Мы еще с Ликом поспорили, о каком зеркале идет речь. Я настаивала, что Марту заставили искать дьявольское зеркало, но Лик был убежден, что это зеркало истинной любви. Ну, скажите, на кой им зеркало, показывающее чью‑то вторую половинку?! Это же бессмыслица! А Лик уперся, тогда я сделала вид, что смирилась — истинной любви, так истинной, — лишь бы он не рычал на меня и не порывался глянуть на мою личную жизнь. Ух, и задело же его за живое мое поползновение. Но валить все на снежинку я поостереглась, хотя та и погасла, как только Лик объявился в хрустальных покоях.

Сунув руку под подушку, я нахмурилась — листка на месте не оказалось. Повернувшись корпусом, откинула подушку и убедилась, что его действительно нет. Лик забрал? Но зачем?! Странно. Недолго погоревав о потерянной улике, я встала с постели, тем более, за дверью уже послышались шаркающие шаги, идущего будить меня Ирона.

— Рита! — постучал он в дверь, — Ты уже проснулась?

— Да! — крикнула я, спешно хватая со стула и надевая поверх рубашки длинный до пола халат, — Заходи!

Маг зашел в комнату и закрыл за собой дверь. Он выглядел помятым и не выспавшемся, но, несмотря на это, донельзя довольным.

— Доброе утро! — лучезарно улыбнулся он, — Как твое расследование?

— Прекрасно, — улыбнулась ему в ответ, — Наконец‑то, сдвинулось с мертвой точки. Ирон, у меня к тебе есть небольшая просьба.

— Слушаю.

— Сегодня ночью в дневнике Марты я нашла вырванную страницу с рукописным текстом. Я положила ее под подушку, но теперь не могу ее найти. Помоги мне восстановить ее или хотя бы понять, что с ней стало. Ты ведь можешь?

Ирон нахмурился.

— Рит, я могу обратить время, но без самого предмета это будет только его образ.

— Хорошо, пусть будет образ, — вздохнула я, — Мне бы просто знать была ли эта страница на самом деле или она мне только приснилась.

— Покажи мне, где она лежала? — закатав рукава неизменной синей мантии, Ирон подошел к изголовью моей постели.

Я взяла дневник и начала его листать. Меня охватило беспокойство, так как ни с первой, ни со второй попытки найти расклеенные листы мне не удалось.

— Ничего не понимаю, — пробормотала я и напряженно глянула на тумбочку.

— Что‑то не так? — Ирон заглянул в дневник со своей стороны.

— Это какое‑то наваждение. Не могу найти, куда он был вложен, — поджала я губы, — Но нож на тумбочке, а это, значит, ночью я его использовала.

— Успокойся, — маг прикоснулся к моей руке, — Ты слишком нервничаешь, поэтому и не можешь найти. Положи ее туда, куда положила, прежде чем лечь спать.

Коротко кивнув, я положила дневник на тумбочку к вмерзшему в лед гребню и отступила в сторону, зная, что для магических пассов Ирону нужно пространство.

— Так, а теперь посмотрим, — взмахнул руками светлый маг и что‑то там пробормотал.

Повинуясь магии, нож для писем сам вернулся на свое место на столе, дневник лег на угол тумбочки, а вложенные листы в нем стали полупрозрачными, гребень же сдвинулся к центру, листовка легла рядом, сложившись изображением внутрь. Дальше начала происходить быстрая перестановка без моего непосредственного участия, подтверждая, что ночью я рассматривала улики, листала дневник, вставала с постели, чтобы взять нож, расклеивала страницы, чтобы вынуть из пространства между ними еще одну вырванную рукописную страницу, изучала ее и прятала под подушку.

— Подожди! Подожди! Вот она! — подскочила я к магу, — Ты можно вернуть момент, когда я ее развернула и на время зафиксировать.

— Да, конечно, — кивнул Ирон, делая кистью правой руки оборот против часовой стрелки.

— Фуф, — выдохнула я, — Значит, страница все‑таки была.

— Была, — подтвердил маг.

— Ирон, ты можешь разобрать, что здесь написано? — ткнула я пальцем в полупрозрачный текст.

— Боюсь, что нет, — покачал головой приятель, — Хотя- а, — Ирон наклонился над образом развернутой страницы, — я думаю, что знаю, почему ты ее не нашла.

— Почему?

— Судя по остаточной магии и вон тому мерцающему значку в центре страницы, она вернулась туда, откуда была вырвана.

