18

А утро следующего дня застало Артема уже шагающим по лесу, который окаймлял все озеро и простирался до самых альпийских лугов. Час был ранний. Солнце едва поднялось из-за гор, и здесь, под высокими тенистыми деревьями, было сумрачно и сыро.

Можно было выйти и попозже. Но он проснулся задолго до рассвета, сон не шел к нему. К тому же трудно было рассчитывать, что тетушка О-Горди быстро соберет все необходимое для похода.

Однако предусмотрительная старушка позаботилась обо всем еще с вечера. И приготовила даже удобный мешок с лямками, наподобие рюкзака. Осталось позавтракать и отправиться в путь.

Впрочем, небольшая задержка все-таки произошла. Когда Артем, уложив «рюкзак» и укрепив его на плечах, поцеловал на прощание заботливую помощницу и готов бы уже подняться к люку, она вдруг всплеснула руками воскликнула:

— Постой, Артем, — главное забыла! — О-Горди снова метнулась в свою комнатушку и вернулась с маленьким цилиндрическим стерженьком из какого-то графитоподобного материала.

— Вот, возьми, — протянула она стерженек Артему. — спрячь понадежнее, так, чтобы он всегда был при тебе. И не вздумай потерять или оставить где-нибудь!

— А что это, тетушка О-Горди? — спросил Артем, в недоумении вертя в руках непонятный предмет.

— Кто его знает? Я сама отродясь такого не видывала. Только больно О-Стелли наказывала, чтобы не забыла я передать эту штуку и чтобы не потерял ты ее и не выбросил, какое бы лихо с тобой не приключилось. А если станет тебе совсем уж невмоготу или забредешь в такие дебри, откуда и выбраться не сможешь, то направь ее вот этим, узким концом в небо и покрепче нажми снизу пальцем.

— А дальше?

— А дальше — все! Больше она ничего не наказывала.

— Но когда это было? Когда? — затормошил Артем словоохотливую старушку.

— Когда? Вчера вечером. Я уж и спать легла. Вдруг вбегает она, грустная, расстроенная. «Тетушка О-Горди, — говорит, — забыла я одну вещь Артему передать». «Эка беда, — говорю, — пойдешь сейчас к себе, по пути и занесешь». «Нет, — говорит, — поздно к нему сейчас. Он уже спит, наверное, на, передай ему сама, да скажи, чтобы он всегда держал ее при себе, не потерял, не оставил где-нибудь, что бы с ним ни случилось».

— Спасибо! Спасибо, дорогая тетушка О-Горди! — воскликнул Артем, снова целуя ее в щеку.

— Да за что мне-то спасибо? Говорю, это она, О-Стелли, примчалась в ночь-полночь, словно невесть что приключилось. Я думала и в самом деле беда у нее какая. А она — эвон! — всего-навсего забыла тебе какую-то игрушку передать. Ну, иди, иди! И пусть все у тебя будет хорошо.

— Да разве может теперь быть что-то нехорошо, — твердил себе Артем, продираясь сквозь лесную чащу и сжимая в ладони крохотный цилиндрик, хранящий еще, как ему казалось, тепло рук любимой.

Он был почти уверен, что ему не придется воспользоваться чудесным стерженьком, но то, что его прислала О-Стелли, да еще с таким многозначительным наказом, сразу придало ему значение некоего талисмана, какой дарят на счастье. А главное, — как он узнал, талисман этот О-Стелли передала О-Горди уже после того, как ушла от него. И, значит, она еще думала о нем и, может быть, даже простила его идиотскую выходку.

Окрыленный такими мыслями, Артем прошагал без отдыха весь день и остановился лишь тогда, когда деревья расступились перед ним и он увидел широкий разлив лугом и белеющие вдали известковые утесы. Тут только он по чувствовал, что живот у него сводит от голода, а ноги гудят от навалившейся усталости.

Артем взглянул на солнце. Оно висело над самой кромкой гор. И трава в лугах уже поседела от росы. Хватит на сегодня!

Он раскинул шатер, наскоро поужинал и, завернувшись в легкое, но очень теплое, из козьего пуха, одеяло, мгновенно заснул, точно провалился в черный омут.

А поднимающееся солнце застало его уже на голых скалах. Он обошел одну из них, другую, и азарт геолога скоро подчинил себе все мысли Артема. Но — черт возьми! — у него не было даже геологического молотка. Пришлось присматриваться к каждой промоине, каждой свежей трещинке. И сразу возник вопрос. Все толщи известняков, слагающие утесы, оказались сильнейшим образом мраморизованными. За счет чего?

Он отлично знал, что известняки превращаются в мрамор лишь под действием высоких температур и давлений, как бывает, в частности, на контактах их с магматическими расплавами. Однако кругом не было видно никаких магматических пород. Чему же обязаны эти гигантские тол и мраморов? Может быть, магматический очаг был дальше? Там вон скалы вроде темнее…

Но тщетно обходил Артем скалу за скалой. Всюду было одно и то же: мраморы, мраморизованные известняки, реже — крепкие сливные песчаники. Да и сам облик котловины исключал всякую возможность магматической деятельности.

Но что могло произойти здесь много миллионов назад? Что все-таки создало эти вздыбившиеся к небу мраморные колоссы? Увы, природа не хотела раскрывать перед ним своей тайны.

