Н — да, и почему у меня такое чувство, что наказали обоих. Заметка на будущее, не призывать и не спрашивать ничего у Темного. Цена его ответа слишком высока.

— Не знала, что алхимики такие завидные женихи, — усмехнулась я, пряча банальный интерес, чем же такие, как Роди и Лик привлекают женщин. Обихаживать они умеют, тут не поспоришь; умом не обделены, что радует; чувством юмора тоже; в постели, про Роди не знаю, но Лик‑то королеву устраивал, (а уж как массаж делает! М — м-м. Так, не думаем об этом, не думаем) а в остальном… Помнится, Сейда в ужасе восклицала о Лике — "Он же темный!" И этим все сказано. Но, что именно, мне лично, не понятно.

— Для ведьм и других темных, очень даже. Хотя, на моей памяти, бывали случаи, что кое‑кто и из простых пытался.

— Что пытался? — озадаченно нахмурила брови, не помня, чтобы Роди избегал общения с прекрасным полом, не считая, конечно, племянницы Барона, да и грудь Ринари ему покоя не дает, а у Безликого, если подумать, дверей в том коридоре немерено — больше десятка точно.

— Женить на себе пытались, что же еще. Когда ведьм было больше, они на алхимиков даже охоту устраивали.

Я закашлялась, изумленно вытаращив глаза на по — домашнему развалившегося в кресле блондина.

— Это что же они за редкий вид такой, что на них охотились?

Валко издал громкий ревущий звук. Я съежилась и втянула голову в плечи, но взглянув на него, успокоилась — я просто его рассмешила.

— Редкий вид говоришь?! Пожалуй. Алхимиков переживших свое совершеннолетие и не погибших от лап призываемых ими демонов по королевствам наберется…, — блондин задумчиво поднял глаза к потолку, — Да — а…плюс — мину несколько десятков. Это я говорю о тех, кого действительно можно назвать алхимиками. Тех, кто стал учениками демонов и переживших их обучение еще меньше.

Я насторожилась.

— Демоны их убивают?

— Зачем? — фыркнул Валко, — Они и сами способствуют тому, что до двадцати пяти доживают единицы. Их амбиции требуют от них показать себя, возвыситься над другими, что, как ты понимаешь, ни к чему хорошему не приводит. Только те, кто, набив шишек, уходит в тень, действительно опасны. Настоящая Сила алхимиков складывается не из их способности призывать демонов и Тьму, а из их знаний и умений.

Облегченно выдохнув, я улыбнулась. Фу — уф, Роди ничего не грозит. Он уже не столь амбициозный, видимо, успел где‑то обтесаться. Хотя я не спрашивала, сколько ему лет, но на вид чуть больше тридцати, и это с учетом местных реалий, а сколько на самом деле, Темный знает.

— Слушай, — потерла я переносицу, — из всего сказанного, я так и не поняла, чем же так ценны алхимики. Ведьмам, что, других мужчин не хватает?

Невнятно что‑то промычав, Валко все же ответил:

— Они защитники. Своих женщин они берегут, заботятся о них, балуют, но женятся редко. Брак у них — связь покрепче темного контракта. Что это значит, я не знаю, но чтобы алхимик женился, греть простони ему не достаточно. К тому же даже слабый алхимик точно знает, что у его женщины на уме и умело этим пользуется, — Валко опустил глаза на мои руки, и, чуть вздернув бровь: — Ты ведь его печать скрываешь? Правую руку ладонью вниз держишь.

Я похолодела и неосознанно сжала руку в кулак. Боль повторилась.

— Мы не любовники, — упрямо вздернула подбородок, — Он мой друг.

— Друг? — ядовито усмехнулся хранитель, — Друзья, призванная, не создают связь, чтобы манипулировать тобой. Ваша связь, позволяет читать тебя, как открытую книгу, видеть все твои слабости.

Ну, что я могу сказать, что‑то подобное я и предполагала — обижаться не на кого — сама хотела. Плохого он мне пока не сделал, а то, что печать как‑то передает Роди мои эмоции это я и сама догадалась, слишком резво он реагировал на мои волнения.

— Не он один пытается мной манипулировать, — вздохнула я и поджала губы

Глаза хранителя потемнели.

— Он использует тебя.

Улыбка тронула мои губы.

— Как и ты. Я же здесь не для увеселительной беседы, не так ли?! Тебе что‑то от меня нужно.

