Не любил за то, что Николас отнял меня у него…

Бедный, наивный папа! Неужели он думал, что я всю жизнь буду находиться рядом? Как ни крути, так все равно не получится! Родители есть родители, но у каждого человека – своя жизнь…

Отца тоже можно понять. Он безумно любил маму, и после её смерти вся его любовь перешла на меня. Отсюда – и вспышки этой слепой, болезненной ревности…

Стоп! Отчего умерла моя мама? Об этом отец ничего не рассказывал. Я понимаю, вопрос – крайне деликатный, но я – его родная дочь и спросить имею полное право…

Наверное, так я и сделаю, когда он придёт…

Словно угадав мои мысли, щёлкнул дверной замок. На пороге стоял отец, мой любимый папа, человек, ставший за эти две недели для меня самым дорогим на свете.

Он смущённо улыбался, и мне показалось, что он не решается войти.

– Привет, папа! – беззаботно заявила я. – Что же ты не проходишь?

– Я пришёл не один, – он таинственно подмигнул.

– Да? – улыбнулась я, но низ живота похолодел. – И кто же этот гость?

– Это гости, – отец вновь смущённо улыбнулся. – И они пришли к своей маме!

– Перестань меня разыгрывать! – насупилась я.

– Но я не разыгрываю! – он, наконец, сделал шаг вперёд, и в его правой руке я увидела белый капроновый шнур. – Прошу!

В дверном проёме показались четверо связанных между собой черных, плюшевых котят. Отец шёл ко мне и, улыбаясь, тащил их за собой.

– Какая прелесть! – я в восторге захлопала в ладоши.

– Я же говорил, что они пришли к своей маме, – отец взмахнул рукой, котята подпрыгнули и в следующее мгновение оказались у меня в постели. Я придвинула их к себе и начала рассматривать.

– Странные игрушки стали делать, – я приподняла одного котёнка. – Посмотри. Мне кажется, у него – довольно зловещая физиономия.

– Вполне возможно, – отец наблюдал за мной с нескрываемым интересом. – Детишки сейчас совсем современные стали. Смотрят фильмы ужасов запросто, как мы раньше мультфильмы смотрели…

Наверное, через тысячу лет дети все также будут…

– А вот этот – вообще, злобный, – я показала ему другого котёнка. – Посмотри, какие у него нехорошие глаза. Если б он был живым, я бы его испугалась…

– Хуже всего, когда котята появляются в тёмной комнате, – неожиданно произнёс отец.

– Почему?

– Что? – он словно о чём-то вспоминал. – Нет, дочка, не обращай внимания. Это я так, к слову.

– Чёрных котят очень трудно искать в темной комнате, особенно, когда их там нет, – перефразировала я высказывание древнего китайского философа.

– Почему ты сейчас об этом сказала? – встрепенулся отец. – И где ты это услышала?

– По телевизору показывали какую-то передачу, – рассеяно ответила я.

– А что особенного в этой фразе?

Огонёк, вспыхнувший в глазах отца за минуту до этого, погас.

– Ни-че-го, – отчётливо произнёс он. – Тебе понравились ЭТИ игрушки?

– Весьма недурны, – я довольно кивнула головой. – Страшноваты, правда, немного. Но в целом прекрасно гармонируют со своей матерью.

Я любовно рассадила котят рядом с первым папиным подарком.

– Вот, так будет хорошо! – благодарно посмотрев на отца, я улыбнулась.

– Спасибо, папа.

– Рад, что тебе понравилось, – он медленно опустился на табурет. – Как твоё здоровье?

– В целом – ничего, – я подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. – Жду, не дождусь восьмого сентября.

– Я тоже жду этот день, – отец задумчиво хмыкнул. – Тем более, это – канун твоего рождения.

– Папа! – я в упор посмотрела на него. – Я могу с тобой кое о чем поговорить?

Он сразу съёжился, но кивнул в ответ.

– Пойми, – продолжала я. – Для меня это очень важно. И рано или поздно, всё равно мне станет известно…

Я судорожно сглотнула. Отец молчал. И, похоже, очень внимательно слушал.

– Меня интересует один вопрос, – собравшись с духом, я выдохнула и продолжала. – Как умерла наша мама?

Зная, что этот вопрос для него крайне неприятен, я думала, что он побледнеет. Но он, наоборот, густо покраснел.

