3

Артем сразу понял, что Квитковский не упустит случая использовать подслушанный разговор для свершения какой-нибудь каверзы. Так оно и получилось. На ближайшем же Ученом совете, где обсуждались планы научных командировок на предстоящее лето, он выступил с «небольшим замечанием», в котором утверждал, что «по имеющимся у него сведениям» аспирант Лосев собирается ехать на Тянь-Шань не столько ради сбора научного материала, которого у него и так больше, чем достаточно, сколько ради осуществления личных планов развлекательного характера. В другое время Совет не обратил бы на такое «замечание» ни малейшего внимания. Но в этом году лимиты на командировочные расходы оказались сильно урезанными, а желающих поехать слишком много, и Совет после коротких дебатов счел возможным перенести командировку аспиранта Лосева на Тянь-Шань на следующее лето.

Незачем говорить, как расстроило Артема решение Совета. Оно было тем более обидным и досадным, что он никак не ожидал такого оборота событий и заранее приготовил все, что могло понадобиться для отъезда, истратив на приобретение необходимого снаряжения не только все свои более чем скромные сбережения, но и призаняв изрядную сумму денег у добрейшего Николая Ивановича. Вот почему из института он вышел в самом дурном расположении духа и, не желая встречаться ни с кем из знакомых, пошел не на остановку троллейбуса, а свернул в расположенный неподалеку городской парк и даже не наметил, что с неба срываются крупные капли дождя, а вдали, за черной завесой ночи, перекатываются глухие раскаты грома. Иначе он, наверное, не пошел бы через парк, и выбрал более короткий путь, по одной из идущих к его дому улиц, где, если бы и не удалось воспользоваться трамваем или автобусом, то можно было бы, на худой конец, укрыться от непогоды в любом подъезде.

Но он пошел именно через парк, и не по центральной, а по дальней боковой аллее, мимо площадки аттракционов, чтобы еще раз, наедине с собой, обдумать, что теперь предпринять, как перестроить свои планы на лето в связи с постигшей его неудачей.

Однако дождь усиливался. И когда он поравнялся с площадкой, то почувствовал, что рубашка на груди начинает липнуть к телу. А еще через мгновенье гром пророкотал прямо у него над головой, и с неба обрушилась лавина воды. Артем бросился было под ближайшее дерево, но тут же увидел в свете прорезавшей тьму молнии большой оранжевый шар, стоявший между мачтой «гигантских шаров» и макетом «космической ракеты». Прежде он этого аттракциона не замечал. Да не обратил бы на него внимания и сейчас, если бы не призывно раскрытая, болтающаяся на ветру дверца, ведущая внутрь этого объемистого металлического ананаса.

Недолго думая, Артем перепрыгнул невысокий штакетник, ограждающий площадку аттракционов, подскочил к шару и, легко протиснувшись через овальный люк, потянул за собой раскачивающуюся на ветру дверцу. Та сразу захлопнулась, издав мягкий мелодичный щелчок.

Внутри шара было темно и тихо. Шум дождя еле пробивался сквозь оболочку странного сооружения. Воздух, прогретый за день, казался густым, тягучим. Пол под ногами слегка пружинил. Пахло лаком и хорошо выделанной кожей.

Артем нащупал рукой нечто, похожее на скамью, и опустился на нее, с удовольствием вытянув натруженные ноги. Все существо его, несмотря на только что пережитую неприятность, охватило успокоительное чувство уюта. Где-то там, снаружи, хлестал дождь, дул ветер. И бежали по лужам застигнутые ливнем прохожие. И толкались в переполненных трамваях и автобусах вымокшие пассажиры. А тут было тепло и сухо. И никуда не надо было спешить. И можно было спокойно, не торопясь, обдумать, как теперь поступить, что сделать в связи с неожиданным решением Совета.

Между тем дождь усилился. Шум его доносился все явственнее, все отчетливее. Гулкие раскаты грома следовали теперь один за другим почти без перерыва. И всякий раз в темноте вспыхивала прерывистая цепочка ярких бликов, из чего можно было заключить, что в стенках шара имелся ряд круглых отверстий или окон, проходящих где-то на высоте роста Артема. Впрочем, скорее всего это были именно заделанные стеклом или прозрачным пластикам иллюминаторы, ибо внутрь шара не проникало ни капли дождя.

