Глава 11 Двуглавая гора

Эти несколько часов были самыми жуткими и неприятными за всю мою игру в Артаре. А может, и вообще за всю мою жизнь. Тесная вонючая клетка, свист ледяного ветра, лай чудовищных псов, хриплые выкрики дикарей-зверобоев, постоянные рывки из стороны в сторону, а иногда и вовсе короткие мгновения полета. И ощущение полной беспомощности.

Зверобои неслись на своих санях, как сумасшедшие – по сугробам, по замерзшим озерам, по опушкам лесов, притормаживая только там, где нельзя было проскочить сходу. Их ездовые зверюги были настоящими машинами. Кажется, они вообще не знали усталости, да и в погонщиках не нуждались – сами рвались вперед, будто упиваясь скоростью. Если бы груз на санях не был надежно закреплен широкими ремнями, они бы растеряли все еще в окрестностях Варгхаллана.

Псы следовали за нами неотступно и не то были голодны, не то просто от природы столь кровожадны, что не могли спокойно смотреть на нас с Ильвой. Регулярно кто-нибудь из них подбегал вплотную к нашим саням, чтобы облаять нас, а то и бросался на клетку. Толстые стальные полосы сдерживали их натиск, да и погонщики строгими окриками возвращали собак в стаю. Однако от этого было не легче. Твари всегда нападали внезапно, будто специально подкарауливали момент, когда я расслаблюсь. А иногда им удавалось-таки достать нас между прутьями решетки лапой. Пару раз даже расцарапывали до крови, разодрав одежду.

В общем, обстановочка очень бодрила. Я бы с радостью сбежал отсюда, однако из клетки, да еще и связанным, Возвратом не воспользуешься. Можно было бы, конечно, запросить через интерфейс выход из игры по экстренному протоколу. Но такое мое исчезновение точно бы привлекло внимание, так что приходилось терпеть.

А потом начал подбираться холод. Сначала я подумал, что все из-за ветра и неподвижности. Да и баффы от медовухи Отилии давно закончились. Однако потом невидимые ледяные пальцы все настойчивее начали стискивать мне руки и ноги, забираться за шиворот. Порывы ветра буквально обжигали лицо, а от дыхания изо рта вырывались все более густые облачка пара. У Ильвы ресницы и брови засеребрились бахромой инея. У меня наверняка тоже. Вскоре веки и вовсе начали слипаться при моргании. Мороз явно крепчал. И, похоже, дальше будет только хуже.

Ландшафт, тем временем, тоже изменился – участки леса стали попадаться все реже, мы выбрались на обширную, немного всхолмленную равнину, тянущуюся до самого подножия Ледяного хребта. Караван наш здесь разогнался еще сильнее – погонщики, похоже, решили устроить состязания между собой.

То, что из клетки сложно было что-то толком разглядеть, бесило не меньше, чем холод и вонь Зверобоев. И даже то, что ехать пришлось, прижатым к симпатичной ликанке, не добавляло приятных ощущений. Мы оба были в толстенных меховых куртках, так что с тем же успехом меня могли бы уложить рядом с обернутым в шкуру бревном. Пожалуй, это было бы даже к лучшему – бревно хотя бы не рычит и не сквернословит всю дорогу.

Единственное, что меня ободряло – так это то, что Зверобои везли меня прямиком туда, куда я и собирался. В их логово. А может, и прямиком к Полтергейсту. Да еще и с приличной скоростью – мы явно пролетели уже не меньше сотни километров.

Вот только что делать по прибытию? Если меня раскроют – это будет полный провал.

Снизу в днище саней вдруг ударило что-то твердое, и они подлетели в воздух. В животе все сжалось от ощущения падения, а потом нас шваркнуло так, что я, кажется, ненадолго вырубился. Похоже, здорово приложился головой о прутья клетки, и пару минут ничего толком не слышал, кроме гудения собственной крови в висках и доносящихся сквозь него лая и криков.

Перевернулись все-таки. Клетка наша вместе с несколькими тюками слетела с саней и зарюхалась в снег так, что ее пришлось откапывать. Двое зверобоев выволокли её из сугроба и, переругиваясь и посмеиваясь, бросили пока в общую кучу.

Весь караван приостановился, чтобы помочь. Сани оказались крепкими, так что их просто поставили обратно на днище, распутали перекрутившиеся ремни упряжи, заменили порвавшиеся, заново закрепили груз. В общем, взаимовыручка у Зверобоев была на высоте. Правда, по разговорам этого не скажешь.

– Ну, ты и растяпа, Гуннар!

– Может, лучше ко мне пересядешь? Рановато тебе еще самому уруксами править.

– Ага, сидел бы лучше на санях!

– Только ремнями его примотать надо будет, а то свалится!

– Да пошли вы! Просто ледяная глыба в сугробе попалась.

– Ага, как же!

– Да он Ларса подрезать пытался.

– Ну-ну. Размечтался!

– Но, один хрен – проиграл ты, Гуннар. Тебе и проставляться.

– Ух, халявная-то медовуха вдвое слаще!

В конце концов, незадачливый погонщик – тот самый верзила в шлеме из медвежьего черепа, что поймал меня у стен Варгхаллана – понял, что огрызаться против толпы бессмысленно, так что лишь бурчал себе под нос, торопливо закрепляя груз на санях, чтобы снова двинуться в путь. Я же воспользовался остановкой, чтобы получше оглядеться.

