- Не папкай мне, и когда ты вырастешь и перестанешь малеваться как клоун? - обвинил он ее, но на пути был стул, и он врезался в него. Ева припустила по коридору, не убегая, но идя быстро и уверенно. Она свернула направо в конец коридора, где ее комната напротив комнаты брата, Джейсона. Его дверь была закрыта, и она не колебалась; она открыла свою собственную дверь, зашла и тихо ее закрыла, а затем закрыла на защелку, которую сама установила, когда ей было двенадцать. Это было не только из-за ее отца, но в такие времена, как сейчас, тоже помогает.

Она бросила сумку с книгами на кровать и повернулась, уставившись на закрытую дверь. В течение пятнадцати секунд было тихо. Двадцать. Двадцать пять.

А потом удар кулаком в дверь. Один удар, достаточно сильный, чтобы дверь задрожала, но замок крепкий. Он дергал ручку.

- Неблагодарная! - орал ее отец, и она услышала, как он стучит в другую дверь. Джейсона. О, Боже. Но она помогла Джейсону сделать его комнату крепостью, и довольно скоро она услышала, как ее отец направился на кухню к своему забытому пиву.

Ева сползла на кровать со слабостью в коленках и потянулась за чучелом горгульи. Она крепко обняла ее, а затем протянула руку и взяла рацию с тумбочки. Она включила ее.

- Земля Урану, - сказала она. - Ответь, Уран.

Статический треск, и даже комфорт ее безоговорочно любящего плюшевого животного не помогал, пока она не услышала голос ее брата через динамик.

- Мой позывной Харон, тупица. Если ты забыла.

- Это просто спутник, даже не планета. - Она позволила пройти секунде или двум, потом сказала: - Ты в порядке, Джейс?

- Словно тебе есть дело. - В голосе Джейсона была понурая обида. Он был младше ее, но в каком-то смысле он был старше. И сильнее. - Что-то охладило тебя, да?

- Я даже не знала, что он здесь! Что за черт, Джейс, ты достал нож?

- И что? Мне нравятся ножи.

Все благие намерения Евы увяли, потому что она это знала. Он показал ей шесть месяцев назад длинный, опасный нож, и он порезал ее им. Случайно, сказал он. Она не была так уверена. И сейчас не уверена. Джейсон... что-то было сломано в Джейсоне, и она не знала, как это починить. Это заставило ее чувствовать себя ужасно и пустой внутри.

- Как сильно он бил тебя? - наконец спросила она.

- Не видно.

- Черт... - Плохо сидеть здесь, отдельно, не зная, что сказать. Не зная, что сделать. - Хотела бы я...

- Хотела бы ты иметь стержень, сестренка? Хотела бы ты противостоять старику? Не беспокойся. В следующий раз, когда он поднимет на меня руку, я сломаю ее. Рассчитывай на это.

На этом он выключил рацию. Она попыталась снова, но он не отвечал. Ева медленно растянулась на своей кровати, укрылась одеялом с Кошмаром перед рождеством, когда начался озноб, и пыталась думать о том, что делать. Позвонить копам? Ага, она пробовала. Мама захлопнет дверь, да и никто не послушает плохиша Джейсона и его странную сестру-гота. Не то чтобы морганвилльским копам было дело.

Она наполовину спала, когда ее мать постучала в дверь и сказала, что ужин на столе. Ева скатилась с постели, распустила волосы из косичек и встряхнула ими, в основном закрыв глаза - ее стратегия при встрече с семьей - и была готова вынести ужин. Папа вырубился, так что будет тихо; Джейсон будет кипеть от ярости, мама уйдет в себя, и еда будет ужасна. Так что она не ждала с нетерпением кукурузное пюре и Спэм (торговая марка консервированного мяса).

Ева услышала звук у окна и повернулась, думая, что это была ветка, или, может быть - безумно - Майкл Гласс пытается привлечь ее внимание.

Вместо этого по другую сторону окна ей улыбался вампир. Брендон. Евросволочь с гладким, острым подбородком, что можно порезаться. Сейчас он выглядел совершенно нормально. Совершенно нормальная любопытная Варвара, выглядящая так, словно хочет прыгнуть через стекло и делать с ней ужасные, ужасные вещи.

