Почувствовав на себе весомый взгляд, я перевела дыхание и покорно последовала за Кейдом. В коридоре мы встретились с Джералдом.

— Хорошо, что ты приехал, — сказал он, крепко пожимая Кейду руку. На его лице промелькнуло удивление, когда он увидел меня. — Рад, что Блейн не заставил тебя ненавидеть его всю жизнь, милая девочка. Мы с Моной по тебе скучали. — Он обнял меня и многозначительно добавил: — И Блейн тоже.

— И мне не хватало вас с Моной, — призналась я, совершенно не зная, что сказать по поводу Блейна.

— Он в библиотеке, — со вздохом сообщил Джералд и отступил на пару шагов, чтобы пропустить нас.

— Спасибо, — кивнул Кейд, и когда мы приблизились к двери, моё волнение усилилось почти до болезненного состояния. Что бы ни было, я знала, что Блейн тяжело переживает смерть Кенди и вряд ли захочет делить свою скорбь с бывшей невестой.

Видимо, Кейд почувствовал мою панику, потому что уверенно взял меня за руку. Он постучал и открыл дверь. В большой полутёмной библиотеке горела только одна лампа, и я не сразу заметила, что Блейн сидит в кресле возле камина.

Испытывая неловкость из-за вторжения в его уединение, я держалась за спиной Кейда, надеясь, не выдать своё присутствие. Мы стали чужими друг другу, и мне не следовало здесь находиться.

Когда Кейд переступил порог, Блейн вскинул голову и сразу же напряжённо поднялся.

— Я не знал, что ты вернулся, — натянуто сказал он.

Кейд подошёл к нему ближе, а я стояла в тени дверного проёма.

— Слухи быстро распространяются, — спокойно заметил Кейд. — Как ты?

Блейн сделал глоток бренди, а потом глухо ответил:

— Лучше, чем Кенди.

— Что произошло?

— Они нашли её утром. Задушенной.

В голосе Блейна слышалась очевидная боль, и я шумно втянула дыхание, невольно представив ужасную картину убийства. Да, я никогда не испытывала тёплых чувств к Кенди, но никто не заслуживает такой страшной участи.

— Боже, — выдохнул Кейд и запустил руку в волосы. Через несколько секунд он, казалось, вспомнил о чём-то и оглянулся. Заметив, что я стою в дверях, он поманил меня пальцем.

— Думаю, тебе нужно кое с кем поговорить, — сказал он, наблюдая, как я неохотно к ним приближаюсь.

Блейн обернулся. Когда я вышла на свет, его рука со стаканом замерла на полпути ко рту. Каждый мой шаг давался нелегко, будто приходилось идти по зыбучему песку. Энергетика Блейна, словно чёрная дыра, притягивала меня к себе, и казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я остановилась возле него.

— Блейн, — сказала я, стараясь говорить ровно. — Соболезную… по поводу Кенди. Знаю, что она много для тебя значила. — Как только эти слова покинули мой рот, я была рада, что их произнесла. Невзирая на нашу не слишком счастливую историю, я не могла отвернуться от человека, которого любила. Если Блейн нуждается во мне, я должна поддержать его до тех пор, пока в этом была необходимость.

На его лице отразилось неприкрытое удивление, как будто он не мог поверить, что я действительно так думаю, или что вообще захотела к нему приехать. Но так уж случилось — там откуда я была родом, люди отодвигали в сторону взаимные обиды, если случалась трагедия.

Даже не посмотрев на брата, Блейн отдал ему свой стакан, а потом крепко меня обнял. Все мои страхи упали с плеч сами собой, словно старое тяжёлое пальто.

Послышался тихий звук закрывшейся двери, и я поняла, что Кейд нас оставил.

Я не знала, как себя вести и что говорить. Что вообще можно сказать в такой ситуации? Я помнила своё состояние, когда умерли мои родители. Множество людей обнимали меня, жалели, выражали соболезнования, а я изо всех сил старалась быть сильной. А потом, оставшись одна за закрытой дверью своего дома, могла наконец выплакаться.

В то время рядом со мной был Ченс, и именно он помог мне выдержать похороны. Не пытаясь жалеть, он просто заботился обо мне, позволяя оставаться слабой и уязвимой в своей скорби. Блейн нуждался сейчас именно в такой поддержке, и, возможно, он примет её от меня.

