— Вы, кажется, очень хорошо умеете объяснять слова, сэр, — сказала Алиса. — Не будете ли вы любезны объяснить мне значение поэмы, которая называется «Верлиока».

— Прочти мне ее, — сказал Ванька-Встанька. — Я могу объяснить все стихи, когда бы то ни было, где бы то ни было и кем бы то ни было сочиненные, и много таких стихов, которые еще не сочинены нигде и никем.

Алиса прочла первое четверостишие:

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле, 

Склипких козей царапистый рой. 

Тихо мисиков стайка грустела во мгле, 

Зеленавки хрющали порой.

— Довольно для начала, — сказал Ванька-Встанька. — Тут много трудных слов. «Супно» — это когда варят суп. Перед самым обедом, значит.

— Ах, вот как! — сказала Алиса. — Ну, а «Кози»?

— «Кози» — это такие звери. Они иногда похожи на барсуков, а иногда на ящериц. Впрочем, они больше похожи на пробочники. Ну, «мисики» — это ясно. Это — мышики, такие птички. Они живут под полом. «Зеленавки» — это свиньи. Зеленые свиньи.

— А «хрющать»?

— «Хрющать» — это два слова в одном. Это очень удобно. Вместо того, чтобы сказать: «Пищать» и «Хрюкать», ты сразу говоришь: «Хрющать». И время выгадываешь, и место, если пишешь.

— А еще там вначале «кругтелся»?

— Ну, как же ты не понимаешь? Кажется, ясно: кругом вертелся — кругтелся. Кто это прочел тебе эту непонятную для тебя поэму?

— Я прочла ее сама, в книге, — сказала Алиса.

— Вы, сэр, кажется, очень искусно толкуете слова,— сказала Алиса.— Будьте добры, объясните мне, пожалуйста, о чем написано в стихотворении, которое называется «Тарбормошки».

— Я могу растолковать все сочиненные стихотворения и большинство несочиненных, — сказал Пустик-Дутик. — Прочитай-ка, послушаем.

Это звучало очень обнадеживающе, и Алиса прочла первую строфу!

Розгрень. Юрзкие хомейки

Просвертели весь травас. 

Айяяют брыскунчейки

Под скорячий рычисжас.

— Для   начала хватит, — прервал Пустик-Дутик. — Здесь трудных слов полно. «Розгрень» — это четыре часа дня, время, когда разогревают обед.

— Прекрасно,— сказала Алиса.— А «юрзкие»?

— А «юрзкие» — это значит «юркие» и «мерзкие». Это как кошелечек с двумя монетками! два смысла в одно слово.

— Теперь я понимаю,— задумчиво сказала Алиса.— А что такое «хомейки»?

— «Хомейки» — это вроде как хомяки и как ящерицы. И еще вроде как штопоры.

— Они, должно быть, любопытно выглядят,

— Еще бы! — сказал Пустик-Дутик.— Они питаются сыром, а гнезда вьют возле солнечных часов.

— А что такое «просвертели»?

— Это снова слово-кошелечек: «просверлили» и «провертели».

— А   «травас» — это,   наверное,   газончик   вокруг солнечных часов,— сказала Алиса, изумляясь собственной сообразительности.

— Ну конечно же! Его называют травас, потому что трава справа от часов и трава слева от часов...

— И трава с любой стороны от часов! — подхватила Алиса.

— Совершенно верно. «Ай-яять» — это  ясно,  а «брыскунчейки» — это такие тощие растрепанные птички, у них перья во все стороны торчат, будто швабра ожила.

— А «скорячий»? — спросила Алиса. — Простите, я вас не слишком затрудняю?

— Насчет «скоряков» — я точно не уверен. По-моему, это разновидность зеленых свиней.

— А что значит «рычисжас»?

— «Рычисжас» — это нечто среднее между рычанием и визгом, но еще чуточку с присвистом; впрочем, ты можешь услышать его вон в том лесу; разок услышишь — на всю жизнь хватит. Кто тебе читал такие трудные штуки?

— Это я сама прочла в книжке, — ответила Алиса, — Мне читали совсем другие стихи — гораздо легче. По-моему, Двойняшечка.