– Зачем тебе это? – вновь послышался шелест песка.

– Что значит «зачем»? Это же была моя мама!

– Джина, мне совсем не хочется об этом вспоминать… Я быстро согнулась пополам и ухватила его за руку.

– Только не уходи, – умоляюще прошептала я. – Я знаю, что может последовать за этими словами, но, не уходи, прошу тебя! Я должна знать, я же твоя дочь!

Он положил руку на мою ладонь и пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд заметно потеплел.

– Хорошо, – шелест песка стих. – Я попробую, хотя мне это действительно нелегко.

Мягко пожав мою руку, он поднялся. Подошёл к окну, достал сигарету и с внимательным видом принялся изучать первый осенний день.

– Я тебе уже рассказывал, как мы с ней познакомились? – тихо спросил он.

– Да, – также тихо кивнула я.

– У тебя неплохая память, – он обернулся и с усмешкой посмотрел на меня.

– Стараюсь, – я, как можно равнодушнее, пожала плечами. – Моя память навёрстывает расстояние, на которое отстала за этот год.

– Я это понял, – он кивнул и снова отвернулся.

А я в тот момент подумала, что ему удобнее рассказывать, не глядя на меня. Подумала и тут же забыла.

– Все произошло крайне глупо, – отец тяжело вздохнул и выпустил струйку сизого дыма. – Ужасно глупо, по-книжному. Я любил твою маму без памяти, и она отвечала мне тем же. Но была таким же ревнивым человеком.

Он немного помолчал и глубоко затянулся.

– Я уже говорил, что возглавлял целую научную группу. Так вот – однажды у нас появилась молодая сотрудница. Рыжеволосая, зеленоглазая, одним словом, настоящая бестия! Натуральная Лилит…

– Кто-кто? – не поняла я.

– Супруга Люцифера, властелина подземного царства, – отец усмехнулся. – У древних кельтов был культ Кернунноса и Хабондии. Своеобразные языческие божества, она – одна из них…. День недели Лилит – среда. Кроме того, она покровительствует проституции и коллекционирует души нарождённых детей, которые не появились на свет из-за того, что их матери сделали аборты.

– Ужас какой! – прошептала я.

– Вот-вот, – смешок послышался в третий раз, – и я о том же. Все мои сотрудники именно так и думали. Они почему-то решили, что нет на свете мужчины, который смог бы устоять перед чарами этой женщины.

Голубоватый дым вновь взвился вверх.

– Но я прекрасно знал, что это не соответствует действительности. По крайней мере, в отношении меня. Я так любил твою маму, что другие женщины меня абсолютно не интересовали. Когда я начал с ней встречаться, я перестал замечать всех остальных. Это было как наваждение…

Он снова немного помолчал.

– Точно также я реагировал и на свою новую сотрудницу. Не спорю, она пыталась оказать мне знаки внимания. Кому не лестно завести роман со своим боссом? Но я держал её на расстоянии, сохраняя сугубо деловые отношения. Твоя мама иногда приезжала ко мне на работу, естественно, видела эту женщину. Она прекрасно разглядела все её манеры, о чем неоднократно мне говорила. Что было делать – я, как мог, успокаивал её, надеясь, что она всё-таки изучила меня за годы совместной жизни. Но на деле оказалось иначе.

В глубине души твоя мама всё-таки не верила, что я ей не изменяю, и никогда не изменял. И эта мысль, постоянно подогреваемая надуманной, необоснованной ревностью, словно червь, точила её изнутри. Дженни была подобна пороховой бочке – поднеси маленький огонёк, и она тут же взорвётся.

И такой огонёк нашёлся, увы, Джина, мир – не без добрых людей. Меня чудовищно оклеветали – какая-то сволочь наговорила моей жене кучу всевозможных гадостей. Якобы, у меня – роман с новой сотрудницей, мы все время уединяемся, и прочую, прочую дрянь… И, как ни странно, моя Дженни поверила…

Он вынул изо рта окурок, поднёс к глазам и долго рассматривал.

– Что-нибудь на самом деле было? – нарушила я затянувшуюся паузу.

– Нет, – он повернулся и пристально посмотрел мне в глаза. – Ничего подобного не было. Можешь, конечно, не верить, но я говорю правду.