И она вновь тряхнула головой, отчего густой туман её волос заколыхался и начал растекаться по плечам. А я после этого монолога почувствовал лишь изумление. Передо мной был уже не ребёнок, а неожиданно повзрослевший человек. Даже взгляд у неё изменился.

– В общем, моему отцу была нужна практика. То есть человек, который согласился бы добровольно участвовать в экспериментах. Но, увы, добровольцев не нашлось. Никто не хотел рисковать…

Я стоял и не верил своим ушам. На дворе – двадцать первый век, все эти путешествия во времени остались лишь в сценариях кинофильмов, да на страницах фантастических романов. А здесь, передо мной стоит юное прелестное создание и совершенно серьёзно рассказывает абсолютно немыслимые вещи…

– Вы не подумайте, мистер Николас, что мой отец заставил меня это сделать, – продолжала Джина. – На подобное он никогда бы не пошёл. Я и сама о таком не думала, буквально до последнего времени. Но…не так давно мне приснился сон. Будто я иду по какому-то тёмному, мрачному лесу и внимательно оглядываюсь по сторонам. Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что за каждым деревом кто-то должен стоять, хотя там… никого… нет… Но чей-то голос упорно повторяет мне, что этот НЕКТО, рано или поздно, всё равно окажется там…

Потом я дико устаю, и ноги совершенно не слушаются. Я решаю, что дальше не пойду. Тогда голос начинает уговаривать меня и шепчет, что я обязана завершить своё необычное путешествие. Если я это сделаю, то встречу настоящую любовь… Понимаете, мистер Николас, именно этими словами он меня по-настоящему и заинтриговал. Я ведь в жизни ещё никогда никого не любила… А так хотелось…

Джина мечтательно вздохнула. Я чувствовал себя самым сумасшедшим человеком на планете.

– В общем, я встала и пошла дальше. Совсем стемнело, и я брела на ощупь, боясь ненароком запнуться и упасть или наткнуться на какую-нибудь ветку. Но, к счастью, ничего такого не произошло. И вдруг впереди я увидела слабый красноватый свет. Я сразу же поняла – в лесу кто-то разжёг костёр! И ноги сами понесли меня к этому случайно появившемуся ориентиру.

У костра сидел человек. Мужчина. Я присела рядом на брёвнышко, и мы долго смотрели на оранжево-синее пламя. Я молчала, и он молчал, и я чувствовала, что от этого нам настолько хорошо, что не нужно никаких слов. Мне не хотелось поворачивать голову, чтобы увидеть его лицо. Я знала, что это хороший, умный, добрый человек. Человек, с которым я смогу быть рядом всю жизнь.

А потом мне всё-таки захотелось посмотреть на него, хотя бы краешком глаза.

И я решила это сделать.

Но… как только я повернула голову, я… проснулась.

– И ты так и не видела его лица? – затаив дыхание, спросил я, даже не заметив, как перешёл на «ты».

– Нет, – грустно вздохнула Джина. – К сожалению нет.

– Ну, может это и к лучшему, – я попытался утешить девушку. – Если бы ты его разглядела, то начала бы искать именно этого человека. А если бы не нашла?

– Этого бы не случилось! – гневно сжав кулачки, внезапно воскликнула она. – Я бы его всё равно нашла, потому что я его люблю! И буду любить всю оставшуюся жизнь! Мой папа всегда говорил мне, что я – однолюб!

– Успокойся, Джина, – мягко сказал я. – Безусловно, ты найдёшь его. Только сделать это будет немного сложно, ты же не видела его лица и не слышала его голоса…

– Это неважно, – девушка вновь улыбнулась обворожительной улыбкой, до боли напоминающую улыбку моей жены. – Мне необязательно знать, как он выглядит. Он у меня – вот здесь.

Она прикоснулась клевой стороне груди и в эту минуту опять стала похожа на замечтавшуюся несовершеннолетнюю девчушку.

