– Этого быть не может.

– Почему?

– Они пытались разобраться, когда выяснилось, насколько ты способная. Ты знала азбуку, умела писать, но не знала ни одного иероглифа.

– Сейчас ими напишу что угодно.

– Я не про это. Знаешь, с чего начинают обучение благородного ребёнка письму? С умения писать своё имя иероглифами. Это уже и не нужно почти, но так принято. В школах иероглифы не учат почти.

Раз ты не знала – значит твои родители даже полубрагородными не были. Ты уже тогда писала быстрым письмом, хотя в том возрасте обычно только учатся складывать слоги в слова. Вывод – тебя учил тот, кому письмо нужно почти каждый день, но не надо писать титулованным.

Так что, ты точно не крестьянки и не кухарки дочь. Скорее всего, купеческая, полнородная, и единственная.

– Подробнее можно?

– Так просто всё: ты всегда хорошо питалась, домашние животные были в диковинку. И пожалуй, главное. Дядя припомнил как ты была одета, пусть вся и в грязи, испачкалась, когда пряталась. Так вот, ты была в сшитой на тебя детской одежды. В той деревне не жили благородные, дети там обычно ходят в перешитых старых вещах взрослых. На тебе же платье было из привозной ткани. Особо богатых домов там не было. Ты же очень хорошо одета и одна такая; вывод – единственный ребёнок.

Возвращаемся в замок без приключений. Динка угрюма куда сильнее обычного, переживает, ни с кем больше поссориться не удалось. Мне как-то неуютно. После выходки принцессы, мне стало казаться, что все, мужчины и женщины смотрели исключительно на меня.

Ворота замка распахнуты. Только рогатки преграждают дорогу и стража. Начальник караула салютует.

– Генерал Линк вас в малой башне дожидается.

Госпожа спешивается, не потеряв равновесия. Хромая, направляется к лестнице. Палка остаётся у седла.

– Можно я к себе пойду?

Динка озирается по сторонам, рассчитывая снова удрать в город и продолжить веселье.

– Со мной пойдёте! Обе!

Пока шли, Госпожа не оступилась ни разу. Вот Динка споткнулась, чуть нос на разбила, виртуозно ругнувшись при этом.

Линк нервно расхаживает по кабинету. Чего-то я не понимаю, с такой роскошью одеваются только на приём к императору.

– Здорово! Что не празднуешь?

– Уже набралась?

Дина плюхается в кресло. Нарочито медленно наполняет стакан.

– Сам подумай!

Линк усаживается напротив. Тоже с ленцой наливает себе.

– Девочкам спать не пора?

– Моей наследнице и её… -задумывается на мгновение, – советнику уже давно пора присутствовать при важных разговорах.

– Я о дочерях приехал поговорить.

– О каких именно?

– Динни и Кэрри.

– Линки? С ними всё замечательно. Подробнее можешь у девочек спросить, они с ними больше времени проводят. Или, могу за ними послать кого-нибудь. Пусть разбудят. Ты-то к ним с прошлой осени не приезжал.

– Были причины.

– Знаешь, сколько я раз это слышала? Тут полно таких, до кого родственникам, включая отца и мать ни малейшего дела.

– Я за этим к тебе и приехал.

– За этим – это зачем? Дай-ка сама догадаюсь. Законная жена в Охотничьем дворце, а ты сразу к старой подруге рванул. Где-то хорошо, старых друзей забывать не годится, а где-то и не очень, ты ведь вовсе не друзей забываешь. Знаю же я, кого законные жёны больше всех ненавидят – любовниц мужа и особенно, их детей. Я вот знаю о крепнущей с каждым годом дружбой твоей с Кэр. Одна старых кодексов начиталась, другая их содержание, считай, с молоком матери всосала. Одна не дура, и донесёт до другой – в этих стенах умирают только с моего ведома. Красивым фразам, я, сам знаешь с какого времени, не верю.

– Об этом и собирался говорить. Она напугана. Напугана очень сильно. Боится, кто-то хочет убить её и детей.

– Двух подозреваемых я уже назвала. Одной мозги думаю, вполне вправлю, другой же сам вправляй, ибо встречи со мной она может не пережить.

– Я спрашивал, почему-то их не подозревает. Хотя и знает, её не любят.

