Она опустила голову, закрыла глаза рукой:
— Ты понимаешь, наверное, что я могла бы многое еще сказать тебе. Но тот же Завет запрещает мне даже это. Вот так, Артем…
— Но это черт знает на что похоже! — взорвался тот. — Великий завет! Почему ты обязана безропотно подчиняться какому-то архаичному, невесть кем составленному завещанию? Почему не можешь сама — сама! — оценить, что в нем осталось разумного, а что давно изжило себя, как напрочь истлевшее тонкито? Кто заставляет тебя так рабски пресмыкаться перед жалким клочком бумаги?
— Кто меня заставляет?.. — она чуть помолчала. — Есть такая сила, Артем, — безжалостная, беспощадная… — она обреченно покачала головой и даже вздрогнула, как вздрагивают от внезапно нахлынувшего страха. Но тут же овладела собой, попыталась переменить тему разговора. — А ты не мог бы еще раз показать ту женскую головку. Я знала, что в древние времена у нас существовало нечто подобное. Но чтобы такое совершенство…
— Да, такой красоты я не встречал ни в одном из музеев. А главное, как ни странно, она и ты…
Щеки О-Стелли слегка порозовели от смущения:
— Ты хочешь сказать, что она и я… Что она немного похожа на меня?
— Немного похожа… Да это вылитая ты! Потому я и храню скульптурку, как самую дорогую реликвию.
— Что?.. — скорее выдохнула, чем произнесла О-Стелли. Радость, испуг, смятение, как в калейдоскопе, сменяя друг друга, пробежали по ее лицу.
— Что ты сказал, Артем?.. — повторила она еще тише.
— Я сказал… Я давно хотел сказать, О-Стелли… Ой, что это?! — он развернул скульптурку и чуть не выронил ее из рук: все лицо прекрасной незнакомки было изуродовано каким-то острым режущим инструментом, а на тонкой изящной шее ее вызмеилось, подобно безобразному шраму, зловещее изображение трех перекрещенных ножей на фоне молнии.
— О-о-о! — сдавленно простонала О-Стелли, закрыв руками расширившиеся от ужаса глаза.
А Артем метнулся к шкафчику, где хранилось комизо, и едва смог сдержать возглас проклятья: все струны на инструменте были оборваны, а на гладком полированном корпусе его красовалась все та же зловещая эмблема трех ножей.
Несколько минут они не говорили ни слова, потрясенные кошмарным зрелищем чудовищного вандализма. Потом Артем подошел к беззвучно рыдающей девушке и тихо спросил:
— Ты упомянула о какой-то безжалостной силе, О-Стелли… Это они?
Она лишь молча кивнула головой.
— Но кто они, эти варвары, эти звери в образе людей?
— Не спрашивай меня, Артем. Это страшно. Это так страшно…
— Но имею я право знать, кто в любую минуту может расправиться и со мной!
Она явно боролась с собой:
— Да… Тебе, наверное, надо знать, что у нас здесь…
Но в это время люк раскрылся, и знакомый посыльный О-Брайна шагнул прямо к столу, согнувшись в полупоклоне перед О-Стелли.
— Прошу прощения, Мудрейшая. Но Мудрейший из Мудрейших гневается и просит немедленно спуститься к нему.
Лицо О-Стелли покрылось мертвенной бледностью:
— Хорошо, ступай. Скажи Мудрейшему из Мудрейших, я сейчас буду.
Посыльный скрылся в люке. О-Стелли коротко вздохнула:
— Этого следовало ожидать… Я не могу ослушаться О-Брайна. А то, о чем спросил ты, в двух словах не объяснишь. Извини меня, но…
— Я понимаю…
— Если бы ты действительно мог понять! Но я сама запуталась во всем. Я в полной растерянности, Артем. Мне так хотелось поговорить сегодня с тобой, я думала, ты придешь пораньше… Нет, ты не виноват, я знаю… Но когда я почувствовала, что мысли твои где-то далеко… Словом, все получилось так сумбурно! Я ничего не успела… не смогла объяснить тебе. А теперь вот…
— Прости меня, О-Стелли. Я в самом деле был немного не в себе сегодня: случайно пришлось стать свидетелем отвратительной сцены там, в поле. Ну и сама понимаешь…
— Что же ты не сказал об этом сразу?
— Не знаю… Но мы еще вернемся к нашему разговору. И я надеюсь, что в следующий раз…
— Боюсь, это будет очень не скоро, — следующий раз. Я говорила тебе…
— Да, эти твои «сверхсрочные дела»…
— Не надо, Артем. Ты знаешь, что я не могла сказать тебе иначе. Как знаешь, догадываешься, по крайней мере, и что стоит за этим. Доброй ночи тебе, мой друг, и… передай от меня привет О-Регги.
— Спасибо. Только я едва ли увижу ее в ближайшие несколько дней.
Она быстро обернулась к нему, видимо, хотела сказать что-то еще. Но лишь махнула рукой и скрылась в люке.