— Оу! — удивленно округлила я рот.

— Дайка, я посмотрю, — Ирон взял дневник, и, проведя над ним рукой, заставил его открыться на месте расклеивания, — Так и есть. Посмотри, — маг показал меня на два странных знака внутри страничного кармана, — Эти символы не позволяли странице вернуться на свое место. Странно, что она вообще далась тебе в руки.

— В каком смысле.

— Смотри сюда, — мужчина ткнул пальцем в знак на прозрачной странице, — Видишь эти три завитка?

— Вижу, — кивнула я, разглядев три изящных завитка, похожих на нераспустившийся цветок.

— Это символ огня. Страница должна была обжечь тебе пальцы и тут же вернуться на свое место, а тебя она не только не обожгла, но и позволила себя прочесть.

— Вот только я ни слова не поняла, — усмехнулась я, — Может оно выдохлось?

— Кто? — не понял Ирон.

— Заклинание или, что там было.

— Ри, эти символы не выдыхаются.

— Ну, тогда не знаю, — пожала я плечами, — Мне повезло.

— Сказочно повезло, — свел брови Ирон.

— Ой, только не надо о грустном, — скривилась я, как от зубной боли.

— Не хочешь посмотреть дальше? — маг скосил взгляд на зависший в воздухе образ страницы.

— Нет. Нет, — замотала я головой, — Что хотела, я уже увидела. Спасибо, Ирон.

По правде говоря, я побоялась досмотреть все до конца. Во — первых, я уже ведь решила не ябедничать на Безликого Ирону. Во — вторых, Лик сегодня мне очень помог. В — третьих, если бы мы с магом продолжили смотреть, то не обошлось бы без вопросов, на которые я, ну — у, очень не хочу отвечать. Так что дождавшись, пока Ирон уберет свою магию, я попросила его подождать за дверью. Переодевшись и переложив вещи в другую сумку, я выскочила за дверь и нос к носу столкнулась с мэром Каем. Светлый, спаси меня!

— Госпожа Римма! — обрадовался он мне, как будто мы не вчера вечером ужинали все вместе, а как минимум пять лет назад, — Доброе утро! Как вы себя чувствуете? Как ваша голова? Все еще мучает мигрень? Все ли вас устраивает? Вы сегодня пойдете с нами на ярмарку? Герда и дети будут очень рады вашей компании. Присоединитесь?

— Кай, — постаралась я улыбнуться, а не оскалится в улыбке, — Доброе утро. Чувствую я себя хорошо. Мигрень? Да… Нет…. В смысле, мне уже лучше. Спасибо. Меня все устраивает. Нет, на ярмарку я не пойду, у меня дела. Я хотела бы сходить в библиотеку.

— В библиотеку? Замечательно! — чему‑то обрадовался молодой мужчина.

Сделав несколько шагов вперед, он лишил меня возможности обогнуть его, и я оказалась зажата между ним и дверью. Он стоял так неприлично близко, что я занервничала. Я же сейчас в облике Римма, правда?! Стрельнула взглядом вниз. Грудь не моя — четвертого размера, значит все в силе. Да, что за чертовщина происходит с этим Каем?

— Занесете Йохану пирог? — огорошил он меня интимным полушепотом.

— К — конечно, — нервно дернулась я.

— А ваш брат пойдет на ярмарку? — не успокоился на этом Кай, продолжая зажимать меня, словно молодой жеребец, приглянувшуюся ему кобылку.

— Н — не знаю, — вжалась я в дверь, — Я спрошу.

— А мастер Ирон? — все тем же полушепотом продолжил выпытывать у меня Яннсон, — Ее Вы…., простите, Белоснежка? Она пойдет с нами на ярмарку?

При этом глаза мужчины так лихорадочно блестели, что у меня возникло желание срочно вернуться в свою комнату и забаррикадировать дверь изнутри. Да, что с ним происходит, в самом деле?! Проклятье, он же говорил, что только жену свою любит! Герда в отличие от Риммы очаровательная молодая женщина, светловолосая, кареглазая с приятными чертами лица, и, несмотря на то, что родила двоих детей, фигура у нее стройная и подтянутая, не то, что у сестры Дилана.

Однако только мы переселились в дом мэра, Кай, как с цепи сорвался. При жене вел себя идеально: «Гердочка то, Гердочка се, Солнышко мое, Счастье мое, Единственная моя». Но только мы оставались наедине, случалось ЭТО, и это мне очень и очень не нравилось.