Валко погрустнел, он облокотился на подлокотник и подпер кулаком голову.

— И почему вы никогда не слушаете?

— Потому что это наша жизнь, и наше право делать ошибки.

— Их можно было бы избежать.

— Не в моем случае. То, что я здесь сижу и болтаю с тобой, тоже ошибка — я теряю время. Что тебе нужно?

— Осторожнее со словами, призванная, — свел на переносице темные, в отличие от шевелюры, брови Валко, — Я ведь могу и обидеться, и ты никогда не попадешь ни в башню, ни в замок.

— В замок мне не нужно, — категорично заявила я.

— Еще как нужно, — мужчина откинулся на спинку кресла, но не рассчитал и некрасиво завалился назад, от чего сердито взрыкнул, выпрямился, сдвинулся назад, и только после этого прислонился к спинке, — От башни к замку ведет сеть подземных туннелей, по ним похитители и передвигаются. Девушки и твои друзья, скорей всего, уже в замке.

— Ты знал о похищениях? — встрепенулась я и до боли сжала лямку сумки.

Валко отвел взгляд.

— Знал и не вмешался! — зло стукнула кулаком по колену, — Почему? Почему ты не остановил их? Ты же хранитель!

Мужчина скривился как от зубной боли.

— Потому что не могу. Эмиль…

— Эмиль? — глаза мои округлились, — Эмиль Хольм? Светлый маг?

— Он самый, — хранитель гортанно заворчал, — Лаире стоило несколько раз подумать, прежде чем обрекать его на такие муки. Наша связь с самого начала тяготила его. Он получил мою Силу, но не был готов к ответственности, которая возлагается вместе с ней. Мальчишка, он привык, что все делают за него: он и магом‑то был самым посредственным, если бы не…, — Валко запнулся, глаза его забегали, — Если бы… не его друг. Вот у кого и сил и способностей было немерено.

Я вздрогнула, хорошо зная, кто был другом Эмиля, и закусила нижнюю губу, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Что с Эмилем?

— Пока была жива Лаира, все было хорошо. Эмиль справлялся. Звериные черты не проявлялись, разве что глаза. Но двадцать лет назад Лаира поняла, что ждет ребенка, и очень испугалась. Она не хотела умирать, и поэтому, как только ребенок родился и не успел заплакать, она запеленала его в ледяной кокон. Пять лет они с Эмилем искали способ, как Лаире избежать смерти. Однажды, когда я ушел высоко в горы, чтобы отдохнуть и набраться сил, в замок пришла ведьма и сказала, что знает, как Лаире избежать страшной участи и познать материнское счастье. Нужно призвать на ее место другую женщину, а самой подождать в зеркале, пока ребенок не подрастет — тогда Лаира не умрет от его плача.

"Сказка в сказке", — мысленно простонала я и покачала головой. Валко это заметил и тяжело вздохнул.

— Будь я рядом, выдворил бы эту ведьму прочь, еще и пинка бы дал, чтобы сразу до Ристана летела, там бы с ней быстро разобрались, — глаза мужчины заледенели, — Ничего хорошего от помощи черных ведьм ждать нельзя. Тем более, запросила она, ни много ни мало, а посмотреть на усыпальницу снежных королев. Вроде бы невинная просьба, но, вот вопрос, откуда она узнала о ней?

"Ой — йой, неспроста это, — побарабанила пальцами по колену, — Много ли людей знало, что королев двенадцать? Хм — м. Не думаю. А об усыпальнице?! Безликий? Не — е. Лик не такой. Если бы и задумал мстить, то мстил бы собственноручно, а через ведьму, не — е, это вред ли. Может, проболтался кто? Тоже маловероятно. Что‑то у меня не сходится. Чего‑то здесь не хватает".

— Может слуги проболтались? — ткнула я пальцем в небо.

— Слуги и придворные о ней не знали. Они и не подозревали, что Снежная королева не одна — их двенадцать, и что все они поочередно отдыхают в Лиене, а их усыпальница находится глубоко под землей в пещере под замком. Дело в том, что вход туда замурован.

— Как же они туда попадали? — я потерла пальцами изображение снежинки.

Валко фыркнул.

— Вход преграждают глыбы льда, а лед для снежных дев не преграда.

— Ясно. Тогда мне не понятно, как ведьма узнала об усыпальнице.