— Уважаемый Шалтай-Болтай, — сказала Алиса, — вы замечательно объясняете, какое слово что значит. Не могли бы вы заодно объяснить мне смысл стихотворения под названием «Умзара Зум»?

— Валяй читай, — тут Шалтай-Болтай уселся поудобнее, — я могу объяснить любые стихи из тех, что были когда-нибудь придуманы, и почти все, которых еще никто не придумал.

Алиса обрадовалась и начала читать:

Сверкалось... Скойкие сюды 

Волчились у развел. 

Дрожжали в лужасе грозды, 

И крюх засвиревел.

— Для начала вполне достаточно, — перебил ее Шалтай-Болтай. — Тут и так полно трудных слов. «Сверкалось» — значит, что уже рассвело, скоро обед, но в то же время уже немножко смеркалось.

— Понятно, — сказала Алиса. — А что значит «скойкие»?

— Ну, это просто. «Скойкие» — значит, «бойкие и скользкие». «Бойкие» — это все равно что «стойкие». Понимаешь, это как вешалка в прихожей: на одно слово повесили сразу два смысла.

— Теперь ясно, — задумчиво ответила Алиса. — А что значит «сюды»?

— «Сюды» — они вроде бурундуков... и еще вроде ящериц... и еще они похожи на открывалки для бутылок.

— Какие они, наверно, занятные!

— Да уж, — согласился Шалтай-Болтай. — Кроме всего прочего, они гнездятся на солнечных часах... а питаются они творожниками.

— А что такое «волчиться»?

— «Волчиться» — значит «кружиться волчком и волочиться по земле».

— А «развелы» — это, наверно, цветы. Они растут у солнечных часов, — сказала Алиса, сама поражаясь собственной догадливости.

— Естественно. Они называются «развелами», потому что их там слишком много развелось. Особенно слева и справа от часов.

— И кроме того, сзади и спереди, — добавила Алиса.

— Именно, именно. Ну, «дрожжали» — это значит «дрожали, визжали и в то же время пухли, как дрожжи» (вот, кстати, еще одна Вешалка!). «В лужасе» — это, конечно, «в луже и в ужасе». Что касается «гроздов», то это маленькие, робкие птички, перья у них стоят торчком, и вообще грозд похож на живой веник.

— Так, а «крюх»? — спросила Алиса. — Мне, право, неудобно, что вы тратите свое время на...

— «Крюх» — это своего рода зеленый боров. А вот насчет «и» я не очень уверен. Наверно, это сокращенное «вдали от родного дома»: в том смысле, что крюх заблудился.

— А «засвиревел»?

— «Засвиреветь» — это что-то среднее между «засвистеть, как свирель» и «свирепо зареветь» и при этом еще чихнуть где-то посредине. Впрочем, ты наверняка услышишь, как кто-нибудь засвиревет... в чаще... среди сосен. А если один раз услышишь, будешь более чем довольна! Кто это научил тебя такой сложной штуке?

— Я нашла ее в книжке, — сказала Алиса. — Но какие-то стихи, правда легче этих, мне кто-то читал вслух... кажется, Тарарам.

— Вы так чудесно понимаете слова, — почтительно произнесла Алиса. — Помогите мне, пожалуйста, разобраться в стихотворении «ЗМЕЕГРЫЧ».

— Ну-ка, ну-ка прочти его, — оживился Желток-Белток. — Я могу объяснить все написанные когда-либо стихотворения, не говоря о тех, которые еще не написаны.

И Алиса с готовностью прочла:

Червело. Ужные мрави 

Кузали на снобу. 

За нисом прали курави, 

Склюняя пелаву.

— Пока достаточно, — остановил ее Желток-Белток. — Тут уже хватает заковыристых слов. Червело — означает, что уже пять часов. Еще только вечереет, но уже немного чернеет.

— Ясно, — сказала Алиса, — а теперь слово «ужные».

— Так. Ужные — это, конечно, похоже на ужей, и чаще всего — выползающих к ужину. Ты же помнишь, что тогда червело, то есть вечерело.