Он не искал любви.

Но после комментария, брошенного незнакомкой, о его привычках и официальной помолвки его сестры, он задумался о стиле своей жизни. И если честно, когда он заглянул поглубже в свою душу, то увиденное там, ему совсем не понравилось. Не нравилось оно ему и до сегодняшнего момента.

Роджер понятия не имел, как всё изменить или хотя бы решить: хочет ли он действительно это сделать. Но у него появилось ощущение, что лежащий перед ним путь, непосредственно переплетался с этой женщиной.

И это испугало его до смерти.

Дверь открылась, и он выпрямился, поправляя галстук.

Когда она вышла, он увидел, что её руки были заняты. Она держала сумку, ключи и стаканчик с кофе. Зубами она сжимала пончик, а на губах лежал лёгкий оттенок красной губной помады. Её тёмно-коричневые волосы были собраны в мягкий пучок и несколько свободных локонов падали вокруг лица. Она была одета в юбку-карандаш, длиной чуть ниже колена, и в чёрную, а не белую блузку. Немного сахарной пудры испачкало её щёку, и она покраснела, когда посмотрела ему в глаза.

Роджер, в своей жизни, никогда не видел более красивой женщины.

Дверь закрылась, а она закатила глаза. Поправила вещи у себя в руках: переместила ключи в руку, в которой держала кофе, и вытащила пончик изо рта. Затем бросила на него быстрый взгляд, полный отчаяния.

Он почувствовал себя в западне возбуждения.

Никогда прежде, волнение не чувствовалось так чертовски сексуально.

Роджер изогнул губы в улыбке и подошёл к ней.

— Тебе что-то не нравиться?

— Ты. — Не сказав больше ни слова, Элизабет направилась в сторону лифта, оставив его позади. После неё тянулся шлейф из цветочного аромата, и он вдохнул его. Чёрт, её запах был таким опьяняющим. — Ты, это касается тебя.

— Мы живём в одном доме. Конечно, это нормально, рано или поздно столкнуться друг с другом, или не так? — сказал он немного в шутливом тоне.

— Мы уже сталкивались подобным образом много раз. И до сих пор, для тебя это не являлось чем-то важным. — Она нажала на кнопку вызова лифта и посмотрела на него через плечо. Её губы плотно сжались в тонкую линию, а на щеке всё ещё виднелось пятнышко от сахарной пудры.

— Почему бы нам не вернуться к отношениям, какие у нас были раньше?

— Невозможно, — категорически ответил он. Затем указал на лицо. — Ты…

— Твой пиджак. Да, я знаю. Он остался у меня дома. Как только смогу я верну его тебе.

— Хорошо. — Он никогда не относился ревностно к своей одежде. Роджер приблизился к ней и остановился, лишь когда кончики их туфель соприкоснулись. — Оставь его у себя, если хочешь.

Затаив дыхание и глядя пристально в глаза, он заметил, что её радужка, коричневого цвета, окрашена изнутри золотыми полосками. Он не мог оторвать от неё взгляд.

— В чём дело? — спросила Элизабет.

— У тебя что-то…

Роджер медленно протянул руку и коснулся её щеки. Она слегка вздрогнула и замерла на месте, с заметно участившимся дыханием. Через тонкую ткань шёлковой блузки, он увидел затвердевшие соски.

По всей видимости, она увлечена… хотя и ненавидит меня.

Роджеру потребовалось собрать всю свою силу воли, чтобы не толкнуть её решительно к лифту, и не начать целовать до тех пор, пока она не перестала бы его ненавидеть, а начала бы желать. Но она не была готова. Он решил действовать без спешки и показать своё истинное "я". Предоставить ей возможность узнать его получше и понять, что он является не только богатым и помпезным парнем, мечтающим затащить её в постель.

Если он хотел её завоевать, то должен разыграть свои карты с умом.

Так что, он просто ограничился прикосновением пальца к её щеке, чтобы убрать сахарную пудру. Затем отстранился назад, прежде чем успеет сделать что-то глупое, например — поцеловать её в губы. Она закрыла глаза, издав мягкий стон. Роджер не сумел понять, это прозвучало от облегчения или разочарования, но в обоих случаях, ощущалось как удар в живот. Его член затвердел, а дышать стало немного трудно.

— …на щеке, — закончил он, чувствуя своё горло узким, и ещё более узкими брюки.

Она сглотнула, открыла рот, закрыла его, а потом сказала:

— Спасибо.

— Пожалуйста. — Двери лифта открылись, и он отошёл в сторону, чтобы пропустить её вперёд. — После тебя.

Элизабет вошла в лифт, и он последовал за ней.

При её появлении в кабине лифта, несколько мужчин повернулись и уставились на неё. И на секунду, Роджера пронзила неизвестная эмоция. Жуткая, чудовищная и злая. Это может быть?.. Нет. Никогда он не был ревнивым парнем и не станет таким сейчас.

Когда они достигли первого этажа, он бросился вперёд, чтобы открыть для неё входную дверь.

Она внимательно посмотрела на него секунду, а затем сказала.

— Благодарю.

— Не за что.

Элизабет переместила вещи в своих руках, засунула в рот пончик и достала из сумки солнцезащитные очки. После того как их надела, посмотрела на него и вытащила пончик изо рта.

— Почему ты стал таким любезным со мной?

— Не знаю, — честно ответил Роджер. — Я чувствую, что должен делать правильные вещи, и доказать тебе, что я не такой парень, каким ты меня считаешь.

