– Это ты, Ник? – я удивляюсь, потому как чувствую, что губы плотно сжаты.

Голос звучит где-то внутри меня…

Его плечи вздрагивают.

– Почему ты не отвечаешь? – в моём внутреннем голосе появляются требовательные нотки.

Плечи слегка обмякают.

– Я думаю, что тебе сказать, – слышу я.

Самое непонятное – что он разговаривает моим же голосом.

«Да что это такое? – гневно думаю я. – Лица я не вижу, настоящего голоса не слышу! Будто кто-то специально препятствует!».

– Ник! – со злостью выкрикиваю я и чувствую, как что-то холодное сдавливает грудь. – Сейчас же перестань валять дурака! Я хочу знать, почему ты постоянно убегаешь? Почему ты не хочешь со мной поговорить?

– А о чем нам разговаривать? – мой голос становится настолько унылым и бесцветным, что я невольно вздрагиваю. – Ты же поставила на мне крест! Ты вычеркнула меня из своей жизни!

Чудеса! Я разговариваю сама с собой, причём, действительно получается диалог! Как мне ни тяжело, я стараюсь не обращать на это внимания.

– Кто тебе такое сказал? – мой голос становится похож на шипение гремучей змеи. – Из чего ты сделал эти выводы?

– Из твоего поведения, – теперь черным аспидом под сердцем сворачивается печаль. – Не скрою, порой я бывал не прав по отношению к тебе, но это вовсе не означает, что ты должна совершать подобное!

– Какое «подобное»? – подозрительно щурюсь я.

– Не прикидывайся, Дж… – моё имя произносится настолько невнятно и глухо, что я не могу его разобрать. – Сейчас я хочу лишь сказать, чтобы ты перестала валять дурака.

– Я не понимаю, о чём ты! – в отчаянии выкрикиваю я и сжимаю кулаки.

Напряжение становится настолько сильным, что в серой туманной дымке начинают появляться бледные разноцветные звёздочки.

Но я-то знаю, что эти звёздочки – у меня в глазах, так же, как и муравьи – глубоко в желудке…

– Объясни мне, пожалуйста! – мой крик срывается на визг. И тут же звучит шелестом медных струн рассохшейся арфы:

– Я не могу объяснить тебе то, что ты не можешь объяснить себе сама.

– Перестань меня мучить, – канючу я. – Я и правда, не знаю, в чём моя проблема…

– Твоя проблема в том, что ты не можешь вспомнить. Или просто не хочешь. Заставить себя вспомнить плохое гораздо сложнее, чем хорошее. Тем более, ты больна, девочка моя… Даже спиной я чувствую – у тебя жар.

– Это ты сделал меня такой! – в бессилии выкрикиваю я.

– Может быть, – соглашается мой голос. – Но, может быть, и нет. Я не скрываю и повторю ещё раз – временами я бывал несправедлив. Но я всегда тебя любил. Любил преданно и беззаветно, никогда не помышляя о ком-либо другом. И чего тебе не хватало, я не могу до сих пор понять. Наверное, всё было действительно слишком хорошо…

– Как же я могла сделать тебе что-нибудь плохое, если ты ко мне хорошо относился? – эхо вновь разносит мой визг по тёмным окрестностям. – Я что, сама себе враг?

– По-видимому, да. Я же говорю, что ты больна, Дж… – я опять не могу разобрать своего имени. – Мне очень не нравится, что у тебя такой сильный жар!

– Я любила тебя? – выдыхаю я.

– Не знаю. Скорее всего, нет. Обычно судят по конечному результату.

– Ну, ладно! – я чувствую, что начинаю задыхаться от внезапно вспыхнувшей ярости. – Относилась я к тебе хорошо? Иначе мы бы не смогли находиться вместе!

– Вот это и было странным. Знаешь, я также считал все эти годы. А потом понял, что ошибался. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения, что сделано, то сделано. К тому же тебе нельзя волноваться. Дай, я потрогаю твой лоб, я чувствую, у тебя ОЧЕНЬ СИЛЬНЫЙ жар!

И тут происходит самое невероятное. Мужчина, который до этого все время стоял ко мне спиной, медленно поворачивается. Я непроизвольно закрываю глаза, чтобы потом широко распахнуть их и… наконец увидеть его лицо!

