***

Глава 5

1-е апреля никому не верю. Именно с такими мыслями и в приподнятом настроении я встречала новый день. Надев любимые джинсы, недавно купленный розовый топ и куртку из тонкой кожи бежевого цвета, я собрала волосы в высокий хвост. Немного макияжа, так чтобы родители не поняли, что я что-то замышляю. Образ завершали уробные туфли.

Спустившись вниз я обняла маму, поздоровалась с отцом и сообщила, что буду весь день с Настей и Аланом. Папа снял очки и пристально посмотрел на меня. Мы немного наладили отношения, но осадок от нерешенного вопроса (по мнению отца) конечно остался.

- Может вы втроём уже поженитесь и будете жить вместе? - полу серьёзно полу шутя сказал он. - Тогда бы вам не приходилось расставаться по вечерам.

- Тебе бы лишь сбыть меня с рук, пап! - наиграно возмутилась я. - Уже все равно за кого?

- А, ну так, если ты спрашиваешь моего мнения, то за Гора...

- Ну перестань, пап, - уже серьезнее сказала я, - я ведь уже сказала тебе, что с этим парнем мы не сошлись характерами.

- Не беда, у него есть чудесный старший брат, - как бы просто так заметил отец.

- Угу, я наслышана, - я украла с маминой тарелки кусочек сыра, - он кстати тоже меня заочно терпеть не может.

- Он то за что? - воскликнула мама. - Что ты сделала Вардану?

- Поверь, мам, я даже не знаю кто это. Но по словам Гора, Ани и этот самый Вардан были знакомы.

- Это что, первоапрельская шутка такая? - брови папы поползли наверх.

- Нет, папуль. Если хотите подробностей, могу рассказать вечером. А сейчас я жутко опаздываю, Алан должен быть уже внизу и я рискую потерять голову...

В этот момент с улицы послышался сигнал машины, словно Алан услышал моё замечание.

- А зайти и поздороваться его родители за 20-ть лет так и не научили, - буркнул папа.

- Вечером, все разговоры и нравоучения вечером. Все побежала. Люблю вас... - бросила я на выходе из кухни.

Алан и Настя ждали меня в машине. Сегодня мы собирались опробовать их подарок. То есть я пробую, Настя это дело снимает на камеру телефона так сказать на память, а Алан в роли "кричалки".

- Я буду орать с земли "Анна ты соска!", - смеясь заявил друг. - Представляю лица других "болельщиков".

- Да уж, они будут крутить пальцем у виска, - добавила Настя.

- Или тыкать в него пальцем, мол "этот не русский сума сошёл".

- Молчать женщины, ваш день 8-е марта!

- Ой, кто бы говорил! А кто от армии откосил? Не буду показывать пальцем... - смеялась я.

Мы ехали около двух часов. А когда наконец добрались до нужного места, мне вдруг стало страшно. Опять это чувство вины, как будто я проживаю не свою жизнь. Исполняю не свою мечту.

Не я должна была сегодня взлететь в небо. Не я должна была парить в воздухе. Но именно мне суждено было упасть...

***

"Пустите меня к дочери, я должна быть рядом с ней..."

"Это моя вина, моя... Что мы наделали, Настя!?"

"С ней все будет в порядке, госпожа Азарян, сейчас нас больше беспокоит состояние вашего мужа..."

Я слышала голоса сквозь туман в голове. Тело скованно одним единственным чувством - болью. Она по всюду.

Слышу как плачет мама, как кто-то копошится где-то рядом. Не знаю сколько времени прошло, прежде чем я очнулась и поняла - я в больнице. Что-то пошло не так, но я не помню, что именно. И бузумно болит голова...

***

Горло пересохло, я ужасно хочу пить. И наконец-то смогла открыть глаза. Хаос продолжался, но уже в моей голове. Я пыталась вспомнить что же произошло, но увидев измученное лицо мамы, плачущей сидя в кресле рядом с больничной койкой все вопросы отошли на второй план.

- Мам? - позвала я сухим голосом.

Она подняла голову, и подсела ближе ко мне, на ходу вытирая с лица слёзы.

- Да, милая...

Я заплакала вместе с ней. Поднеся руки с лицу спрятала глаза в ладони.

- Хочешь воды или что-нибудь другое? - мягко спросила она.

Я кивнула головой, через минуту она уже помогла мне приподняться и выпить воды.

Сделав пару глотков, откинулась обратно на подушку.

- Где папа? - тихо спросила я, хоть и боялась услышать ответ.

Я боялась услышать, что он сейчас придёт. Боялась предстоящего с ним разговора. Но ещё больше меня пугало то, что всё то, что мне мерещилось в обмороке правда и с ним тоже что-то произошло.

- Папа... - голос ее оборвался, она тяжело вздохрула, - папа скоро подойдёт.

Не знаю, врёт она или говорит правду, но лучше мне от этого не становится.

- Прости меня, мам... Я так виновата...

Мне хотелось плакать во весь голос, завывая как одинокий волк. Но с другой стороны, я пока ещё даже не знаю точно что со мной. Мама гладила меня нежно по голове и молчала. Но в глазах ее было столько грусти, причина которой была я.

Я всегда заставляла ее волноваться, каждый новый раз пуще прежнего.

Никогда себе этого не прощу.

***

Прошло несколько часов когда к нам в палату зашёл врач. К тому времени я поняла, что не чувствую левую ногу, потому что никак не могла заставить ее пошевелиться. Руки и голова были целы.

- Ну, как себя чувствует наша птичка? - спросил он.