— А именно? — спросила его, немного сбитая с толку.

— Ты думаешь, я плейбой, богатый, испорченный и напыщенный.

Элизабет наклонила голову и, несмотря на то, что её глаза скрывали очки от солнца, он почувствовал, как она его изучает, чтобы понять, соответствовал он словам или нет.

— Я никогда не думала, что ты испорченный. В остальном? — Она пожала плечами. — Виновен по всем пунктам.

Роджер засмеялся.

Порыв ветра отбросил ей на лицо волосы, которые приклеились к помаде. Она попыталась их сдуть, но оставила неудачные попытки.

— В таком случае, кто ты на самом деле, если эти эпитеты к тебе не подходят?

— Я не знаю.

Она убрала волосы от лица, и его взгляд упал на её рот, полный и чувственный. Что бы она сделала, наклонись и поцелуй он её? Должно быть, убежала бы? Без сомнений. В этом он был уверен.

— Но я хочу это выяснить.

— И ты думаешь, я смогу в этом помочь? — спросила его. Её замечание попало прямо в точку.

Довольно устрашала скорость, с которой она поняла его намерения.

— Я не знаю, — повторил он вновь.

Роджер понимал, что должен вести себя честно, если хотел её завоевать, а он этого хотел. Даже сейчас, пока с ней разговаривал, он ощущал себя живым, как никогда раньше. Каждый нерв в его теле был на взводе, каждое чувство находилось в состоянии боевой готовности, и он нуждался в большем.

— Но я чувствую, как внутри меня что-то меняется, когда я с тобой разговариваю. Это, как если бы…

Она замешкалась.

— Это как будто ты чувствуешь себя живым?

— Да. — Затем он нахмурился. — Ты тоже так чувствуешь?

Она ничего не ответила. Просто на него смотрела.

Потом она сказала:

— Меня зовут Элизабет. Элизабет Гарфилд.

От удовлетворения у него защемило в груди. Это было единственное объяснение появившейся аритмии, которую он испытывал.

— Роджер Джексон. — Он протянул руку. — Приятно познакомиться, Элизабет Гарфилд.

Элизабет запихнула пончик в рот и пожала ему руку.

Контакт с её кожей оказался наэлектризованным.

Когда она начала отдаляться, он удерживал её пальцы, не позволяя уйти.

— Я мужчина который не играет в игры, Элизабет. Если что-то хочу, я проследую за этим до тех пор, пока не получу. И в данный момент? Я хочу тебя. — Он отпустил её, сжимая руку в кулак. — Как правило, я бы добивался тебя до тех пор, пока мне не удалось бы затащить в постель. Так я обычно поступаю с женщинами которых хочу. Но с тобой всё по-другому.

Элизабет взяла пончик изо рта и сделала шаг назад, как будто нуждалась в большем расстоянии. Она тоже чувствовала? Притяжение между ними?

— Что ты имеешь в виду? В чём отличие?

— Очевидно, что я тебе не нравлюсь, а преследовать тебя я не хочу, если ты не хочешь быть пойманной. Но я с трудом тебя понимаю, потому что на словах ты не горишь желанием сближаться со мной, но по тому, как ты на меня смотришь, всё обстоит по-другому. Я достаточно знаю женщин, чтобы догадаться, о чём ты думаешь, когда стоишь рядом и задерживаешь дыхание… потому что я думаю о том же самом. — Роджер заправил ей прядь волос за ухо, а она непреднамеренно задрожала, в точности как он и сказал. — Тогда скажи мне, Элизабет, ты хочешь быть пойманной мной или я неправильно истолковываю знаки?

— Я… я, — она покусывала губы. — Э-э…

— Ну я тебя предупреждаю. Если ты говоришь "нет", то я не буду ничего делать. — Он наклонился и прошептал ей в ухо: — Ничего.

Элизабет стояла, неподвижна, потом отодвинулась.

— Я не та, кто игнорирует предупреждение, подобное этому.

— Тогда, что ты решила? — спросил её Роджер. — Ты хочешь послать меня к дьяволу или я могу пригласить тебя на ужин и посмотрим, что из этого получиться?

— Что-то мне подсказывает, что если я отвечу: "меня это не интересует", то это только увеличит твой интерес ко мне. — Она поджала губы. — Парни вроде тебя, любят охоту.

В принципе, это было верно.

Не было ничего ошибочного в том, чтобы признать, что в ухаживании, охота для него являлась наиболее интересной частью или согласиться с фактом, что он терял интерес после того, как захватывал свою добычу. Но только при условии, если женщина, которую он преследовал, хотела быть пойманной.

— Элизабет…

— Завтра вечером. Ровно в восемь.

Его сердце пропустило удар.

— Что?

— Ты меня слышал. — Она прошла мимо него, оставляя за собой шлейф духов, дразнящий его чувства.

— Не опаздывай.

Роджер должен был бы отпустить её и радоваться тому, что добился свидания. Но что-то заставило его схватить её за руку, прежде чем Элизабет оказалась вне досягаемости.

— Значит, ты серьёзно хочешь со мной встретиться?

— Верно, — ответила она, повернув к нему голову и освобождаясь от его захвата, что легко было сделать, учитывая, что он не пытался удержать. — Я предупреждаю тебя: не перестарайся.

Роджер смотрел как уходит Элизабет, чувствуя странную смесь эмоций. Он не знал радоваться ему или её ответ стал лишь жалкой подачкой. Но в одном он был уверен.