Глава 10

Спрятавшись под пледом, я быстро надела на тело тонкую нижнюю рубашку, захваченную из лагеря, и какое — то время просто стояла на берегу, наслаждаясь чистым воздухом, тишиной… и иллюзией свободы.

Облегчение от мысли, что первая моя ночь в браке прошла спокойно, незаметно схлынуло, оставляя за собой горечь несправедливости.

Так уж повелось, что женщины в нашем мире уже рождаются несвободными: сначала нами распоряжаются отцы и братья, а затем и мужья. Нас продают, покупают, меняют на разные привилегии для рода и семьи.

Наклонившись вниз, я зачерпнула пригоршню холодной воды и опустила туда своё разгорячённое лицо.

Я всегда знала, что другого пути у меня не будет — мне придётся выйти замуж за того, на кого укажет отец. Делить с ним кров, воспитывать его детей… и спокойно принимать все поступки своего супруга.

Отчего всё вдруг взбунтовалось во мне против заведенного порядка вещей?

Отец ведь в любом случае не смог бы уберечь меня от оборотня, ведь приказы императора не обсуждаются.

Просто…

Просто раньше я боялась замужества, потому что точно знала, что обручальное кольцо Джорджа неминуемо окажется для меня рабскими кандалами на всю жизнь. Конечно, я бы продолжила жить, продолжила бы вести хозяйство в замке Стивенсонов — но только под неусыпным контролем графини и её кузины, не имея права голоса там, где до замужества решала всё сама.

Пусть то будущее и не казалось мне очень радужным. но я точно знала, чего ожидать от брака с лордом Джорджем.

Теперь же…

Оказавшись замужем за оборотнем, я совершенно не представляла себе устоев, по которым они живут не знала их законов и традиций… Да я сейчас была единственным человеком в их отряде — и возможно, буду единственным человеком в целом клане.

Единственной чужой.

Приживусь ли я там? Смогу ли принять новое место в качестве своего дома или умру от тоски и несчастья?

Задрав голову к верху, я пыталась прогнать внезапно набежавшие слезы. Нет…

Тосковать я не буду.

И думать о плохом тоже не буду. МакГрегор не просто так приехал в империю — не просто так искал именно меня. Я не знатнее, не красивее остальных девиц нашего государства. Хоть и из древнего рода, но нищая, плохо образованная, никогда не бывавшая при императорском дворе.

Он мог жениться на ком угодно. Но взял в жёны меня.

Я вспомнила многочисленные слухи, ходившие про горных вождей — мол, невест выбирают не сами люди, а их звери — оттого — то не каждая невеста подходит оборотню. И лишь редкая суженая способна стать парой горным вождям.

А раз так…стоило ли мне грустить о прошлом?

Став женой Джорджа, я была бы всего лишь неудобным придатком к замку отца. прислугой, взятой в семью по необходимости; МакГрегору же наши земли были не нужны.

Он женился на мне… из — за меня самой?

Подумав об этом, я вдруг развеселилась, припомнив, как аккуратно и нежно он обращался со мной прошедшую ночь. Согревал своими объятиями ночью, дал выспаться утром — и даже накормил завтраком.

Конечно, присутствовало во всём этом что — то непонятное… нечеловеческое. Но ведь судить надо по поступкам, а не потому, что кажется или мерещится. Вот и выходило, что пока Лиам оказался просто замечательным мужем.

Успокоив себя таким образом, я занялась волосами, в полголоса напевая веселый мотивчик про озорной южный ветерок.

Я уже застегивала черный вверх своего дорогого наряда, когда на берегу показался мой супруг.

— Милена? — его взгляд быстро прошелся по моей фигуре, отмечая каждую деталь.

Я видела, как загорелись вспышки тьмы во взгляде МакГрегора, стоило ему взглянуть на не до конца застёгнутый вверх платья.

— Я почти готова! — воскликнула я, как можно проворней застёгивая на лифе платья последние пуговицы.

Умытая, одетая, и даже аккуратно причесанная, я была готова к новому дню и изнурительной, долгой дороге.

— Хорошо, — процедил Оборотень, глаза которого менялись, становясь всё больше желтыми — волчьими.

Менялись даже не сами глаза — а взгляд. который становился всё менее человеческим, всё более — звериным…

Я заметила жуткие клыки, появившиеся на лице МакГрегора и — и острые черные когти, возникшие на руках вместо ногтей.

Оказавшись в один шаг рядом со мной, МакГрегор схватил меня в охапку — и. уткнувшись носом куда — то в область ключицы, шумно задышал.

Я замерла, не в силах пошевелиться от страха.

Почему он разозлился? Неужели я опять не так пахну? Но я ведь только что протёрлась чистой озёрной водой.

Я не знала, почему МакГрегор так себя ведёт; почему рычит, стоит мне немного пошевелиться в его руках — и не отпускает, хотя сам говорил, что нам надо торопиться в дорогу.

Оказавшись зажатой в его каменных объятиях, я ужасом чувствовала на своей шее не только дыхание оборотня — его язык то и дело дотрагивался до моей кожи — словно аккуратно пробовал свой будущий обед, а клыки немного царапали незащищенное, нежное горло.

Не вырваться, не пошевелиться.

Хотя тело самого МакГрегора ходило ходуном — так, словно он прямо сейчас готовился полностью перевоплотиться из человека в зверя… Да и он уже начал это делать — клыки, когти, что — то большое и твёрдое впереди, что с силой вжималось в моё тело.

