– И опять ничего удивительного! – Полли сделала строгое «учительское» лицо и поправила очки на переносице. – Ведь у вас был муж, и ваш отец этого не отрицает!

– Тогда почему, когда прикасается папа, мне кажется, что это делает муж? – в отчаянии воскликнула я.

В палате повисла пауза.

– Я не сексопатолог, – пробурчала Полли. – И не психиатр. Увы, объяснить я этого не могу. Но, если хотите, то спрошу у врачей, в нашей клинике есть неплохие специалисты…

– Нет!!! – истерически взвизгнула я.

– Что с вами? – Полли строго посмотрела на меня поверх очков. – Ну, нет, так нет, зачем так кричать?

– Пусть это останется между нами, – прошептала я.

– Хорошо, – Полли хлопнула руками по коленям и поднялась. – Честно говоря, не нравится мне сложившаяся ситуация. У вас с этими встречами нервы совсем расшатались. Боюсь, как бы ни стало хуже. До консилиума остались считанные дни…

Она ещё раз внимательно посмотрела мне в глаза, потом неопределённо пожала плечами и пошла к входной двери. Взявшись за ручку, она мгновение помедлила, потом снова повернулась ко мне.

– Скажите мне честно, Джина, – задумчиво произнесла она. – Чего вы боитесь?

– Узнать правду, – сама не знаю почему, ответила я.

21 августа. Вечер

В течение дня отец так и не появился. Странно, но в этот раз я не так остро ощущала, что мне его не хватает. Дневной разговор с Полли мало-мальски привёл мои мысли в порядок, заставил меня начать разбираться в себе. Хотя, с другой стороны, как я могу это сделать, когда толком ничего не помню? Когда на улице стемнело, я забросила эту бесполезную затею.

На душе удивительно спокойно. Если папа не приехал – значит, так надо. Если не позвонил – значит, не смог дозвониться. Да! Абсолютно верно! Сегодня же выходной день, врачей в клинике почти нет, вот медсестры и треплются без устали по телефону! Так что ничего страшного, завтра он придёт обязательно. И ещё мне кажется, что я услышу от него нечто очень важное.

22 августа

С утра на улице шёл мелкий, моросящий дождь. Я глядела на запотевшие стекла, усеянные мелкой сеточкой, бегущих вниз струек, и думала о том, насколько непонятно все устроено в жизни. Ещё день назад я была готова рычать и метаться из угла в угол, словно раненая волчица, ожидая появления своего отца. А сейчас я просто смотрю на причудливый полупрозрачный узор и не могу понять, что со мной происходит. То ли я действительно успокоилась, то ли просто устала так рьяно ждать. Хотя, может быть, ещё на моё душевное состояние оказало влияние подаренное папой кольцо.

Наверное, всё-таки успокоилась – когда за спиной щёлкнул дверной замок, я знала, что это – отец и продолжала, не оборачиваясь, смотреть в окно. Я услышала, как он остановился и поняла, что он растерялся. По-видимому, не ожидал, что я так отреагирую на его появление.

– Здравствуй, папа, – тихо сказала я.

– Здравствуй, дочка, – он, наконец, решился и сделал несколько шагов в мою сторону. – Что-то случилось?

– Нет, – так же тихо ответила я. – Со мной всё в порядке. Просто, в очередной раз я решила посмотреть, что делает за окном печальная осень.

Я почувствовала, как его руки легли мне на плечи, и губы прикоснулись к моему затылку.

– Ты просто устала, Джина, – шёпот прошелестел нежным воркованием голубя. – Устала жить в ожидании. Вчера опять навалилось столько дел… Я пробовал дозвониться несколько раз, но внизу телефон был все время занят…

– Не оправдывайся, пап, – я тяжело вздохнула. – Я всё прекрасно понимаю.

Он медленно развернул меня к себе, и в первый раз я увидела близко его лицо. Нет, он ещё совсем не старый, и кожа довольно гладкая и упругая, несмотря на сеточку морщин возле глаз.

Только вот шрам… Он делает его старше. Ужасный след какого-то жуткого происшествия…

– Папа, – в мимолётном порыве я дотронулась рукой до его обезображенной щеки. – Откуда у тебя этот шрам?