Трудно сказать сколько мы стояли в тишине — Блейн меня обнимал, а я, закрыв глаза, просто вдыхала знакомый запах его парфюма. Запутавшись в противоречивых эмоциях, я не позволяла себе думать ни о чём и только чувствовала его крепкие объятия, хотя совсем недавно мне казалось, что этого никогда со мной не случится. Только когда его руки разжались, я тоже отступила, помня о совете матери никогда не прекращать объятия первой.

Блейн молчал. Он повёл меня за собой к дивану, и когда мы сели, держал меня за руку, пристально изучая мою ладонь. Я понимала, что он ничего в действительности не видит, поглощённый тяжёлыми мыслями.

Моя догадка подтвердилась, когда Блейн глухо сказал:

— Знаешь, они позвонили мне сегодня утром. У меня есть друзья в полиции. Один из них знал о наших с ней… отношениях.

Мне пришлось закусить губу, чтобы не спросить, о каких «отношениях» он говорит — о прошлых или настоящих? Но я понимала, что эти подробности меня не касаются. Больше не касаются.

— Когда я приехал, её тело ещё не увезли с места преступления… — голос Блейна дрогнул, и он сжал мою ладонь обеими руками, упираясь локтями о колени. Через несколько секунд ему, казалось, удалось восстановить самообладание, и он тихо продолжил: — Поверь… Кенди не всегда была такой, какой ты её знала. Когда-то она была милой девушкой. Да, её не без основания считали избалованной, но она была не злой. Это пришло к ней позже, и я всё чаще думаю, что по моей вине. Она чувствовала себя несчастной, потому что я её подвёл.

Моё сердце болезненно сжалось. Блейн винит во всём себя? Да-а, мне знакомо подобное самоистязание.

— Не надо искать виноватого, — возразила я, покачав головой. — Ты не в ответе за её счастье. Всё зависело только от неё самой. Она сама принимала решения, и да, я знаю, что ей хотелось быть с тобой, но не твоя вина, что этого не случилось. — Я едва заметно повела плечами: — Люди взрослеют и меняются. Возможно, то, что имело для тебя смысл в пятнадцать лет, выглядело совсем по-другому, когда ты стал старше. В конце концов, жизнь изменила вас обоих.

Когда Блейн посмотрел на меня, его взгляд был переполнен болью, и к моим глазам невольно подступили слёзы сочувствия.

— Ты не знаешь самого худшего, — сипло произнёс он. — Когда мне позвонили и сказали, что моя бывшая… найдена убитой, я сразу подумал о тебе. — Он сглотнул и ему пришлось приложить усилие, чтобы продолжить: — Когда выяснилось, что это не ты, а Кенди, я почувствовал… облегчение.

Казалось, Блейн больше не мог смотреть мне в глаза. Он склонил голову и прижал мои пальцы к своему лбу, словно в молитве. Я почувствовала влагу на его коже, и от его признания у меня окончательно затуманился взгляд. Блейн считал, что рассказал мне о чём-то непростительном, но на самом деле, это всего лишь проявление человеческой натуры. К сожалению, Блейн очень редко позволяет себе быть обычным человеком. Слишком много людей от него зависит и слишком многого от него ждут как другие, так и он сам. Блейн наказывает себя за эмоции, которые ему неподвластны.

— Пожалуйста, — отрывисто попросила я, — не делай этого с собой. Ты не можешь подавлять свои чувства постоянно. И это не значит, что ты не любил Кенди. Пожалуйста, не казни себя. — Склонившись, я порывисто обняла его за плечи. Когда он посмотрел на меня покрасневшими глазами, у меня защемило сердце. Я осторожно вытерла влагу с его щеки, а потом прижала его голову к своему плечу.

Блейн снова притянул меня к себе, впервые показав, что нуждается в поддержке.

Через несколько минут он медленно поднял голову, и я подбодрила его слабой улыбкой. Его светлые волосы растрепались, и я, не сдержавшись, провела пальцами по прядям, приглаживая их в обычное положение, словно это могло привести в порядок его эмоциональное состояние.

Блейн поднёс ладонь к моей щеке, и я застыла, не сводя с него глаз. Он был слишком близко, и атмосфера между нами заметно изменилась, заставляя меня обострённо чувствовать его близость. Теперь при каждом движении я слышала шорох нашей одежды, ощущала пристальность его взгляда и замечала зелёные прожилки в его глазах, придававшие глубокому серому цвету изумрудный оттенок.