Быстренько одевшись, я выскочил во двор и плюхнулся на водительское сидение автомобиля. Злость, неожиданно зародившаяся в глубине души, бушевала с такой силой, что едва не сломал ключ в замке зажигания.

Резко крутанув руль, я вылетел со двора, как умалишённый.

Когда я выехал на шоссе, и дорога стала ровной и гладкой, мои мысли начали постепенно приходить в порядок. И я вновь решил попробовать разобраться в себе.

Что меня привлекает в Джине? Безусловно, ощущение юности, свежести и новизны. Вот именно, новизны. Неизведанное всегда манит и притягивает к себе.

Любознательность человека не имеет границ.

А что мешает мне вернуться к Дженни? Только никому не нужная гордыня и самолюбие. А ведь у Неё скоро день рождения.

Девятого сентября.

Она часто шутила, что в дате этого маленького праздника содержаться три девятки. Одна – число, вторая – порядковый номер месяца. А третья – последняя цифра года, в который Она родилась.

– Я – роковая женщина, – часто говорила Она, ослепительно при этом улыбаясь. – Если перевернуть эти девятки вниз головой, то получаться три шестёрки…

Действительно, роковая. Никого ещё я не любил так сильно, как Её, ни о ком так не заботился и не беспокоился. Она вскружила мне голову с первых минут нашей встречи и сделала это настолько виртуозно, что я не могу опомниться до сих пор. И как бы я на Неё не злился и не обижался, буквально через несколько минут всё забывал и готов был валяться в ногах, вымаливая прощение.

Хотя…

Последний год нашей совместной жизни выдался действительно трудным. Ссоры и скандалы вспыхивали слишком часто, наверное, за этот год их набралось больше, чем за все остальные, прожитые ранее.

Почему?

Может быть, мы действительно устали друг от друга, и нам необходимо какое-то время пожить раздельно, чтобы в дальнейшем сохранить хорошие отношения? Пожалуй, на сегодняшний день, это самый приемлемый вариант.

Немного успокоившись, я откинулся на спинку сидения и включил автомагнитолу. Но, как специально, в приёмнике оказалась кассета с записью любимой песни моей жены.

Воспоминания окатили меня, словно ведро ледяной воды. За эти два дня я ни разу не удосужился подумать о том, как чувствует себя Дженни, что Она думает, чем занимается, да, в конце концов, есть ли у Неё что-нибудь в холодильнике? Какой же я всё-таки эгоист! Недаром в последнее время Дженни часто говорила, что я слушаю только самого себя! Нет, мне просто необходимо ей позвонить!

Открыв кое-как трясущимися руками крышку отделения для перчаток, я чуть не завыл от обиды. Перед тем, как уехать из дома, я поставил телефон на подзарядку, а взять его, естественно, забыл! Да и зачем мне было о нем вспоминать, если я уезжал от любимой женщины, чтобы не видеть и не слышать её!

Ярость и отчаяние нахлынули на меня с новой силой. Не сознавая, что делаю, я резко дёрнул руль влево и выскочил на встречную полосу.

Машины, которые неслись навстречу, принялись отчаянно сигналить. Успев опомниться, я вновь до упора вывернул руль и чудом избежал лобового столкновения.

«Надо быть повнимательнее, – сказал я себе, облегчённо вздохнув, – Так можно оказаться не в магазине, а в совершенно другом месте. И тогда не будет ни дня рождения, ни цветов к сентябрю…».

От этой мысли у меня сильно защемило сердце, и я невольно сбавил скорость.

И всё-таки, я тысячу раз прав в том, что нам необходимо расстаться на какое-то время! Гнев и обида поулягутся, ссоры забудутся, и отношения вспыхнут с новой силой. А на это время Джина заменит мне Дженни, ведь она на неё так похожа! Может быть, видя в ней молодую Дженни, я ещё сильнее буду любить свою жену…

Рассуждая таким самым, что ни на есть циничным образом, я въехал в город. На покупки ушло около трёх часов, я накупил кучу всевозможной снеди и по привычке взял зелёных яблок, персиков и маринованных огурцов, которые Дженни просто обожала. Проезжая по одной из улиц, я заметил сверкающую призывной вывеской ювелирную лавку, и, неизвестно почему, нога сама нажала на педаль тормоза.