Ева подавила крик. Если бы она закричала, Брендон бы ушел в следующее мгновение, как дурной сон, и это даже может пробудить отца от его алкогольной дремоты. К тому же Брендон не мог попасть внутрь. Не без приглашения, которое, она чертовски уверена, не собиралась давать. Я все еще несовершеннолетняя, засранец, подумала она, рывком закрывая шторы. У тебя нет на меня никаких прав. Не то чтобы для Брендона возраст имел большое значение. Он ходит кругами вокруг нее с момента, как ей исполнилось двенадцать. Это по-прежнему заставляет ее чувствовать тошноту и тревогу, но она не позволит этому взять верх. Ни в коем случае.

Когда она выглянула, он исчез. Вероятно, его понятие шутки. Ох. Если она пожалуется, он скажет, что патрулировал собственность; он был, в конце концов, по контракту Покровителем их семьи. Она ничего не могла с этим поделать. Как и со всем остальным неправильным в ее жизни.

Ужин прошел, как она и предсказывала, молча. Джейсон ковырялся в еде, угрюмо уставившись вниз; его волосы свисали на лицо, как и у Евы, и хотя их мама болтала ни о чем и игнорировала все, что происходит на самом деле, ни один из них не сказал и слова, кроме мычания и односложных ответов. Когда они закончили, Ева отнесла посуду на кухню и помыла. Джейсон вытирал. Они работали в тишине, и когда она оглянулась, то увидела, как Джейс следит за диваном в гостиной, где вырубился их отец с пивными банками на полу.

Они старались не шуметь.

Это был странный факт жизни, что после всего адреналина, всего этого страха, всего напряжения, Ева заснула в считанные секунды, как только оказалась в постели. Ей редко снились кошмары. Может быть, плохие сны не были действительно необходимы, если живешь в нем в реальности... Но она думала, что у нее был один, когда она проснулась под звуки сирен и мерцающего свечения, которое не было восходом солнца за занавесками. Она встала, натянула черный пушистый халат и отодвинула шторы, чтобы выглянуть наружу.

В шести кварталах полыхал дом, пылая и стреляя пламенем в небо. Часы показывали два часа ночи, и у нее было сильное чувство, что кто бы ни был в том месте, возможно, не смог выбраться невредимым. Пожарные были уже там; она могла видеть пожарные машины и сирену.

В дверь ее спальни постучали. Ева ответила и увидела маму, стоящую в халате. Не спрашивая, мама протиснулась мимо и подошла к окну.

- Да, конечно, входи, - сказала Ева. Она снова закрыла дверь на защелку. - Я только проснулась. Ты знаешь, чей это дом?

Ее мать смотрела на огонь сухими, пустыми глазами и сказала:

- Это может быть дом Милдред Клейн, она живет в том квартале. Или семьи Монтез.

Ева знала Клару Монтез, и имя сильно ее ударило. Клара перешла в среднюю школу в этом году. Милая, спокойная и умная. У нее был старший брат, который уже выпустился, сестра в средней школе и еще одна в начальной школе.

Ева схватила свой сотовый телефон со стола и проверила контакты; Клара была в ее списке, и она быстро набрала ее. Она сжимала телефон с тревогой, пока смотрела на пламя над горящими костями дома на расстоянии.

- Это не я, - тотчас сказала она. Голос у нее был запыхавшийся и взволнованный. - Это дом Коллинзов! Мне пора!

Ева, должно быть, издала какой-то звук, потому что следующее, что она знала, ее мама держала ее за плечи, спрашивая ее, что случилось. Евины руки дрожали. Она снова посмотрела на огонь, сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Коллинзы.

Это горел дом Шейна.

- Я должна идти, - сказала она и вырвалась из рук мамы, чтобы начать доставать вещи из ящиков. Ее не волновало, что она брала - несовпадающее нижнее белье, порванные спортивные штаны, футболка с Суперкрошками (мультсериал про трёх маленьких девочек детсадовского возраста, обладающих суперспособностями). Что бы она не доставала из ящика, сразу надевала. Ее мать говорила, но это был просто шум. Ева посмотрела на свой телефон. Еще один звонок. От Майкла. Она проверила голосовую почту.

- Это Шейн, - сказал он. - Его дом в огне!

Звонок прервался. Она могла слышать рев пламени на заднем плане.