– Попал в одну неприятную историю, – улыбнулся он. – Я тебе как-нибудь потом расскажу.

– Ты слишком многое откладываешь на «потом», – укоризненно прошептала я.

– А куда торопиться? – отец слегка отстранил меня, но рук с плеч не убрал. – Джина, пойми, у тебя сейчас такое состояние, что лучше обо всем узнавать постепенно. Организм ещё слишком слаб. Скоро тебя выпишут, и у нас будет возможность проводить вдвоём гораздо больше времени.

– Хорошо, – я сделала шаг назад, освободившись от его объятий. – Ты должен поступать, как считаешь нужным. Что ты мне расскажешь сегодня?

– Ты какая-то странная, – было видно, что он занервничал.

– Нет, папа, просто настроение непонятное. Давай не будем терять времени – у нас его и так постоянно не хватает. Ты опять начнёшь собираться и торопиться на самом интересном месте.

– Давай, – согласился он.

Я опустилась на кровать и жестом указала ему на табурет. Он немного постоял, над чем-то сосредоточенно размышляя, потом рассеяно засунул руки в карманы пальто, посмотрел на меня долгим, загадочным взглядом и таинственно улыбнулся.

– Я совсем забыл, что у меня для тебя есть подарок.

Он извлёк из кармана маленькую цветную коробочку и протянул мне.

– Что это? – изумилась я.

– Открой, – в уголках глаз вновь появилась знакомая сеточка. – И всё поймёшь сама.

Я почувствовала, как на лице появляется радостная улыбка идиотки, но обращать на неё внимания было некогда. Я быстро вскрыла упаковку и вытряхнула содержимое.

На раскрытую ладонь выпал новенький сотовый телефон. Я видела подобные много раз по телевизору.

– Ты умеешь им пользоваться? – спросил отец, и я покачала головой. – Давай покажу…

Когда с обучением было покончено, отец удовлетворённо хмыкнул, отошёл к окну и достал сигарету.

– Теперь, я думаю, проблема связи отпадает, – он выпустил изо рта голубоватую струйку дыма. – А то я вчера, честно говоря…

– Большое спасибо, папа, – прошептала я. – А мне разрешат его иметь при себе?

– Я уже договорился, – сеточка появилась вновь. – Так что можешь не волноваться. Да!

Он достал из кармана пальто длинный чёрный шнур.

– Это для подзарядки, чтобы батарея не садилась.

– Спасибо, – я положила шнур в тумбочку.

Грустное настроение, с которого начался сегодняшний день, потихонечку отпускало. Отец всё-таки приехал, привёз подарок, чего ещё можно пожелать?

Я вспомнила, как он меня обнял, и невольно вздрогнула.

– Что с тобой? – отец это заметил.

– Пустяки, – я рассеянно улыбнулась и постаралась придать лицу лёгкую беззаботность. – По всей видимости, это остаточные явления. После аварии болезнь начала прогрессировать, много чего происходило…

– А сейчас? – в его голосе послышались тревожные нотки, но глаза оставались спокойными и прозрачными. – Сейчас что-нибудь беспокоит?

– Наверное, нет, – немного подумав, ответила я. – Неделю назад были жуткие боли в желудке, но, к счастью, они закончились.

– Сами прошли? – тревога в голосе отца продолжала нарастать. Но глаза!

Их, выражение нисколько не изменилось!

– Нет, – я боязливо оглянулась по сторонам и понизила голос. – Мне кажется, все дело в таблетках…

– В каких таблетках? – не понял отец.

– В тех, которые мне давали, – я с таинственным видом приложила палец к губам. – Когда я перестала их принимать, боли сразу же прекратились…

– Джина, – голос отца стал ровным и прозрачным, как и глаза. – Я что-то никак не пойму, ты перестала принимать таблетки?

– Да, – улыбнувшись, кивнула я. – Поверь, папа, они совершенно ни к чему. Я даже начала кое-что вспоминать и…

– И что? – резко перебил он. – Что ты вспомнила?

Я уже открыла рот, чтобы рассказать ему об этом, но что-то меня остановило. Что-то не понравилось мне в его интонации, в его интересе, который он так внезапно проявил.

– Да ничего особенного, – сказала я как можно более спокойным тоном.