— Сделай то, что должна, — сказал он, а затем поморщился от того, насколько уязвленной она выглядела. Казалось, они снова были по разным стороны баррикад, и не важно насколько сексуальным и личным было их перемирие. В молчаливом согласии все поднялись и двинулись к выходу.

— Вы не можете пойти со мной, — проговорила Алекс. — Как бы мне ни хотелось, чтобы все вы были там, я должна столкнуться с этим одна.

— Я позвонил Питеру Дойлу, репортеру совета, но он уехал из города на выходные, — сказал Гейдж. — А тебе дорога каждая секунда. Алекс.

— Я пойду с ней, — предложил Люк.

— Ни в коем, черт побери, случае...

— Ты, должно быть, шутишь.

Люк набрал полную грудь воздуха, пока его сводные братья и сестра на все голоса приводили доводы за то, что он должен оставаться в стороне. О боже, семья, да скажите же то, что вы чувствуете на самом деле.

Алекс погладила его по руке.

— Спасибо, Люк, но ты не сможешь удержать свой нрав в узде, а прямо сейчас мне нужны рядом холодные головы. Особенно, если мне придется разговаривать с ним.

В смысле, с мэром? С каких это пор у его сестры разногласия с Купером? Люк хотел расспросить поподробнее, когда Уайатт обрубил на корню его вопрос холодным взглядом.

— Я позабочусь о ней.

Люк кивнул.

— Просто не допускай, чтобы над ней издевались, Уай.

Гейдж обнял сестру.

— Мы разберемся с этим.

Алекс промолчала, только позволила Гейджу крепко прижать себя к груди. Затем она кивнула и направилась к двери, выглядя так, словно собиралась на расстрел на рассвете.

— Подвезти, Кинси? — бросила она через плечо.

— Вероятно, мне следует приехать отдельно.

И о чем это все говорило? Трудно понять, какой именно аспект бесил Люка больше всего: тот факт, что его сестра плыла по реке из дерьма со сломанным веслом, или то, что какие бы отношения ни начались между ним и Кинси, они, казалось, ускользали из его рук, как песок.

Алекс вышла вместе с Уайаттом, оставляя Кинси и Люка одних в холле.

— Полагаю мы снова по разные стороны, — сказал Люк, зная, что ему не следует винить ее, но испытывая необходимости произнести это вслух.

Кинси выглядела уязвленной.

— Здесь мы в одной команде. Мы все работаем на город Чикаго. и сейчас он находится под угрозой со стороны внешних сил.

Он полагал, что это была одна из возможных точек зрения.

— Но когда дело дойдет до драки, в итоге будет растоптана Алекс.

— Люк, она облажалась. По-крупному. Я сделаю, что смогу, но город не может позволить себе начать судебный процесс с подобными Сэму Кокрэйну. Кто-то здесь должен заплатить, и это не будет мэр.

— У нее есть характер. Ее лояльность выше разумного. Эта семья значит все для нее, — он ударил кулаком по стене. — Обычно я на вызове в эту смену, но расписание изменилось из-за отстранения. Если бы я был там, ничего подобного бы не случилось.

— Или, может быть, мы сейчас воздвигали бы надгробие над твоей карьерой, — она открыла дверь.

— Кинси… — слова застряли у него в горле. Время, которое они до сих пор проводили вместе, было удивительным, каждая минута, как бесценный подарок. Сейчас было похоже на то, что между ними образовался разлом. — Просто… позже.

Прижавшись губами к его губам и коротко кивнув, она вышла.

Рано утром движение было свободным, что сделало дорогу Кинси в такси к дому мэра в фешенебельном районе Линкольн Парка быстрой. Слишком быстрой. Хоть она и останавливалась, чтобы выпить кофе и дать им фору, все равно приехала одновременно с Уайаттом и Алекс. Плохо. Ее профессиональная преданность принадлежала городу Чикаго, но ее сердце было с Дэмпси.

С одним из Дэмпси, в частности. Ей не понравилось то, как Люк смотрел на нее в кухне, словно оценивал врага, а сейчас ей надо было сыграть роль для мэра. Совмещать эти два мира становилось все тяжелее и тяжелее.