Артем поудобнее устроился на мягком диванчике и принялся снова перебирать в голове оставшиеся у него возможности. Итак, в командировке ему отказали. Но лето-то у него свободно. Двухмесячный отпуск положен. Все необходимое снаряжение приготовлено. Так почему не поехать на Тянь-Шань просто так, самостоятельно, без всякой институтской командировки? Трудновато, конечно, будет с деньгами. Но в той же экспедиции Николая Ивановича он наверняка сможет устроиться на оплачиваемую должность, людей там всегда не хватает. А Николай Иванович не откажет ему в рекомендательном письме. Вот и выход из положения!

Артем принялся даже насвистывать, снова и снова обдумывая все детали предстоящего путешествия. Но в этот момент тьму прорезала особенно яркая вспышка молнии, Гром обрушился, казалось, прямо на голову Артема. Шар резко качнулся. И он почувствовал нечто похожее на то состояние, какое испытываешь при подъеме на скоростном лифте. На миг у него заложило даже уши. Но самым странным было то, что тьма внутри шара начала рассеиваться. Не прошло и нескольких минут, как он смог уже ясно различить цепь круглых застекленных иллюминаторов, протянувшихся по всему периметру шара, невысокую, обитую кожей скамью, также опоясывавшую всю нижнюю часть странного полусферического помещения, что-то вроде приборной панели на стене, прямо против входа.

Артем поспешно сглотнул слюну. Неприятное ощущение в ушах исчезло. Но тут же навалилась абсолютная тишина. Не слышно стало ни шума дождя, ни раскатов грома. И бледный рассеянный свет, настоящий дневной свет, все больше вытеснял последние остатки темноты. Что за чудеса?!

Артем поднялся к иллюминаторам: за мокрыми запотевшими стеклами быстро бежали сверху вниз белесые космы тумана. Быстрее, быстрее… И вдруг они исчезли. И яркое солнце ворвалось внутрь шара.

Солнце сейчас, поздним вечером?! Артем вскочил на скамью, протер стекло рукавом пиджака, прильнул к нему лицом: внизу, там, где должны были быть бетон площадки и штакетник ограды, волновалось, как море, бескрайнее нагромождение облаков.

Что это? Что случилось?!

Шар качнуло. Солнце медленно переместилось из одного иллюминатора в другой. Внизу вздыбилась и быстро ушла и сторону клубящаяся белоснежная громада. А сзади, по застывшим гребням этого белого моря, бежала огромная черная тень, очертания которой мгновенно рассеяли все сомнения: то, что Артем принял за новый парковый аттракцион, оказалось гондолой самого обыкновенного воздушного шара.

Теперь он вспомнил, как дня три-четыре назад сам прочел в «Вечерке», что местная организация ДОСААФ создала общество любителей воздухоплавания и получила из центра «вполне современный аэростат». Он еще усмехнулся тогда: в век космической техники — допотопный монгольфьер! И вот теперь этот «вполне современный» летательный аппарат нес его по воле ветра. Куда? Кто мог ответить на этот вопрос.

Артем еще раз вгляделся в бегущую внизу тень. Теперь внимание его привлек длинный полосатый предмет, летящий на небольшом отдалении за гондолой. Что это за странное, напоминающее громадный гребень, сооружение, очевидно, привязанное канатом к гондоле?

И вдруг понял: то была часть штакетника, который ограждал площадку аттракционов. К ней, видимо, и привязали аэростат незадачливые «любители воздухоплавания». А сильный грозовой вихрь, многократно увеличивший подъемную силу аппарата, позволил ему вырвать из земли целое звено легкого деревянного ограждения и, взмыв ввысь, помчаться вслед за ветром. Но куда? Куда?!

Единственное, что можно было сказать, судя по направлению движения тени и положению солнца, так только то, что аэростат летел сейчас на юго-восток и летел довольно быстро. Но ветер мог перемениться в любую минуту. И солнце вот-вот скроется за горизонт. Куда же занесет его за долгие часы ночного полета?..