пронырливым и безнравственным проповедником, и определенно он, по крайней мере, был также

обаятелен, как и Джейсон, а Джейсон чертовски обаятелен или даже больше него – пугающе

обаятелен. Они повернулись к нам с Натаниелем и были настолько счастливыми, что все мое

смущение или тупость моментально испарилась. Я только хотела, чтобы Джейсон не потерял этого,

не потерял ее.

- Вы хорошо смотритесь вместе, - сказала Джей-Джей, обнимая Натаниеля и легонько целуя его

в щеку. Она повернулась ко мне и мы обнялись. Она на 13 сантиметров была меня выше, но

настолько миниатюрна в области талии и ребер, что мой радар отметил ее как легкую добычу. Мы

больше прислонись щеками, чем поцеловались, потому что она использовала свой обычный

нейтральный блеск для губ, я же – свою обычную ярко-красную помаду и я со временем поняла, что

смешивать ее с другими губными помадами – не лучшее решение.

- Натаниель выбирал одежду, так что если мы смотримся хорошо, вините его, - сказала я с

улыбкой.

Она улыбнулась немного шире.

- Поверь мне, Анита, не только выбор Натаниеля делает тебя неотразимой в одежде.

У меня заняло секунду, чтобы понять - Джей-Джей сказала, что я хорошо смотрюсь в одежде,

потому что занимаюсь в тренажерном зале.

- Спасибо, - ответила я.

- Эх, если бы у меня были твои изгибы, но они не совместимы с подходящей для танцев

физической формой.

Джейсон обнял ее.

- Мне нравятся твои изгибы.

Она рассмеялась.

- Знаю, что нравятся, но мои больше похожи на повороты при езде по стране; у Аниты же – как

русские горки.

Глаза Джейсона сверкнули, когда он посмотрел на меня, лицо зажглось какой-то мыслью, и я

знала по опыту, что все, что слетит с этого рта, мне не понравится или это будет по меньшей мере

поддразнивание.

- Ты сильно будешь злиться, если я скажу, что эта та еще адская поездочка?

- Да, - ответила я и посмотрела очень серьезно своими темно-коричневыми глазами ему в глаза.

Коричневые глаза может и не могут выглядеть такими же холодными как голубые или серые, но

недоброжелательный взгляд работает превосходно.

- Ну тогда я не буду этого говорить, - сказал он, засмеялся, затем Джей-Джей присоединилась к

нему, потом и Натаниель.

Я закатила глаза.У Джей-Джей не было больше багажа. Это была быстрая двухдневная поездка и

все что ей было нужно, находилось в большой сумке, висевшей на плече. Вещей было поразительно

мало, и я сказала ей об этом.

- Побывав с мое на стольких танцевальных турах, учишься обходиться малым, - сказала она.

Звучало разумно – она говорила, что тренируется над текущей сценической постановкой, да и

танцевальный сезон был в самом разгаре. Она спросила, как у нас дела на работе, пока мы шли к

машине. Я села за руль, Натаниель держал дробовик, а двое голубков устроились на заднем сиденье

моего внедорожника. Это был совершенно обычный разговор, если не считать обсуждения наших

необычных работ – балерина, маршал Соединенных Штатов со сверхъестественным уклоном, танцор

и помощник менеджера в стрип-клубе и стриптизер оттуда же. Было небольшое ощущение, что мы

говорим обо всем, только не о проблеме, ради которой собрались.

Мне хотелось указать на это. Я хотела поговорить насчет секса и проблем, связанных с ним и

также отчаянно хотелось этого не делать. Остальные вроде не напрягались и разговаривали как

друзья. Мне всегда хотелось уметь также притворяться как они – будто проблем, связанных с сексом

и нестандартными сексуальными предпочтениями вообще не существовало или наоборот –

обрушивать их на головы всех, кто окажется рядом. У меня вроде как было всего две скорости для

решения проблем, связанных с эмоциями – либо заткнуть уши и петь ля-ля-ля, либо взять в руки

топор и напасть. И это было зачастую не очень неудобно для меня или для тех, кого люблю, но это

был мой защитный механизм. Я надеялась, что когда-нибудь стану более устойчиво стоять на земле,

но сейчас еще нет. Я раздиралась между желанием никогда не поднимать тему, ради которой мы

собрались и так разоделись, чтобы встретить Джей-Джей в аэропорту и желанием заорать – все

нервничают или только я одна?

