Наблюдая за Люком, заводящим один завлекающий палец за пояс своих защитных штанов, Кинси впервые была поражены настоящим значением слов Не Безопасно Для Работы. И не только из-за расположения его пальца. Из-за всего, что было на виду.

Он смотрел на нее с такой жаждой, что ее кожа горела под его пристальным взглядом.

Щелчок.

Его шесть кубиков — стон, восемь кубиков — показывались дюйм за дюймом.

Щелчок.

Плотная резинка пояса, разделяющая нижнюю половину рельефного живота. Гладкая красота сверху. Недосказанное удовольствие снизу.

Щелчок.

Она наклонилась плечами вперед, всего на йоту, потому, черт ее побери, если она что-то пропустит — ах, да. Интригующая выпуклость просматривалась через снежно-белую ткань его боксеров. Не классически черных, но она не могла представить себе его в каких-нибудь других.

К счастью, у нее было более чем достаточно воображения, чтобы представить его совсем без ничего.

Шум аплодисментов был оглушительным, но кому нужен слух, когда все остальные ощущения на высоте? Ее кожу покалывало от необходимости прикоснуться. Рот наполнился слюной от необходимости попробовать на вкус. В ее носу моторное масло и феромоны создали опьяняющую смесь чистого, грубого секса. Но победителем здесь было зрение. Это не был избитый образ полуобнаженного пожарного, которого вытолкнули на секси-шоу.

Фотограф постепенно вытащила его из своей раковины с помощью мягких инструкций, но не то, чтобы ему надо было много поощрений. Мужчина был рожден для этого. Его начальная неловкость очевидно была позабыта, и на ее смену легко пришли наглые ухмылки. Каждый поворот показывал больше гладких поверхностей и четко вырисовывающихся мускулов скульптурного тела. Он игриво наклонил голову, глядя в камеру "иди сюда" взглядом из-под темных ресниц.

Для нее.

Как будто не достаточно было убийственного тела и грубо вылепленной мужественной челюсти, эти татуировки делали его совершенным плохишом: Шон и пульсирующий зеленый трилистник слева, Логан и эмблема ЧПД справа, Semper Fidelis украшала его грудь: Семья, Долг, Страна. В сочетании с его требованием пожертвовать доход от календаря на благотворительность приемным детям, все это намекало на что-то большее, чем татуированный, драчливый хулиган. Еще один слой удивляющего Люка Алмэйда.

Ее губы ощущались сухими, как наждачка, и она пробежала по ним языком, чтобы увлажнить. Кинси скрестила ноги и сжала бедра вместе, отчаянно желая освобождения, но все еще полная желания быть взволнованной и наслаждаться этим моментом так долго, как только возможно.

Люк дразнил ее, сводил с ума похотью, словно отплачивая за то, что она поставила его в такое положение. Разве месть не является тем блюдом, которые лучше подавать холодным? Ну, аппетитное зрелище перед ней только что доказало, что лучшая месть — это мужчина поданный горячим, горячим, горячим.

Несите ее сюда, мистер Алмэйда.

Краем глаза она уловила тень движения и, повернувшись, увидела сногсшибательную рыжулю. Тонкая как шпала, с кремовой веснушчатой кожей, девушка была одета в серый в тонкую полоску пиджак и лодочки с открытым большим пальцем и леопардовым принтом. Последний сезон Лабутэн. Супер мило.

— Привет, — сказала рыжуля, с улыбкой протягивая руку. — Я видела вас в мэрии, обычно когда лифт останавливался, направляясь вверх.

Улыбнувшись в ответ, Кинси пожала ее руку.

— И мне вы показались знакомой. Так где вы работаете?

— Юридический отдел на третьем этаже. Я одна их тех людей, которых всем нравится ненавидеть, — девушка рассмеялась, слишком задорно для своей шутки. — Упс, звучит как хвастовство, да?

— С кем ни бывает, — ответила Кинси, пошевелив бровями.

Минуту или две они провели за разговором о новом отделе с замороженными йогуртами на этаже общепита в мэрии и насколько лучше стало лето с милыми парнями стажерами, которые по возрасту могли быть студентами колледжа, и их милыми и столь же молодыми задницами. Беседа была непринужденной, даже приятной. Может, она нашла новую подругу. Эти последние несколько месяцев в незнакомом городе были тяжелыми, еще и переживания из-за Дэвида держали ее запертой в пузыре уныния.

