- Привет, Давид. Что-то случилось?

- Нет. Оставь меня в покое, ладно?!

Накрашенные тонкие бровки девушки сложились домиком. Каким бы ни было настроение Давида, он никогда ее не прогонял. Но сегодня явно был не тот случай, чтобы приставать к парню с расспросами. Илья со своего места в центре толпы заметил происходящее: как Кристина повесила голову, а нелюдимый, бледный парень забился в угол, нервно оглядываясь по сторонам. Создалось впечатление, что тот вляпался в большие неприятности. Не хотелось, чтобы он втянул в них подругу детства. Илья никогда не старался завязать дружеских отношений с этим странным парнем, но в последнее время его поведение несколько изменилось. Давид и раньше ходил бледный, как меловая стена, пугая всех своими прозрачными глазами и резкими ответами, теперь же он походил на ходячий, молчаливый труп. На все уговоры Ильи не встречаться с ним, Кристина только отмахивалась. Чем он мог привлечь жизнерадостную, активную девушку оставалось загадкой. Все пары Илья наблюдал за Давидом. Видел, как тот изучал какие-то бумажки, то и дело щупая что-то у себя под черной футболкой; нервно оглядывал аудиторию; руки его заметно дрожали, а на висках собирались капельки пота, хотя в университете было не жарко. Под конец дня Кристина снова попыталась заговорить со своим парнем, но тот прилюдно на нее накричал, велев держаться от него подальше. Тогда Илья и решился поговорить с этим психом с глазу на глаз. Он дождался окончание пар и пошел за парнем. Тот был погружен в свои мысли и не замечал ничего вокруг, чему способствовали наушники с громкой музыкой. Они вместе сели в маршрутку и вышли на остановке в поселке парня. Но тот не пошел домой, а свернул в тенистый парк, спустился к озеру и медленно побрел по алле. Там его и нагнал Илья. От легкого прикосновения к плечу Давид подпрыгнул как ошпаренный и воззрился на него огромными испуганными глазами.

- Какого черта?! – закричал парень, но узнав преследователя, выдохнул и согнулся пополам, уперев руки в колени и тяжело дыша. – Господи боже, как ты напугал меня!

- Давид, ты чего? – удивился Илья, не ожидавший подобных эмоций.

- Никогда не подкрадывайся ко мне! У меня чуть сердце не остановилось!

- Ты слушал музыку! Как еще мне было привлечь внимание?

- Не знаю, - выдохнул Давид и упал на ближайшую лавочку.

Илья встал возле него, скрестив руки на груди. Парень действительно был напуган до чертиков: тер трясущимися руками лицо, нервно вздрагивал, оглядывался по сторонам и тяжело дышал. Илья дождался, когда тот успокоится, и заговорил:

- Может, объяснишь, во что ты вляпался?

Давид поднял на него глаза и нахмурился. От этого взгляда у Ильи мурашки побежали по спине.

- Тебе-то что?

- Я не хочу, чтобы с Кристиной что-то случилось по твоей вине.

- Я велел ей держаться подальше. Что еще надо?

- Надо решить проблему.

- Нет никакой проблемы, - развел руками Давид.

- Тогда, что случилось?

Парень выглядел совсем несчастным. Его прозрачные глаза грустно посмотрели на спокойную гладь озера и беспечных уток, зубы закусили нижнюю губу, тяжелый вдох вырвался из груди. Казалось, еще немного и он заплачет. В груди Ильи что-то сжалось. Он впервые подумал, что возможно поведение парня не просто способ привлечь внимание и за ним кроется действительное нечто большее. Он опустился перед ним на корточки, осторожно сжал колени, через плотную ткань черных джинсов и заглянул в печальные глаза:

- Давид, ты просто расскажи.

- Мне кажется, что я схожу с ума, - выдавил парень.

- На то есть причина? – выпытывал Илья.

Давид покивал, но не стал рассказывать. Он безумно испугался, когда его плеча коснулись, и никак не ожидал увидеть за спиной Илью, скорее огромного черта с рогами, копытами и языками пламени из пасти. Что ему рассказывать? У него действительно неприятности, но поведать Илье о дьяволе казалось несусветной глупостью.

- Я могу чем-то помочь? – предложил Илья.

Прикосновение теплых ладоней к коленям успокаивало. Давид впервые за время их знакомства увидел в глазах напротив участие. Рассказывать о снах одно дело, но о реальности – другое.

- Ты мне ни чем не сможешь помочь, - наконец выдавил Давид. – И рассказать я о своих проблемах не могу. Ты все равно не поверишь.

