Ему действительно нужен оргазм, который не будет получен с помощью его правой руки.

Но не с Кинси Тэйлор. Потому что тогда ему придется слушать ее, а Люк покончил со всезнающими гарпиями, которые ставили парня на колени по совершенно ложным причинам. В следующий раз, когда он обратит внимание на женщину, та будет нежной, податливой и готовой к детям сразу же, как только он наденет кольцо ей на палец. Возможно, обычная школьная учительница или милая, славная девушка, которая работает со спасенными щенками. Кто-то попроще.

И если у нее будет великолепная задница, тем лучше.

Мрачным, неровным стенам штаб-квартиры ЧПД в Южном Мичигане явно требовался ремонт, но сейчас они отлично соответствовали тому, что чувствовал Люк, сидя прямо, как бамбук, перед комнатой, в которой проходило слушание дела, спустя неделю после того, как Дэниел МакГиннис налетел на кулак Люка. Боже, он чувствовал себя дерьмово. Его застегнутый на все пуговицы воротник выполнял две задачи: перекрывал ему весь доступ кислорода в легкие и заставлял потеть так, что он думал, умрет от обезвоживания.

Через пару минут решится его судьба. Люк предпочел бы временное отстранение от работы нежели обязательную консультацию по какой-то выдуманной проблеме, связанной с контролем над гневом. Одной лишь идеи о том, чтобы вытащить наружу его проблемы перед любым четырехглазым сумасшедшим доктором, которого ему назначат, было достаточно, чтобы довести его до дрожи.

В детстве он выдержал бесчисленное количество встреч с психологами и социальными работниками, каждый из которых стремился добраться до истоков его проблем. Пока не найдут ключ к разгадке подробностей жизни Люка. Мать — шлюха на крэке. Отец неизвестен. Малышку сестру, вырвав у него из рук, определили в другой детский дом за много миль от Люка.

За время своего двухлетнего пребывания в детском доме, большая часть организованных поездок к маленькой Дженни была отменена, потому что социального работника не было на месте, чтобы отвезти его, но чаще, потому что Люк плохо себя вел и визиты ему запрещали. Разделение братьев и сестер по приемным семьям было обычной практикой, но его гнев на всех: его наркоманку мать, череду благодетелей, и других плачущих детей, — не позволял Люку увидеть причину такого разделения и суметь достаточно долго мириться с этим, чтобы выяснить, как переиграть систему.

Девятилетние на самом деле не славятся навыками решения проблем.

Судя по всему, тридцатидвухлетние тоже.

Обещание о воссоединении семьи сошло на нет, когда его мать сгорела, зависая с бандой наркоманов в подпольной лаборатории по производству метамфетамина, убивая любую надежду Люка на хорошую жизнь с Дженни. Его сестра, сияющий лучик света, была сразу же удочерена любящей семьей, живущей в одном из этих пригородных домиков для среднего класса на Северном побережье Чикаго. Наконец-то в безопасности, так думал Люк, но даже счастливая, как у свиньи в грязи, жизнь в пригороде не гарантировала безопасности. Естественно, в их сказочной семье не нашлось места ребенку с "проблемным поведением". Если бы нашлось, или если бы он не был таким драчуном, возможно, смог бы спасти Дженни от едущей на большой скорости вниз по тихой жилой улочке машины.

К счастью, у Шона и Мэри нашлось место не только в семье, но и в сердце, для ребенка, чьим первым способом общения были его кулаки. Его охватил стыд. Ни один из них сейчас не гордился бы Люком.

— Тебя нельзя оставить ни на секунду, Алмэйда.

Дерьмо, просто убейте его прямо сейчас.

Люк даже не удосужился посмотреть вверх, когда жесткая скамейка заскрипела и почти сломалась под давлением приземлившегося на нее веса. Толстые широкие бедра севшего с ним рядом, одетые в форму ЧПД, расплющились по скамье.

— Уже рассказал свою версию истории?

— С минуты на минуту.