– Конечно, – поспешил согласиться я. – Короче, насколько я понимаю, этот сон и подтолкнул тебя сделать то, что ты сделала сейчас…

– Да. На следующее утро я пошла к отцу и сказала ему, чтобы он проводил эксперимент с моим участием. Поначалу он замахал руками, но я сумела настоять на своём. У меня его характер… Вот, в принципе, и всё. Я на какое-то время потеряла сознание, просто провалилась в темноту. А когда пришла в себя, то была уже здесь. Как раз недалеко от нашего дома, потому что прибор моего отца действует в очень небольшом радиусе. Я имею в виду пространство…

Под языком появился колючий, шершавый шар, отчего в горле невыносимо защекотало. Я с трудом откашлялся и спросил, точнее, опять выдавил из себя:

– Какой у вас сейчас год?

– Три тысячи первый, – глаза Джины налились мягким коричневым светом. – Не правда ли, Ник, как это романтично – совершить такое необычное путешествие в первый год предыдущего тысячелетия?

Я упал.

Точнее, не упал, а сел прямо на землю, на серую выцветшую траву, потому что ноги напрочь отказались держать моё тело. Джина не выдержала и поначалу тихонечко прыснула, а потом залилась нежным переливчатым смехом. А я сидел возле неё, скрестив по-турецки ноги, и глупо улыбался. В голове царила полная неразбериха. Эта девушка будет жить в этом месте, только через тысячу лет. И она будет безумно похожа на Дженни. И её будут звать похожим на Дженни именем.

Потом я не выдержал и тоже захохотал. Вот так мы и хохотали – долго, весело и задорно, глядя в лицо друг другу.

17 августа

Ночью я спал плохо, мне всё время снился неизвестный таинственный лес, отчего я часто просыпался. Лишь только под утро, когда мрачные сновидения отпустили, мне удалось провалиться в сладкую, протяжную дрёму.

Проснувшись, я выглянул в окно и увидел, что солнце стоит высоко, правда определить точное время было невозможно – в спешке, я забыл дома часы.

«Влюблённые часов не наблюдают, – подумал я и сладко потянулся. – Что с тобой происходит, Ник? Неужели ты действительно влюбился на старости лет?»

Глупые мысли полезли в голову, и я резко вскочил с кровати, чтобы быстрее чем-нибудь заняться и постараться от них отвлечься. К тому же я обнаружил, что зверски голоден.

Нужно было ехать в город. Город, который сейчас называется Кемберлист и который, если верить словам Джины, будет переименован в Кембербридж к концу второго тысячелетия.

К тому же, Джина обещала сегодня опять встретиться со мной. Вчера, когда уже совсем стемнело, она робко намекнула, что ей пора домой, но я не осмелился возражать и задерживать её, потому что это была наша первая встреча. Точь-в-точь, как когда-то с Дженни. Она ушла по направлению к роще, где мы встретились, и исчезла в тёмном частоколе чахлых, изогнутых стволов. Мне подумалось, что я больше не увижу её, но я быстро прогнал эту неприятную мысль.

Она придёт, в этом я не сомневаюсь.

Если бы я только знал, насколько я был прав в тот момент…

Ну, а если она сегодня появится, я не упущу момента, чтобы пригласить её на ужин. Готовить я умел и любил, только делал это крайне редко в силу своей занятости по работе. Но иногда, по выходным, я отдавался этому занятию со всей пылкостью и страстью, на какие был только способен. Особенно Дженни нравились мои фирменные пироги.

Поэтому к нашей встрече я обязательно испеку что-нибудь необычное и эксклюзивное. Интересно, одобрит ли Джина мои кулинарные способности?

Необходимо было поторопиться. Так как часов у меня не было, я решил приобрести в городе что-нибудь недорогое, на время. Стоп! На время чего? Того, пока я буду находиться здесь? Как долго я здесь ещё пробуду? Сколько раз Джина сможет приходить ко мне на свидания?

А как же Дженни?

От этой мысли на душе стало так противно, что я снова почувствовал рвотные позывные. Как я могу вообще так поступать, променять возвращение домой, к любимой женщине на встречи с молоденькой девушкой? Но… ведь… мы с Дженни поссорились, и Она сама в этом виновата… Кстати, насчёт вины… Стоп! А если рассмотреть эту ситуацию под другим углом, так сказать, с точки зрения моей жены?

Я шумно засопел и торопливо забегал по комнате. Выходит, если сделать так, как я только что подумал, виноват во всём, получаюсь, сам! Проклятая склонность к самоанализу!