Зачем я туда зашёл, я так и не понял. Может быть, опять сработал инстинкт привычки – я часто дарил своей Дженни драгоценные безделушки. Я заходился от восторга, глядя, как моя супруга рассматривает их, как, затаив дыхание, примеряет и, как Её глаза вспыхивают карим заревом благодарности. В тот момент я радовался с Нею, словно ребёнок – для меня не было ничего приятнее, чем дарить Дженни не только подарки, но и радость.

В магазинчике было пустынно, лишь старичок-продавец мирно посапывал за прилавком.

– Гм, хм, – откашлялся я.

Старичок моментально оживился, будто и не спал, резво вскочил на ноги и, наклонившись ко мне, опёрся о прилавок руками.

– Что желаете, мистер? – подобострастно закивал он.

По правде говоря, я и сам не знал, чего хотел. Я стоял, молчал, сопел и проклинал себя за то, что вообще появился здесь. Продавец принял моё молчание за предложение показать товар и тут же засуетился, тыча пальцем в витринное стекло и что-то беспрестанно бормоча хриплым, простуженным голосом.

– Есть изумительные цепочки, мистер! Практически всех размеров и любого веса. А к ним – не менее изумительные кулоны… Взгляните вот на этот, в виде дельфина, с изумрудами вместо глаз!

Поскольку, очевидно, моё лицо, в тот момент ничего не выражало, старичок с пониманием кивнул и затарахтел дальше, расхваливая на все лады серьги и браслеты.

Когда он, наконец, добрался до колец, с меня, как будто спало оцепенение, и я вспомнил, что именно этот предмет ювелирных украшений я дарил Дженни наиболее часто. Я начал с интересом разглядывать то, что он предлагал и очень быстро остановил свой выбор на изящном миниатюрном колечке в форме ажурных спиралевидных переплетений, усыпанных бриллиантовой крошкой.

– Сколько? – поинтересовался я.

– О! – старичок театрально воздел руки к небу. – Сущие пустяки, мистер! Всего-навсего пятьсот шестьдесят два пятьдесят!

«Ничего себе пустяки», – подумал я про себя, но вслух сказал: – Ну что ж, это не так уж и дорого!

– Конечно! – лицо старичка просияло, и он засуетился со скоростью, в два раза превосходящую ту, с которой суетился до этого. – Какой размер пальчика вашей дамы?

У меня появилось ощущение, что грянул оглушительный гром и самый, что ни на есть тяжёлый молот ударил по моей бестолковой голове.

Размер!

Ведь если я покупаю это колечко для своей будущей гостьи, я даже не знаю её размера! Но почему для Джины, а не для Дженни?

Чёрт побери, да потому что до Её дня рождения ещё уйма времени!

– Шестнадцать с половиной, – сказал я деревянным голосом, назвав размер безымянного пальца своей жены.

– Не извольте беспокоиться, – старичок проворно юркнул под прилавок и уже через какую-то секунду вынырнул обратно, протягивая мне кольцо, уютно лежащее в маленькой коробочке из синего бархата.

– Футляр – бесплатно, за счёт заведения, – услужливо ухмыльнулся он.

Я вытащил из бумажника шесть сотенных купюр, небрежно бросил их на прилавок и также услужливо пробасил:

– Сдачи не надо!

Всю обратную дорогу домой я ломал голову, зачем я это сделал, но ещё больше не понимал для кого же эта вещь предназначена?

Ответа я не нашел.

И самое главное, что в этот вечер Джина так и не появилась.

18 августа

Утром я проснулся с дикой головною болью, словно накануне выпил ведро спиртного. Сел на постель, поводил языком во рту и от этого почувствовал себя ещё хуже. Действительно, какой-то похмельный синдром. Только горечь во рту и тяжесть в голове не от выпитого вина, а от несостоявшейся встречи.

Почему она не пришла?

Что ей помешало?

Она должна была появиться, по-другому быть не могло…

Если у неё получилось в первый раз, значит, эксперимент удался. Следовательно, препятствий для вторичного переброса нет…. Но, если… если она просто не захотела меня видеть?