Натаниель потянулся ко мне и начал слегка тереть мою шею, пока я вела.

- Ты в порядке?

Я кивнула, боялась, что не смогу заговорить не звуча грубо или слишком резко. Многие люди

воспринимают прямоту как грубость, особенно в устах женщин. Хотела бы я сказать, что тут нет

сексизма, но не могла; от женщин ожидают, что они более мягче воспринимают жизнь, чем

мужчины. Я настолько по-мужски воспринимала большинство событий в своей жизни, что даже по

сравнению с ними, часто вела себя очень агрессивно. Я не хотела, но так выходило постоянно. Я не

хотела так поступать, просто хотела сказать что-то или сделать, и хотела сама начать действовать, а

не ждать, пока буду вынуждена реагировать. Даже если буду давить, станет только хуже. Во мне

сидело почти непреодолимое желание, чтобы все неизвестное разрешилось, даже если бы оно

разрешилось не положительно - лучше сразу знать, чем терпеливо надеяться на хорошие новости.

Мой психолог и я работали над этим, но в этот момент я покрепче ухватилась за руль и держала рот

на замке; это лучшее, на что я была сейчас способна.

С заднего сиденья раздался мелодичный голос Джей-Джей.

- Это только я или все нервничают?

- Слава тебе Боже, - ответила я, - да, и я тоже.

- Что заставляет тебя нервничать, дорогая? – спросил Джейсон и я знала, что он обращается к

Джей-Джей, потому что никогда меня так не называл.

- Джейсон, я тебя люблю. А значит это важнее, чем просто какая-то извращенная групповушка.

Ты знаешь, я буду принимать участие, всегда принимала, но никогда еще это не было связано с

серьезными отношениями. До этого всегда все проходило более-менее стандартно.

- Может поэтому у них и не все в порядке, - сказал Натаниель, поворачиваясь, чтобы можно

было ее видеть.

- Что ты имеешь в виду? – спросила она.

- Если человек имеет необычные сексуальные предпочтения, а нестандартный секс делает их

счастливыми и если они состоят в серьезных отношениях, но продолжают заниматься только

обычным сексом, то отношения обречены, потому что не важно, насколько сильно ты любишь

ваниль, нужны и другие приправы.

- Тебе хочется других приправ, но ты в них не нуждаешься, - ответила она.

- Джей-Джей, я специально подчеркнул это слово. Знаю по себе, что если меня не свяжут и не

будут надо мной доминировать, я буду чувствовать себя несчастным, энергии станет меньше, и все

будет работать не так, как задумывалось. Я признал, что это именно нужда, а не просто желание и

как только я это признал, жизнь стала легче.

- Похоже на то, как я признала, что мне нравятся женщины и на то, как недавно поняла, что не

хочу жить без подходящего мне, правильного мужчины.

- Да, похоже на то; ты приняла то, что бисексуальна, а не просто чистая лесбиянка, - сказал

Натаниель.

- Чистая лесбиянка – это не оксюморон? – спросила она.

- Не думаю; я знал геев и женщин, которые были также консервативны, как и гетеросексуалы.

Они все пытаются залезть только в одну коробку и воспринимают то, что кто-то пытается из нее

выбраться, как нечто неправильное или даже злое.

- Не думаю, что то, что Джейсон нуждается в грубом сексе - зло.

- Но тебе не понятно, почему он удовлетворяет свои желания именно с Анитой, так?

- Без обид, Анита, но нет, не понятно.

- Без обид принято; так ты только что сказала, что хочешь заняться грубым сексом с Джейсоном?

– спросила я, посматривая в зеркало заднего вида, чтобы видеть выражение ее лица.

- У нас он уже был.