуту скользил по гребням волн и вдруг стремительно пошел под воду. Внутри гондолы сразу сгустился зеленый сумрак. Однако вода кругом оставалась достаточно освещенной, и можно было прекрасно видеть, как тысячи рачков, рыбешек и каких-то ни на что не похожих животных самых причудливых форм и расцветок проносятся перед глазами.

Но вот показалось дно, ровное, покрытое буроватым илом, полого поднимающееся вверх. Этана отжала педаль, и гравилёт почти остановился, медленно приближаясь к огромному прозрачному куполу, под которым можно было различить уже зеленые кроны деревьев, увешанных золотистыми плодами. Людей на плантации видно не было. Зато скоро Максим заметил роботов, точно таких, к каким привык на корабле Этаны. Они деловито рыхлили почву, убирали сорняки, очищали деревья от сухих сучьев. Больше здесь смотреть было нечего. Гравилат обошел купол кругом и начал уже подниматься вверх, когда вдали показалось нечто совершенно необычное: будто застывший фейерверк смутно проступил там сквозь толщу потемневших вод.

Максим обратил на это внимание своей спутницы.

— О, на это стоит посмотреть, — оживилась Этана. — Это подводный питомник цветов. Редкость даже для второй планеты. Чудо, что мы натолкнулись на один из них. Вы не возражаете? — спросила она, направляя аппарат к многоцветному куполу.

— Напротив! Буду очень признателен.

Гравилёт приблизился к куполу и остановился у эллипсоидального тамбура, который служил, очевидно, шлюзом.

Действительно, не успела Этана, медленно опуская гравилёт, коснуться носом гондолы нижней части тамбура, как тот послушно распахнулся и впустил аппарат внутрь.

Невидимые компрессоры в считанные минуты откачали воду. Этана раскрыла люк и выпрыгнула наружу. Максим последовал за ней. А через минуту они были уже в сплошном море цветов. Цветы — красные, белые, синие, фиолетовые, даже черные, простые и махровые, блестящие, словно покрытые лаком, и матово-бархатистые, будто поглощающие весь падающий на них свет, — образовали непроходимые заросли. Лишь вдоль самой стены купола можно было протиснуться внутрь этого царства живых красок. Впрочем, здесь, в глубине питомника, кое-где были заметны следы тропинок, правда, сплошь заросших травой, но вполне доступных, чтобы пройти человеку. Максим пошел по одной из таких дорожек, не переставая восторгаться все новыми и новыми чудесами здешней флоры. Однако Этана остановила его:

— Подождите, Максим. Мы попали в заброшенный питомник.

— Но это даже красивее!

— Возможно. Только здесь очень трудно ходить. И потом…

Резкий щелчок не дал ей договорить. Сзади, со стороны шлюза, что-то звякнуло, заскрежетало. В глазах Этаны мелькнул ужас:

— Максим! Это… — Но голос ее потонул в нарастающем грохоте: задняя часть стены рухнула, и разъярённый поток с ревом ринулся к ним под купол.

Максим оцепенел от страха. А Этана бросилась к стене и всем телом повисла на большом красном рычаге. В тот же миг сплошная прозрачная стена отделила их от беснующейся воды. И сразу погас свет. Лишь редкие оранжевые фонарики, играющие, должно быть, роль сигнальных огней, робко светились в вышине, создавая слабый тревожный полусвет.

Этана в изнеможении опустилась на траву. В глазах её было отчаяние:

— Это большая неприятность, Максим. Нам, конечно, не следовало входить в заброшенный питомник. Теперь мы отделены водой от всего мира.

— Но разве в куполе нет другого шлюза?

— Есть, на противоположной стороне. Но там нет гравилёта. А над нами не меньше пяти метров воды. Да и что сделаешь сейчас, на поверхности бурлящего океана?

— А как же Главный кибер? Разве он не найдет возможности помочь нам?

— Для него это не составило бы труда. Но ведь я родилась не здесь и не связана с Главным кибернетическим устройством Системы. Кибер просто не знает ни обо мне, ни о вас. Поэтому он и не заблокировал перед нами вход в аварийное сооружение. — Она прижала руки к вискам, устало сомкнула веки. — Конечно, я что-нибудь придумаю. Должна придумать… Но сейчас я очень утомилась, Максим. Накануне ночью почти не спала, — я уже говорила, было много неприятностей. Вы не осудите, если я полежу с полчасика, отключусь от всего, восстановлю немного свои силы?

— Конечно, о чем говорить! Я с удовольствием поброжу здесь один. — Он кивнул Этане и, подойдя к стене купола, прижался к ней лицом.

Чужое море жило своей, неведомой Максиму жизнью: какие-то длинные, змееподобные существа извивались у самого основания купола, большие иссиня-оранжевые шары парили в толще воды, быстро, как молнии, мелькали перед глазами стремительные торпеды фосфоресцирующих рыбообразных. Чужая жизнь… Несмотря на весь трагизм положения, Максим глаз не мог оторвать от этого огромного естественного аквариума. Лишь много минут спустя он снова вернулся к Этане.

Она спала. Спала, свернувшись калачиком, прямо в траве, положив ладонь под щеку. Спала сном капризного, уставшего от шалостей ребёнка. И такой неприкаянной, такой детски-беспомощной была в эту минуту средь обступившей их стихии, что у Максима сердце сжалось от жалости к ней. Он выбрал бугорок посуше, очистил его от сучьев и, застлав своим пиджаком, осторожно перенёс туда спящую женщину. Она даже не проснулась. Лишь счастливая детская улыбка разлилась по ее лицу, и слабый вздох вырвался из груди.

Максим с минуту смотрел на ее прекрасное юное лицо, с трудом веря своим глазам. Куда делось то ледяное, надменно-презрительное выражение, с каким она встретила его в первый раз во Дворце командиров? Где было то царственное величие, с каким она поучала его законам развития цивилизаций? Командир галактического корабля…

Максим невольно улыбнулся. Сейчас перед ним была просто женщина, слабая, уставшая, абсолютно беззащитная, какая лишь сном могла отодвинуть от себя жестокое испытание, неожиданно подкараулившее их в подводной западне.

— Нет, ничего ты не придумаешь, дитя сверхвысокой цивилизации! Ты сильна лишь под крылышком электронных сторожей. А здесь должен думать я. — И, сев возле спящей Этаны, Максим попытался еще раз осмыслить создавшуюся обстановку.

Итак, через второй шлюз можно выбраться из купола. Это не составит труда. Дальше — пятиметровый столб воды. Тоже не проблема. Труднее будет найти шлюз с гравилётом. Но и это не безнадежное дело. Хуже, если вышли из строя механизмы открывания шлюза и откачки воды. Тогда из всей затеи не выйдет ничего. Но это единственная возможность вызволить Этану. Не исключено, что она не умеет даже плавать. Придется рискнуть… И, взглянув еще раз на спящую женщину, убедившись, что ей удобно и никакая беда пока не угрожает, Максим отправился на поиски шлюза.