Я чувствовала, что ещё немного — и я позорно заплачу, оскорбив этим свой древний род. Что он собирается делать? — Съесть меня? Или просто загрызть из — за какой — то моей нелепой ошибки?

Я не знала, где я опять ошиблась, что такого сделала «не так», отчего МакГрегор решил покончить со мной на второй день супружеской жизни.

Понимая, что бороться с огромным разъяренным оборотнем бесполезно, я закрыла глаза и принялась молиться, надеясь, что зверь МакГрегора вдруг успокоится.

Даже дышать перестала — испугавшись, что именно дыхание человека провоцирует хищника на агрессию.

Другого объяснения у меня всё — равно не было: оборотни, живя скрытно в своих горах, не делились ни своими секретами, ни даже простыми деталями своей жизни.

И всё же, припоминая все те слухи, которые ходили по горных вождей — и которые я всегда считала глупыми и пустыми — я не могла сдержать дрожжи. Поговаривали, что представители горного народа иногда загрызают людей, если тем им вдруг оказываются не по нраву. Что ж… если это правда…

Если я останусь жива — обязательно начну учить их обычаи, решила я про себя, в то время как пальцы Макгрегора уже рвали ворот моего платья, пытаясь добраться… куда, до груди?

Представив, как буду выглядеть в разорванном платье — у меня ведь не было с собой другого наряда — я горько всхлипнула, с какой — то обречённой покорностью признавая, что многолетняя нищета всё же оставила на мне свой след. Беспокоясь о сохранности своей жизни, я не могла не беспокоиться и о том, в чем буду одета, если жизнь мне всё же сохранят.

Но… кажется, что- то изменилось.

Услышав мой всхлип, МакГрегор замер — и немного отстранился.

Так, что теперь только его жесткая борода немного покалывала кожу моего лица — и только.

Прости, — прохрипел оборотень, с неохотой выпуская меня из своих рук. — Прости, девочка.

Я. сделав несколько шагов назад, осторожно кивнула — не решаясь делать больше никаких движений.

— Мы выезжаем, — сообщил МакГрегор, глаза которого по — прежнему были желтыми — звериными. — Ты поедешь с Монро.

— А можно мне ехать на отдельной…

— НЕТ, — рыкнул оборотень, не дав мне даже договорить фразу. Ощерившись, он опять скупо повторил: — Поедешь с Монро. Это не обсуждается.

— Как скажите, — кивнула я, старательно сдерживая внезапно набежавшие слезы.

МакГрегор махнул рукой в сторону поляны, где остался наш лагерь.

Иди.

Я подумала, что он собирается идти вместе со мной — ведь пусть и не на одной лошади, но мы должны были ехать в одном отряде… Однако супруг остался на своем месте — и лишь буравил меня тяжелым звериным взглядом, не переставая тяжело дышать.

Страшно труся, что любой мой шаг в сторону поляны может стать последним, я все же каким — то чудом дошла до поляны, которая за моё отсутствие полностью преобразилась. Все вещи оказались собранными и притороченными к лошадям; на поляне же меня ждали всадники — как мне показалось, все воины из сопровождения МакГрегора с Монро во главе.

Друг (или помощник) моего супруга, направил ко мне своего черного скакуна.

Миледи, — склонив голову, обратился ко мне Монро, — Сегодня вы поедете со мной.

— Да, — кивнула я, нервно сжимая руки. — Лиам уже сказал мне об этом.

Монро, в одно мгновение спешившись, подсадил меня на лошадь, перед своим седлом.

И помедлив — будто, какое — то время решаясь на этот поступок, вскочил на коня следом.

— Вперед, — скомандовал он, и всадники, разгруппировавшись, начали свой путь.

— Не беспокойтесь, миледи, — заметил Монро, тихо обратившись ко мне. — Сегодня нам предстоит небольшой участок пути — думаю, к обеду мы уже будем на землях клана.

— Разве горы находятся так близко от моего дома? — удивлённо протянула я, посмотрев на всадника.

— У нас хорошие кони, — склонил голову Монро.

— А Лиам?

— Вождь? — переспросил всадник. — Он едет чуть впереди, чтобы проложить нам дорогу.

— Проложить дорогу? — нахмурилась я, не понимая, как один всадник может проложить дорогу по лесной чаще. По крайней мере, я ни разу за всю свою жизнь ничего подобного не слышала. Но, может, у оборотней, есть какое — то магическое средство…

Ещё одна тайна в копилку тайн, — подумала я, решив не настраивать пока на обстоятельном объяснении происходящего — во первых, я была совсем не уверена, что Монро может рассказать мне то, о чем я спрашиваю (а ставить мужчину в неловкое положение мне не хотелось), во вторых, всадник старался держаться от меня как можно дальше, фактически избегая любого контакта со мной.

И чувствуя себя от этого ужасно, я тут же замкнулась и стала просто смотреть на дорогу.

Погрузившись глубоко в свои невеселые мысли, я не сразу заметила, что расположение всадников в отряде сильно изменилось — вчера МакГрегор двигался первым, а все всадники следовали за ним; сегодня же, в отсутствие моего супруга, всё разительно поменялось: лошадь, на которой ехали мы с Монро, со всех сторон окружали воины МакГрегора, и ближе всех — хмурый Линдсей.