Но…

Когда я попыталась открыть глаза, у меня ничего не получилось. Точнее, глаза раскрылись, но теперь меня окружала действительно кромешная тьма. И в этом вязком, пахнущем опасностью мраке я ощутила, как чья-то тяжёлая и одновременно лёгкая ладонь нежно прикоснулась к моему лбу. Мне стало так хорошо, как не было уже давным-давно. Ощущение опасности исчезло. Но для полного счастья мне по-прежнему не хватало света.

5 сентября. Вечер

Я проснулась от прикосновения чьей-то ладони. Тьма отступила, в палате было светло. Надо мной склонился отец.

Он смотрел на меня усталым, внимательным взглядом, но я не увидела в нём сожаления. Казалось, он думал о чём-то другом.

– Как хорошо, что ты, наконец, пришёл, – тихо прошептала я и улыбнулась. – Я, наверное, проспала весь день?

Отец молча кивнул.

– Знаешь, – я посмотрела в потолок, – сейчас я чувствую себя ужасно одинокой. К тому же я видела такой дурной сон…

Тревожная складка залегла у него над бровями, он слегка покраснел.

– Что это был за сон?

– Я разговаривала со своим мужем, – рука отца все ещё лежавшая у меня на голове, вздрогнула. – Как всегда, его лица я не видела.

– Джина, – отец убрал руку, пододвинул стул и сел. – Мне всё время кажется…

Слова застряли у него в горле.

– Мне кажется…

– Что? – беспокойно спросила я. – Что тебе кажется?

– Неужели ты действительно ничего не помнишь? – ответил он вопросом на вопрос.

– Нет, – я опустила глаза.

– Порой мне думается, что ты меня обманываешь…

– Мне это ни к чему.

В разговоре возникла пауза. И, чем дольше она продолжалась, тем тяжелее и ощутимее становилась. Я чувствовала это сердцем.

– Папа, – я попыталась разрядить обстановку. – Ты меня в чём-то подозреваешь?

– Что ты! – в его глазах вспыхнул недовольный огонёк, но тут же погас.

– С чего ты взяла?

– Ты постоянно задаёшь один и тот же вопрос. И мне приходится давать один и тот же ответ. А что остаётся делать – ведь я действительно ничего не помню…

– Извини, – он смутился и отвёл взгляд в сторону. – Просто мне хочется верить, что все обстоит, не так плохо, как кажется…

– Что поделаешь, – я шмыгнула носом. – То, что существует, не исправишь. Думаешь, мне не хочется, чтобы Память вернулась? Ещё как хочется! Но она меня не слушается! Не желает подчиняться! Вот сейчас я опять видела мужа во сне, но так и не смогла разглядеть его лица!

Я почувствовала, как запылали щеки. Пальцы правой руки начали судорожно комкать простыню.

– Успокойся, Джина, – отец положил мне руки на плечи. – То, что ты помнишь свой сон – это уже хорошо. Значит, ещё не всё потеряно…. А что касается твоего прошлого… Поверь, со временем всё восстановится, особенно, когда ты сменишь обстановку. По крайней мере, у меня такое ощущение…

– Если бы это произошло на самом деле… – прошептала я и почувствовала, как волны воспоминаний о недавнем сне накрывают меня с головой.

– Папа! – неожиданно выкрикнула я, и он непроизвольно отшатнулся.

– Папа, – продолжила я уже более спокойным тоном и дотронулась до его руки. – Помоги мне, прошу тебя! Помоги мне вспомнить! Для меня это очень важно!

– Что вспомнить? – тревожно спросил он.

– Что я сделала плохого своему мужу? Чего мне не хватало в жизни? Почему он сделал вывод, будто ошибался во мне?

– Откуда ты это взяла? – пробормотал он. – Ты же только что говорила, что ничего не помнишь?

– Приснилось! – твёрдо заявила я. – Представь себе, мне всё это приснилось! Но я знаю, что так и было на самом деле! Я знаю, что любила его – того человека, которого тоже звали Николас! И чувствую, что не могла причинить ему боль просто так! Ты сам говорил мне, что я влюбилась, что я – однолюб! И рассказывал, как он дарил мне цветы! Особенно, цветы к сентябрю! Чёрт! Эта фраза постоянно вертится у меня на языке! Что означают эти цветы к сентябрю? Почему всё кружится вокруг них и неизменно к ним возвращается?

– Какой тайный смысл содержится в этих словах?

– Ты была его цветком к сентябрю! – неожиданно выпалил он.