— А теперь вы уверены в своих выводах?

— Абсолютно. Последние данные, полученные в ходе изучения молекулярной структуры мозга землян, окончательно подтвердили, что вы ведете свою родословную от древних обезьян Земли. Впрочем, Платов в конце концов пришел к такому же выводу. Единственное, что могли сделать каши соотечественники, это существенно ускорить процесс очеловечивания обезьян…

— И они сделали это?

— Я не могу сказать, сделали они это или нет. Я бы не стала этого делать. Но такая возможность у них была. И изображение на известной вам алмазной гемме говорит, как будто, в пользу именно такого предположения, как и необычайно сжатые сроки превращения обезьяны в человека и некоторые особенности вашего мышления и ваших мировоззрений. Рассуждения Платова о некоторых особенностях психики землян далеко не беспочвенны.

— Но что значит «существенно ускорить»? Имеете ли вы в виду только перестройку генетического кода или то, что Платов в свое время понимал под передачей первой искры разума?

— Астронавты Ао Рио Эмико могли сделать и то и другое. Однако — повторяю — я не смогла выяснить, как они воспользовались своими знаниями, как не смогла восстановить и образ их жизни на Земле. Ясно только, что они не оставили на вашей планете устойчивого потомства, скорее всего, их погубили микроорганизмы Земли.

— Простите, Этана, ещё один вопрос. Вы, по-видимому, достаточно хорошо изучили поверхность Земли, разыскивая остатки Ао Рио Эмико. Не встретилось ли вам следов других инопланетных экспедиций?

— Нет, не встретилось.

— Неужели кроме вас никто никогда не высаживался на Земле?

— Я не торопилась бы со столь категоричным утверждением. Ведь поиски Ао Рио Эмико велись очень целенаправленно. Соответствующие автоматы были запрограммированы исключительно на молекулярные структуры Агно. Они и не могли обнаружить остатков иных экспедиций. Больше того, мне кажется, в споре с Платовым вы были принципиально не правы. Ясно, что те циклопические сооружения и всякого рода «навигационные знаки», о которых рассказывал Антон, были воздвигнуты самими землянами и имели, по-видимому, чисто ритуальное значение. Но откуда такой ритуал? Откуда та космическая тематика наскальной живописи и барельефов надгробных плит, которая не находит пока никаких объяснений? Все это вполне могло быть отзвуком реальных событий, связанных с посещением Земли гостями из космоса. Не лишены здравого смысла и высказывания Платова относительно истоков первичных религиозных представлений людей Земли. Кстати, «всемогущий и всевидящий» бог землян, без ведома которого ни у одного человека «волос с головы не упадет», очень напоминает Главного кибера Системы.

— Так, может, это и есть отголоски тех первичных элементов разума, которые привнесли в мозг обезьян астронавты Ао Рио Эмико?

— Это маловероятно. Хотя и… не исключено. Но не об этом сейчас речь. Выполнив первую свою задачу, я должна была решить и вторую — возвратить Ао Тэо Ларра в Систему и сообщить ей о результатах своих поисков. А это очень непростая проблема. Космические рейсы таят столько неожиданностей, что никто не сможет сказать, сколько времени потребуется для нашего обратного пути — годы или столетия. Поэтому прежде всего я должна была позаботиться об элементарном продолжении нашего рода, иначе говоря, о человеке, который дал бы жизнь сыну Мионы.

Однако это тоже было нелегкой задачей. Генетический код землян оказался засоренным всякого рода аномалиями, что неизбежно отражалось либо на их здоровье, либо на характере психики. Я перебрала огромное количество людей, прежде чем случайно не натолкнулась на вас. Нет, вы не представляли идеально устраивавшего нас человека. Скажем, тот же Платов по своим психическим показателям был бы несравненно предпочтительнее вас, если бы не его слишком ограниченный жизненный ресурс. И тем не менее вы выгодно отличались от своих соотечественников. К тому же Миона сразу заинтересовалась вами, даже привязалась к вам. Словом, я решила остановить свой выбор на вас. То, что вы взрослели быстрее, чем сна, было не так страшно, это можно было уладить. Однако жизнь оказалась сложнее моих расчетов. И все началось со злополучной шестерни…

— Простите, я перебью вас, Этана. Что значит «ограниченный жизненный ресурс Антона»? Вы знали, что он обречен?

— Да, мы знали, что серьезные нарушения генетического кода, которые у него имелись, рано приведут к трагическому концу.

— И вы ничего не могли для него сделать?

— Когда мы узнали его, было уже поздно.

— Значит, и у вас эта болезнь неизлечима?

— У нас просто нет ее. Те изменения в генетическом коде, которые впоследствии выливаются в болезнь, легко исправить на первых стадиях развития ребенка, что и делается в Системе. Но мы снова отвлеклись от темы нашего разговора. Так вот о шестерне. Как вы, наверное, уже догадались, то была деталь Ао Рио Эмико. К сожалению, Кибер слишком поздно установил, что она побывала в руках компетентных людей. Пришлось срочно изымать ее из вашего тайника. Это не составило для наших автоматов никакого труда, и я полагала, что этим все и завершится. Обычно дети легко мирятся с такими потерями.