Столько грусти и тоски было во взгляде бесцветных глаз, что у Ильи защемило сердце. Что могло произойти настолько ужасного, чтобы впасть в такое состояние и не иметь возможности рассказать? Решение во что бы то ни стало выяснить причины происходящего с Давидом пришло неожиданно, но для начала нужно с ним подружиться.

- Проводить тебя до дома? – предложил Илья

Давид покивал. Илья помог ему подняться и медленно пошел рядом, вглядываясь в потерянное, грустное лицо. Не такого разговора он ожидал. Скорее скандала, драки, взаимных упреков. Весной в парке собирается много людей. Мелодичный смех детей раздавался в округе, но парни всего этого не замечали. Взаимное молчание казалось уютным; шаги в унисон – обыденным и правильным, словно они всю жизнь ходили рядом. Подойдя к двухэтажному дому красного кирпича, с ухоженным внутренним двором, Давид извинился за свое поведение.

- Все нормально, - Илья заверил. – Мы можем поговорить, как только ты захочешь.

- Спасибо.

- Тогда до завтра?

- До завтра, - попрощался Давид и поспешил скрыться во дворе.

Дом оказался пустым. Холодильник был забит едой, но парень понимал, что кусок в горло не полезет, потому ограничился чаем и, с кружкой в руках, побрел в свою комнату. Разговор с Ильей ни сколько не облегчил его метаний. Чувство надвигающегося сумасшествия угнетало, но договор в рюкзаке манил, как запретное яблоко в райском саду. Парень развернул его, в который раз за день, и внимательно перечитал. Естественно в нем был подвох: желание, которое должен выполнять Давид, не было прописано. Документ представлял собой нечто среднее между настоящим юридическим договором и написанной на коленке сказкой. Множество витиеватых выражений, незначительных оговорок и список форс-мажорных обстоятельств, включая смерть, которая не является помехой для исполнения договора. В конце же значилось: договор прекращает свою силу только в том случае, если все его условия были соблюдены. Парень уже было решил поставить подпись, но задумался: как только он поставить подпись, пути назад не будет. И что потом? Через тридцать лет он станет как отец боятся собственной тени? На этой мысли парень ухмыльнулся: будто сейчас это не так!

Послышалась возня на первом этаже: вернулась сестра. Она трепалась с кем-то по телефону и громко смеялась. Давид в очередной раз позавидовал ее беспечности. Как было бы хорошо не думать ни о чем. Просто жить и все. Глобальные проблемы человечества, да кому они нужны?! Просто отбросить все и радоваться жизни. Заниматься сексом с Кристиной, заботясь только о том, чтобы она не залетела; напиваться вечерами с друзьями, ездить на вылазки, к морю, в горы; отправится в тур по Европе, как собирается Машка летом… Но в голове словно поселился червь. Он постоянно грыз, заставляя думать о другом. От этого было плохо. Хотелось добраться до того червя и навсегда избавиться. Еще свое состояние Давид мог сравнить с колючим свитером, надетым на голое тело, который при любом удобном случае пытаешься снять. В таком состоянии он и прибывал, не имея возможности что либо предпринять и облегчить себе существование.

К вечеру их дом наполнился шумом, голосами, движением. Мама решила поехать с дочерью после экзаменов, в середине июля в Европу. Маша визжала от восторга. Между матерью и дочерью были близкие отношения. Давиду парой казалось, что мать любит Машку больше, но зависти не чувствовал. Он считал это правильным и жалел лишь о том, что у него с отцом таких отношений нет. Глава семейства пришел поздно и снова без настроения. Парень мысленно ухмыльнулся: еще бы, провести весь день в компании дьявола не лучшее времяпрепровождение. Ужин прошел в суматохе обсуждаемой поездки. Давид с отцом радости не разделяли, изредка натягивая на лица улыбки. Но женщин это не смущало. Почти не притронувшись к еде, парень ушел в свою комнату. Дождавшись окончательной тишины в доме, он взял свиток и вышел на улицу, в лунную ночь. Трясущиеся бледные руки вытащили амулет за длинную золотую цепочку и повернули солнца до щелчка. Несколько минут ничего не происходило. Парень снова пришел к мысли, что спятил, устало вздохнул и решил вернуть в дом, но звук подъезжающей машины заставил удивленно замереть. Хлопнула дверь, послышались уверенные шаги, и калитка распахнулась. В свете фар к Давиду шагал Самаэль, в белоснежной рубашке, брюках и лакированных туфлях.