Чувствуя оптимизм, Кинси почти решила предложить им встретиться и выпить в пятницу после работы, но рыжуля заговорила первая.

— Так вы работаете с Люком, пытаетесь превратить его в хорошего маленького мальчика?

Что-то в ее тоне настораживало. Кинси почувствовала, как ее взгляд снова смещается к Люку, но тот уже не смотрел на нее. Весь его жар был сейчас направлен на ее новую подругу.

— Просто полезный совет, — продолжила рыжуля, плавно пропуская то, что Кинси не ответила на ее вопрос, который выглядел скорее, как оскорбление. — Люк всегда был хорош только в трех вещах: тушении пожаров, сексе и преданности Дэмпси. Его семья всегда на первом месте и для остальных места просто нет.

Кинси мысленно отпрянула, будто от удара.

— И вы говорите мне это, потому что... ?

— Раньше он так смотрел на меня.

В рот Кинси будто насыпали золы.

— Я не расслышала ваше имя, — проговорила она, заставляя свой голос успокоиться, когда каждая клеточка на кончиках пальцем жгла от желания выцарапать этой женщине глаза.

— Лиза Салливан, — ответила та, уже уходя. — В прошлом Алмэйда. Удачи с Дэмпси.

Вся зола во рту Кинси, казалось, вспыхнула огнем. Бывшая жена? А от того, как взгляд Люка прожигал Лизу, "бывшая" было понятием относительным.

Кинси была так ошеломлена произошедшим, что ей потребовалось время, чтобы понять, что фотограф зовет ее.

— Мне нужен кто-то с приличным маникюром для следующего снимка, — Лили посмотрела вниз на ногти Кинси, которые могли похвастаться маникюром трехдневной давности. — Ты в деле или мне опросить толпу?

Ее глаза встретились с невероятно синими глазами Люка и скользнули к румянцу, горевшему на его щеках. Над ним раздувалось цунами из страсти. Из-за нее. Лизы.

Зная, что каждая женщина в этом помещении, может даже бывшая миссис Алмэйда, запрыгает от шанса пощупать первоклассного пожарного, Кинси приняла мгновенное решение. Должны же быть какие-то преимущества для той, кто была организатором праздника.

Продолжая смотреть на Люка, она ответила Лили:

— Я в деле.

— Мисс Тэйлор, — отозвался Люк, наклоняя шлем.

— Мистер Алмэйда.

Лили оторвалась от объектива.

— Кинси, стань позади Люка и завели одну руку ему под мышку на грудь. Затем оберни вторую руку вокруг его талии.

Кинси обошла кругом внушительные формы Люка и положила ладошку ему между лопаток. Ох! Она почувствовала тепло, как от вулкана пополам с едва сдерживаемой яростью. Оба эти ощущения обжигали кончики ее пальцев, покалывали кожу, пробуждали все тело к искрящейся жизни. Медленно она провела рукой в пространство, где его покрытый чернилами бицепс прижимался к телу, скользнула ею под полоску подтяжек, исследуя волнующую новую территорию этого невероятного мужского тррса.

Она положила ладонь ему на грудь и задела, жесткий как камушек, сосок. Люк вздрогнул.

— О, да, именно об этом я и говорю, — раздался женский голос, взрывая орду женщин безумными одобрительными выкриками.

Кинси пришлось встать на цыпочки, чтобы прошептать Люку на ухо и желание прижаться губами к его коже почти убивало девушку. Было ли у него чувствительно местечко здесь, в этой мягкой впадинке под мочкой уха? Где еще ее прикосновение сможет вызвать чувственную дрожь?

— Мы в порядке?

После долгой паузы, он кашлянул.

— Прекрасно.

Она не понимала, почему выбрала "мы". Здесь не было "мы", просто два человека, которых заставляют работать вместе над общей целью, но как только слово слетело с ее губ, она признала его безошибочную правоту. Дэвид, эксперт по части лечение физических сердец, использовал скальпель по отношению к ее сердцу, а Люк сам боролся со своими демонами. Что бы ни произошло между ним и его бывшей, это оставило его в гневе. С болью.