– Тогда ещё проще – она богата, родни много… Понимаешь?

– Исключено. Она уже обнародовала завещание. Наследники первой очереди – девочки. Наследник второй очереди – я. Сама понимаешь, для таких я зверюга крупноватая.

– Кроме слов что-то есть? Письма с угрозами, попытки покушений или отравлений?

– Письма были…

– Мне пришлёшь. Заодно, можешь сказать, пусть приезжает. Поболтаем о девичьем, вспомним молодость.

– Помниться, ты говорила, мне надо на ней жениться.

– А ты не слушал.

– Молод был. Но давай о другом. Она просит сделать девочек настоящими благородными, и я с ней согласен. Думает, так им безопаснее будет.

– Ты никогда, на моей памяти, с женщинами не спорил. Только всё по-своему делал. Препятствий не вижу. Подавай прошение на имя главы дома, то есть меня. Сделаю их благородными среднего уровня с правом передачи титула по наследству… Хотя, можешь и не подавать. Я и так решила их всех, кто без титулов, в это состояние возвести. "Жалованные грамоты" уже пишутся, раздам на днях.

– Благодарю! Только мне надо не только это.

– Что ещё? Состояние есть, титул будет, кто на них охотится – найду и шкуру спущу.

– Сделай их Еггтами. Полноправными.

– О как! Не жирно будет? Дин, ты как на это смотришь?

– Без разницы. Они мне сёстры и так.

– Интересно. Но как это сделать?

– Ты же всё знаешь и можешь! Помоги моим детям. Хочу, чтобы все, кто зло против них замыслит, знали с кем им придётся иметь дело!

Госпожа думает довольно долго. Я по чуть заметной усмешке, понимаю – она уже всё придумала и теперь просто дразнит брата. Динка пихает меня локтём. Чуть заметно кивает. Тоже заметила.

– Опять же, подавай прошение, только теперь с просьбой узаконить бастардов и принять их в члены дома. Я соглашаюсь, и отсылаю прошение ко двору. Ссорится со мной им ни к чему, так что скоро дождёмся Указа Его Величества о принятии в Великий Дом. Только вот по старшинству они будут сразу за младшей дочерью Кэр.

– Благодарю! Не ожидал, что ты так легко согласишься.

– Легко делать не противоречащее моим интересам, к тому же, ничего мне не стоящее. Выгоды слишком очевидны. Торговый дом становится роднёй Еггтам, там же у многих мечта – с Великим Домом породниться. Их интересы становятся нашими и наоборот.

Попутно, значительно расширяется список вероятных женихов девчонок. С Кэр уже вели переговоры о возможности брака её младшей. Ко мне заглядывали.

– Ко мне тоже.

– Теперь по-настоящему займусь тем, что из-за Линии лезет. Проповедниками всякими. Слишком они много брать на себя стали.

– Опять какую область чистить надумала? Кого помоложе шли.

– Ты всё к кавалерийским атакам сводишь. До них теперь дело дойдёт не раньше, чем за Линию пойдём. Не в этом дело. Мне кажется, они решили первыми бить. Прицельно по нам, всем, кто за Линией без особого различия на Север, Юг и прочих. Сводки из-за Линии читал? Только честно.

– Только касающееся численности конных дружин, связей со степью, ну и где золотишком можно разжиться.

– Будешь читать только это – если повезёт, кончишь век уборщиком при каком-нибудь храме.

– Не смешно.

– Я не шучу. Они там у себя "Охотников на ведьм" завели.

– Кто такие? Вроде "Змей" наших?

– Не совсем. Для насаждения и укрепления веры и выявления ведьм, колдунов и продавших душу врагу рода человеческого.

Линк усмехается.

– Как они свою благую весть несут, я знаю, вон последствие несения стоит.

– Ты прав и неправ. Храаты и их попы придворные – это одно, те, кого ты по деревьям, да между двух развешивал – другое. Общего – только в казненного спасителя вера. В остальном – ты на Эрескерта больше похож, чем они друг на друга.

Мне смешно становится. Генерал Эрескерт, как он сам выражается, южнейший из самых южных грэдов, совершенно чернокожий.

– Расхождения в богословии, в трактовке единства или множества сущностей их спасителя, первичности или вторичности человеческой природы в нём. В общем, храатство разрешило наместнику уничтожить "резаков"?