Попытка сосчитать плитку на потолке не станет препятствием для зубодробильной лекции, которая, как он знал, была на подходе. Не в состоянии и дальше избегать этого, Люк повернул голову, чтобы посмотреть на комиссара Лоренса Фримана, более известного, как его крестный, Ларри. Большой, лысый, черный, как полночь в безлунную ночь, этот мужчина сыграл такую же роль в воспитании Люка, как и Шон Дэмпси. Люк плакал всего один раз за свои тридцать два года, и этот человек, вторгшийся сейчас в его личное пространство, был единственным, кто видел, как Люк сломался.

— Тебе нужно сотрудничать, — сказал Ларри. — Только в этом случае я смогу тебе помочь.

Сталь в голосе пожилого мужчины резко осадила Люка.

— Что это даст? — Люк не был настолько глуп, чтобы думать, что выйдет отсюда безнаказанным. Он решил, что короткого отстранения и пары сеансов с мозгоправом из ЧПД будет достаточно, чтобы сдвинуть дело с проигрышного до подходящей обоим сторонам ничьей.

Обычно гладкий лоб Ларри нахмурился.

— Тебя пустят в расход, Люк, и они ходят сделать из тебя пример для остальных. На мэра оказывается большое давление, особенно со стороны его самого крупного мецената, Сэма Кокрэйна, чтобы он навел порядок в муниципальных службах. Я пообещал, что ты будешь сотрудничать с его пресс-секретарем. Во всем, что бы они ни захотели. А не просто мнимое сотрудничество "на отвяжись". Тебе следует иметь это ввиду.

— Или что? Совет не поддержит какую-то ерундовую кампанию в СМИ, которая сделает нас более милыми в глазах общественности.

На лице Ларри отразилась боль, что выглядело ужасно странным для него. Парень был самый спокойным человеком из всех, кого Люк знал.

— Они угрожают тем, что расформируют вас.

Холодный страх собрался в животе Люка, потому что это... это было худшее, что могло случиться с Дэмпси. После гибели Логана и Шона, они с Уайаттом заключили соглашение: насколько это будет в человеческих силах, они уберегут своих младших от любых неприятностей. Старшие из Дэмпси дергали за все доступные ниточки, гарантирующие, что все пятеро останутся вместе в ПО №6. А, поскольку им так и не удалось убедить своих братьев и сестру, которые были теми еще занозами в заднице, не вступать в ряды пожарных, то сейчас главной задачей стала забота об их жизнях и здоровье.

Именно поэтому Люк не давал волю своим собственным амбициям. Потому что, как только он сдал бы экзамены на лейтенанта, его бы перевели в другое отделение.

А теперь этот тупоголовый бюрократ с пятого этажа мэрии считает, что его крестовый поход против ЧПД, против Дэмпси, поможет ему переизбраться. Это полная несправедливость, но как говаривал Шон: “единственная справедливая вещь в жизни — это волосы на заднице норвежского альбиноса”.

— Этого не произойдет, — наконец выдавил Люк.

Лицо Ларри стало таким же жестким, как скамейка, на которой уже онемели их задницы.

— Держи свой нрав под контролем, будь там самим очарованием и сотрудничай с девчонкой мэра.

Дверь комнаты, в которой проходило слушание, со свистом распахнулась, выплевывая детектива Дэниэла МакГинниса, как непереваренные объедки. Ларри положил руку на плечо Люка, успокаивая его, но это было не нужно. Гнев Люка нашел себе новую цель. Какое бы он ни чувствовал отвращение к Дэну, его гнев был сейчас полностью направлен на мэра Эли Купера и его тявкающую болонку Кинси Тэйлор.

МакГиннис вышагивал в строгом костюме и ни капельки пота не скатилось по его лбу. Гладкий, как слизняк. Но Люк с удовольствием отметил, что следы от синяков у Дэна выглядели гораздо хуже, чем его собственные. Его когда-то близкий друг разумно держал рот на замке и смотрел только вперед, проходя мимо.

— Пожарный Алмэйда? — выкрикнул голос. — Вас готовы принять.

А он был готов к ним. Время надеть свою маску для игры и пройти через это. Он обеспечит хороший материал для пиар-принцессы.

Джимми Чу[13] может поцеловать ее в задницу.