Ледяной хребет возвышался прямо перед нами, и это было, пожалуй, самое величественное зрелище из всех, что я повидал в Артаре. В видеороликах он, конечно, тоже смотрелся впечатляюще, но видео дает лишь отстраненную картинку. Вживую же, когда эта громада нависает над тобой, поневоле цепенеешь и съеживаешься.

Гигантские скальные глыбы, кажется, целиком состояли из серого льда и возвышались почти отвесной стеной, играющей на солнце острыми гранями. Верхушки их терялись в морозной дымке, из-за чего хребет казался еще выше. Если в южной части Фроствальда скалы и снега чередовались с тайгой, то здесь не видно было даже одиночных деревьев. Сплошное белое мертвое царство, над которым невидимым алчным духом вьется морозный ветер, высасывающий остатки тепла из тел живых.

Мне, к слову, в категории живых осталось пребывать не так уж долго – на мне уже около часа висел дебафф «Переохлаждения», а теперь еще и добавился новый эффект – «Обморожение ног». Если в ближайшее время мы не доберемся до теплого укрытия – я просто окочурюсь. Хотя, это ведь способ выбраться из этой чертовой клетки. Чуть ли не единственный в моей ситуации.

До убежища, похоже, было уже недалеко – я разглядел справа знакомый силуэт башни Тенептиц. Неподалеку темнел на фоне ледяных скал бревенчатый частокол большой деревянной крепости. В отличие от Варгхаллана, она была более привычной конструкции – с воротами, стрелковыми башнями по периметру. Правда, на башнях белели издалека заметные черепа мамонтов с длиннющими бивнями. Судя по этим черепам, сами шерстистые слоны здесь были минимум вдвое крупнее земных, а бивней у них было по две пары – одни прямые, торчащие вперед, вторые – гораздо массивнее и загибаются в стороны.

А вот эта громадина слева от крепости – это, конечно, та самая Двуглавая гора, ее ни с чем не спутаешь. И вполне верилось, что в ее недрах могут скрываться самые большие в Артаре подземелья. Даже если всю Золотую гавань туда запихнуть – она затеряется в этом массиве.

Остаток пути до оплота Зверобоев мы преодолели уже без такой спешки. Уруксы размеренно перебирали широкими лапами, без труда таща сани по глубокому снегу. Там, в Варгхаллане, я принял их за длинношерстных медведей, однако при более близком рассмотрении стало понятно, что это все-таки порождение фантазии вирт-дизайнеров, не имеющее прямых аналогов в реале. Морды у них были похожи скорее на буйволиные, и даже небольшие рога имелись, но их сложно было разглядеть за длинной густой шерстью. Однако лапы были вовсе не бычьи – без копыт, с мягкими широкими подушками, позволяющими не проваливаться под снег. И с длинными черными когтями длиной в добрый кинжал. Когда мы выезжали на обледеневшие участки грунта или на замерзшие озерца, эти когти скрипели по льду, как коньки, оставляя глубокие борозды.

– Ты была когда-нибудь здесь? – спросил я Ильву.

Она помотала головой.

– Ликаны не заходят на северный берег Отры. Это древняя граница между нашими землями и охотничьими угодьями Зверобоев. Хотя… сейчас это уже не важно.

Ликанка что-то совсем скисла. Первую половину пути она рвалась из пут и грозилась перегрызть глотки захватчикам. Но, чем дальше мы уезжали от Варгхаллана, тем она становилась тише и мрачнее. Может, в глубине души она надеялась, что другие оборотни попытаются отбить ее. Возможно, и сами Зверобои опасались этого, потому и покинули обитель клана Зеленой луны в такой спешке. Но погони за нами так и не последовало.

– Выше нос, волчица! – попытался я подбодрить ее. – Не собралась же ты сдаваться?

– Они сломили и пленили даже моего отца, – глухо отозвалась она, отворачиваясь – не то от ветра, не то, чтобы я не видел влаги на ее глазах. – Они заставили Седых волков отказаться от веры предков и навязали своего кровавого бога. Что могу сделать я?

– Пообещай мне не сдаваться, и я тебя обязательно вытащу. И тебя, и твоего отца. Вместе вы вернете своему народу былую честь.

– Почему ты решил, что ты-то сможешь? – фыркнула она. – Да ты и одного зверобоя вряд ли завалишь в открытом бою.

– Ты просто еще не сталкивалась с чужаками, – улыбнулся я. – И не знаешь, на что мы способны. Поверь, эти твои Красные капюшоны не зря велят вам не пускать нас во Фроствальд. Они боятся нас. И правильно делают.

Ильва ничего не ответила, но в глазах её, кажется, промелькнула надежда.

Моим же надеждам на то, что мы вскоре доберемся до теплого жилья, не суждено было сбыться. Мы не немного не доехали до стен крепости, когда навстречу нам показался одинокий всадник. Когда мы поравнялись с ним, большая часть каравана после недолгого разговора отправилась дальше, но сани Гуннара остались на месте.

Всадник не спеша объехал сани кругом. Он был верхом на белом медведе размером с добрую лошадь. Спину и бока зверя прикрывала кожаная броня, укрепленная железными пластинами. Морда, и без того-то жуткая, была обезображена шрамами от рваных ран, так что казалось, что медведь постоянно скалит клыки с правой стороны – там губы его были разорваны так, что едва прикрывали пасть. От его тяжелого хриплого дыхания вырывались целые клубы белого пара, а когда он подошел ближе, чтобы обнюхать нашу клетку, я искренне пожалел, что не умею прятаться в собственные сапоги.