Наконец, обойдя не меньше десятка утесов и прошагав по осыпям не один десяток километров, Артем сел на небольшой уступчик под скалой, стараясь еще прокрутить в памяти все, что он знал о перекристаллизии известняков.

День клонился к вечеру. Тень от скалы успела накрыть всю верхнюю часть осыпи, но за пределами ее зной не спадал, и Артем не спешил покинуть скрытый от солнца, тщательно отполированный водой и ветром альков, словно специально предназначенный для уставшего, изнуренного жарой человека.

Он хотел даже снять обувь и намокшую от пота рубаху, как вдруг сверху, у него над головой, послышался шорох, и частый дождь мелкой гальки посыпался к ногам. Что это, предвестник камнепада?

Он быстро вскочил, прижался всем телом к скале, спрятал голову под нависший карниз. И в тот же миг целая лавина камней с грохотом обрушилась к подножью утеса, засыпав большую часть осыпи вместе с уступчиком, на котором он только что сидел.

Артем подождал еще с минуту и, убедившись, что лавина прошла, в два прыжка выскочил из-под карниза и глянул вверх: там, в нагромождении каменных глыб мелькнуло и скрылось что-то белое.

Дикая коза или человек?

Скорее всего, коза. Эрхорниоты, как он знал, так высоко в горы не забираются. Прыгнула, видно, какая-то плутовка на неустойчиво лежащий камень, и тот увлек за собой всю скопившуюся над карнизом каменистую осыпь.

Он еще раз взглянул на свежую груду камней:

— Да, удачно отделайся! Достаточно было, пожалуй, одного из них, чтобы остаться здесь навсегда. Однако пора подумать и о ночлеге.

Отыскав площадку поровнее, он раскинул шатер, разжег небольшой костерок и, уминая сытную, приготовленную заботливыми руками О-Горди снедь, не мог не вздохнуть, глядя на бесполезно прогорающие сучья:

— Сейчас бы чайку горячего…

Но вскипятить чай было не в чем. Эрхорниоты вообще не знали чая, как не знали ни супов, ни борщей. Мясо они просто запекали на горячих угольях. А большинство из них вообще не ели мясного, довольствуясь исключительно молочной и растительной пищей. Но каково русскому человеку без чая?

Он снова вздохнул, загасил костер и, завернувшись в одеяло, скоро забылся крепким сном.

Однако на этот раз долго поспать не удалось. Он вдруг увидел во сне, будто кто-то душит его. Потом, как наяву, услышал отчаянный крик О-Стелли. А когда проснулся, то почувствовал отвратительный запах гари. Весь шатер был в дыму. В горле першило от смрадного чада. А в задней стенке шатра зияла огромная обугленная дыра.

Быстро вскочив, Артем выбросил вещи наружу и, сорвав шатер с крепящих его сучьев, принялся затаптывать обеими ногами. Вскоре огонь был потушен. Но спать было уже поздно. Небо на востоке посветлело. Приближалось утро.

Артем не без сожаления отбросил в сторону негодный теперь шатер. Это легкое, круглое, напоминающее большой ниспадающий до земли зонт, сооружение оказалось очень. удачным укрытием на ночь. От дождя оно, конечно, не спасло бы. Но от ветра, всякого рода мошкары и ночной сырости защищало весьма надежно.

Но отчего все-таки загорелся шатер? Ведь костер он загасил как следует. Впрочем, какая-нибудь шальная искра могла залететь под полог шатра и раньше. Ткань-то не брезентовая — все та же козья шерсть. Словом, дороги пришлось заплатить за вчерашнюю мечту о чае. Но могло быть и хуже.

Наскоро позавтракав, Артем собрал свое нехитрое имущество и снова полез на скалы. Теперь его заинтересовал массивный карниз, нависший над мраморными утесами. Одно то, что это был именно карниз, свидетельствовало о большой прочности слагающих его пород. И действительно, поднявшись к нему, Артем увидел, что это был сплошной роговик — чрезвычайно твердая окварцованная порода, возникшая за счет преобразования глин. Но ведь и глины превращались в роговики под действием гигантских температур. Откуда взялись они здесь? Опять тот же вопрос.

А скоро Артем увидел, что и роговик-то был не совсем обычным. Вот тут в нем видны зерна граната, сердолика, шпинели. А там… Что за прозрачные кристаллики блестят там, над головой?

Он поднялся выше, подчистил камнем гнездышко кристаллов и чуть не вскрикнул от удивления: прямо перед глазами у него искрились на солнце самые натуральные алмазы.

Алмазы в роговике?! Что за наваждение? А впрочем… Он же читал о чем-то подобном. Да-да, года два или три назад ему случайно попалась небольшая статья, в которой описывались именно алмазы в роговиках. Но не просто в роговиках, а в роговиках из метеоритного кратера.

Так вот оно что! Он обвел глазами залитую солнцем котловину. Вот как образовалась эта колоссальная воронка! Ее вырыл гигантский метеорит. Теперь стала понятна и удивительно правильная форма ее, и поразительно одинаковая высота окружающих ее гор. Понятными стали и мраморизация известняков и ороговикование глин. Ведь при падении раскаленного болида такой громадной массы здесь должны были возникнуть температуры не в одну тысячу градусов. Но раз так, то где-то, возможно, сохранились и остатки самого метеорита.