Однако один из геологов проявил слишком большую активность и заразил вас стремлением разгадать тайну исчезнувшей детали. Дело осложнилось находкой бриллиантовой геммы. Она была сделана руками наших астронавтов и, конечно, не могла не заинтересовать Крайнова, давно уже охотившегося за странными находками в астийских слоях.

Пришлось дать задание одному из автоматов уничтожить и гемму. Вы спросите, почему я не смогла оставить эти вещи у вас в руках? Не только потому, что они неизбежно привели бы людей к открытию пребывания на Земле наших предшественников и, следовательно, позволили допустить возможность нахождения в окрестностях Земли инопланетных кораблей. Главное же потому, что, изучив состав этих предметов, вы получили бы ключ к отысканию Ао Тэо Ларра на орбите, смогли запрограммировать ваши поисковые ракеты так же, как мы программировали автоматы, ведущие поиски Ао Рио Эмико.

Словом, пришлось мне ограбить вас, Максим. Но все эти неприятности были еще не так страшны. Значительно более сложные проблемы возникли предо мной, когда вы стали взрослым, когда для вас пришла пора выбирать подругу жизни или, как говорят земляне, жениться. Ведь мне было очень не безразлично, кто станет вашей женой. Женщина, особенно у вас, оказывает слишком большое влияние на психику мужчины. К тому же вы не должны были забывать Мионы. Больше того, вы должны были постепенно привыкнуть к ней, её образу…

— Как мало вы смыслите в любви, Этана!

— В любви землян?

— Просто в любви.

— У меня не было времени особенно разбираться в этом… Но не будем отвлекаться, Максим. Так вот, мне казалось, что вы должны привыкнуть к образу Мионы. И я позаботилась о своего рода макете…

— Вы считаете, что поступили гуманно? — перебил ее Максим.

— Я считаю, что поступила разумно, ничего не отнимая ни у Лары, ни у вас.

— Но позвольте, а если бы мы с Ларой поженились?

— Я на это и рассчитывала.

— А потом? Потом вы просто выбросили бы ее из игры?

— Совсем не так. Вы были бы счастливы некоторое время… А потом Лара сама «ушла бы из игры». И тогда вас ничего бы уже не удерживало на Земле. Зато Миона к тому времени стала взрослой…

— Но как это понимать, «Лара сама ушла бы из игры»?

— Очень просто. У неё так же, как у Антона…

— Что?! Лара тоже обречена?

— Что поделаешь…

— Но вы знали об этом! А если бы у нас были дети?

— У вас не было бы детей.

— То есть?

— Я позаботилась бы об этом.

— Но это… Это чудовищный произвол!

— Это было бы единственно разумным решением. Потому что у детей Лары генетический код должен нарушаться в геометрической прогрессии. Кстати, у ее дочери…

— Как? И ее дочь?! Не надо, не продолжайте! Все это ужасно! Ужасно!!!

— На Земле слишком много ужасного.

— Но что толку, что вы без конца только констатируете это? Уж в этой-то страшной трагедии вы могли бы нам помочь!

— Вы сами давно справились бы с ней, если бы хоть десятую часть тех средств, какие тратите на создание оружия, обратили на благо человека. К тому же, разве мало людей умирает и от других болезней. Ваш сын, например…

— Вы и его не могли спасти? — не удержался Максим от вопроса, который мучил его всегда.

— Я могла бы сказать, что даже не знала о его болезни. Ведь вы с вашим элементом связи были в то время в Ленинграде. Но я не использую этой лазейки. Да, я знала о болезни вашего сына и могла бы его спасти. Но не сделала этого сознательно. Нет, не потому, что тогда мы не имели бы морального права взять вас на корабль. А потому, что он не унаследовал ни одной вашей черты. Зато черты матери были доведены у него до крайности. Вы даже не представляете, сколько горя принес бы он вам, став взрослым человеком.

Максим встал:

— Простите, Этана, я… Я вынужден покинуть вас.

Она пожала плечами:

— Очень жаль, что мы не смогли понять друг друга…

15.

Прошло два месяца. Для Максима они пролетели как одно мгновенье. Каждый день, с утра до вечера, забывая о времени, не выходил он из информатория, все глубже и глубже вникая в тайны строения вещества. Однако им не было конца. Всякий решенный вопрос рождал лавину новых. На место любой разобранной проблемы вставал десяток других. А надо было еще связать все это в единую систему, осмыслить в свете привычных земных представлений, занести для памяти в дневник.

Дня не хватало. Случалось, он до глубокой ночи не выключал экрана, даже обедал перед ним. А когда в информаторий вкатывали роботы, производившие с наступлением темноты профилактический осмотр корабля, он, не обращая на них внимания, торопился тут же на месте сделать краткие записи в дневнике. Тогда к нему приезжала Миона, мягко, но решительно поднимала от бумаг и, несмотря ни на какие возражения, увозила с собой.