Прежде, чем Уайатт и Алекс выбрались из своей машины, Кинси взбежала по ступенькам к особняку Эли, увитому плющом, и позвонила в дверной звонок. Дверь открыл Эли, выглядящий устало, угрюмо и так повседневно, как она никогда его не видела, в футболке защитного цвета, пляжных шортах и кроссовках.

— Кинси, — выражение его лица помрачнело при виде Дэмпси.

— И это все? — спросил он Алекс. — Я думал, ситуация будет расценена, как достаточно серьезная, чтобы оправдать присутствие всей вашей семьи, мисс Дэмпси.

— Мы не хотели подавлять вас, — ответила Алекс, проходя внутрь не дожидаясь приглашения. — Уайатт здесь, чтобы убедиться, что все будет честно.

Будто из ниоткуда, огромный черный пес прыгнул на Алекс и поднялся на задние лапы, став почти таким же высоким, как она. Рассмеявшись, она потрепала его за уши и опустила на землю.

— Кто ты, большой мальчик?

— Это Шэдоу, — ответил Эли тоном, наполненным гордостью. — Он ужасный сторожевой пес, потому что всех любит, — мэр протянул руку Уайатту. — Мистер Фокс. Я так понимаю, вы служили в 3/5. “Темная лошадь”[124].

Рожденная в семье военных, Кинси знала, что он имел ввиду батальон морских пехотинцев, в котором служил Уайатт, и его название. Двое мужчин обменялись понимающими взглядами и пожали руки, а затем Эли развернулся и пошел вперед, давая им понять, чтобы следовали за ним.

Кинси никогда прежде не была в доме мэра, но знала, что это был дом, в котором прошло его детство, а также место, где убили его родителей. На всем пути до кухни был развешаны фотографии, в основном Эли еще ребенком, окруженного родителями и с гордостью демонстрирующего трофеи и пойманную рыбу. Счастливые воспоминания, разбитые вдребезги бессмысленным актом насилия, когда отец Эли, прокурор округа Кук, был застрелен боссом мафии, против которого он вел дело.

У Кинси в голове не укладывалось, как Эли мог все еще жить здесь. Встретив ошеломленный взгляд Алекс, она поняла, что была не одинока в своем непонимании.

— Присаживайтесь, — распорядился Эли, махнув рукой на широкий обеденный стол в приятно обставленной кухне. Солнечный свет проникал через жалюзи, ложась на комнату яркими полосами.

Все уселись, в том числе и пес, который компанейски растянулся у ног Эли. Мэр вернулся к тому, чем занимался до их прихода, и продолжил готовить кофе. Только отмерив, засыпав и нажав на кнопку старта кофеварки, он снова обратил внимание на веселую маленькую компанию.

— Итак, ты переметнулась на другую сторону, Кинси, — проговорил он опасным тихим голосом.

Именно этого она и боялась.

— Здесь нет сторон, мистер мэр. Только необходимость минимизировать ущерб, нанесенный ситуацией, и убедиться, что город не понесет никакой ответственности.

— Говоришь как настоящий мастер пиар-манипуляций, — он перевел свой свирепый взгляд на Алекс. — О чем, мать твою, ты думала, Александра?

Насколько Кинси могла судить по своему ограниченному опыту, у Уайатта Фокса было два состояния: Холодное безразличие и Безумное раздражение, и выражения лица для этих двух состояние были почти одинаковыми. Но после фамильярного обращения к Алекс со стороны Эли, Кинси обнаружила новое выражение лица старшего из Дэмпси: удивление. Серо-голубые глаза широко распахнуты, а взгляд мечется между Эли и его сестрой.

— Это официальный допрос? — спросил Уайатт мэра.

— Думаете, я обычно прошу людей, которым наплевать на мой город, прийти ко мне в шесть утра, если хочу обсудить все официально? Я пригласил вас, потому что лучше узнаю ее точку зрения до того, как сегодня дерьмо попадет в вентилятор. Я провел предыдущие два часа разговаривая с комиссаром Фриманом, медиа-службой Чикагского полицейского департамента и Сэмом Кокрэйном. Та машина стоит четыреста тысяч долларов!

— Вычтите их из моего жалования, — недовольно пробурчала Алекс, закусив губу.

— Ты имеешь в виду из жалования, которое ты больше не будешь получать? — Эли глубоко вздохнул, схватившись руками за столешницу, словно мог запастись спокойствием из какого-то внутреннего резерва. — Ладно. Расскажи мне, что произошло.