Зейн подождал, пока Дэкс закончит, а затем одобрительно на него взглянул.

– Это очень хорошая идея, но есть несколько моментов, которые ты не учел. И наименьшая проблема из всех - я не верю, что овцебыки когда-нибудь будут спокойно себя вести, если мы рядом. Они могут учуять, кем мы являемся, и поэтому их трудно будет приручить. Другой момент – если мы начнем строить на этой территории, мы можем привлечь к себе нежелательное внимание.

Идея Дэкса одомашнить овцебыков предлагалась Зейну не один раз. Обычно оборотнями, которые провели приличную часть жизни среди людей и стремились привнести человеческую изобретательность в стаю. Он уже привык отклонять это предложение, хотя удовольствия от этого не получал.

- Мы с таким же успехом можем начать строить дома, - сказала Тэллоу, не в состоянии удержать язык за зубами. – И пока мы строимся, можно установить знак «Город Оборотней», который будет светиться большими неоновыми мигающими буквами. А под ним будет написано…

Зейну нужно было сделать ей выговор, но ветер переменился, и слабый запах захватил его внимание, его рот начал наполняться слюной. Он оставил пару спорщиков, и нос направил его ноги по следу, оставленному запахом.

На противоположной стороне дюны, вдалеке он увидел три фигуры, направлявшиеся в сторону залива. Еще раз понюхав воздух, он нахмурился и прежде, чем мог передумать, последовал за ними.

Даже в его волчьей форме бежать пришлось долго, но он сумел их догнать, когда они добрались до причала. Боаз был в одной из лодок и, держась за живот, хохотал так, что из уголков глаз выступили слезы. Кува стоял рядом с лодкой, с беспокойством глядя на Джиннифер, которая стояла с кислым выражением на лице, сжав руки в кулаки.

- Я знал, что ты не сможешь этого сделать, - сказал Боаз. – Ты должна мне пятьдесят баксов.

- Я не говорила, что не собиралась этого делать, - парировала она. – Все, что я спросила, выдержит ли лодка всех нас троих.

Прекращая смеяться, Боаз сказал:

- Ты дрожишь, как лист. Просто подожди здесь, и я сам сделаю снимки...

- Я дрожу, потому что на улице, наверное, минус 10 градусов.

Приблизившись к ним, Зейн снова обернулся в свою человеческую форму, но никто из них, даже Кува, не заметил его сразу. Его разозлило, что он мог так близко подобраться к Джиннифер, а мужчина-бета этого не заметил.

- Позволь мне тебе помочь, - сказал Кува, положив руки на бедра Джиннифер. Он попытался ее поднять, но она вскрикнула и вывернулась из его захвата. Боаз разразился очередным приступом смеха.

- Пятьдесят баксов, - подразнил он. – И не Канадскими фантиками.

- Какого черта ты делаешь? – спросил Зейн, неслышно приближаясь к концу причала.

Кува, вздрогнув, поднял голову, а лицо Боаза побледнело. Джиннифер выглядела удивленной. И хотя Зейн мог показаться сердитым, похоже, ее это не беспокоило. Как должно было.

- Мы работаем, - объяснила она, кивая в сторону лодки. – Кува предложил показать нам, как он ловит рыбу.

Зейн скрестил руки на груди.

– Вы можете снимать это с берега.

Ее лицо напряглось.

– Я заберусь в чертову лодку. Почему все думают, что я не могу зайти на борт?

Зейну потребовалась секунда, чтобы осознать, что у них были разные доводы. Прищурив глаза, он сказал:

- Нет, ты не забираешься в эту лодку. И ты никуда, кроме логова, не идешь.

Ее гнев сменился замешательством.

– Что? Почему?

Зейн привык, что ему повиновались, и ее вопросы заставили его призадуматься. Он знал, почему не хотел ее видеть в этой лодке. Это было не безопасно, и, что более важно, он не хотел, чтобы она шла куда-то с Кувой. Просто увидев, как другой мужчина положил на нее руки, Зейн заскрежетал зубами.

Резким голосом он ответил:

- Ты вынудила нас полдороги пройти по земле, потому что увидела кита. А сейчас готова запрыгнуть в лодку, чтобы снимать рыбалку? Вернись в логово и позволь Куве делать его работу. Не замедляя его.

Зейн повернулся и пошел прочь. Обиженный взгляд на ее лице заставил его сердиться на себя сильнее, чем на Куву.

- Как ты думаешь, что это с ним? – спросил Боаз.

Он говорил тихим голосом и оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что альфы нет поблизости.

Путешествие до логова заняло почти полчаса, и ноги Джиннифер устали. Почти десять минут они шли молча, но ее голова гудела от мыслей. Она видела, как он, до этого, жестко разговаривал с членами своей стаи, но никогда с ней в таком тоне. И это явно было преднамеренно. Это настолько захватило ее врасплох, что она даже не была сердита, просто расстроилась и размышляла, что же она сделала такого, что он так с ней разговаривал.

- Может, у него просто неудачный день, - предположила она.

На что Кува сказал:

- Он был сам не свой с тех пор как сбежала Индиго. Полагаю, для него было тяжело пропустить период спаривания.

- ЧТО? – спросил Боаз.

Джиннифер немного знала о том, что Кува имел в виду. Период спаривания или период крайнего возбуждения, как его называют в некоторой литературе. Это время, когда мужчина-оборотень заявляет свои права на способную к размножению женщину. Предположительно, напряженный, движимый гормонами опыт, который в целом приводил к зачатию. Что, в свою очередь, укрепляло связь в паре.

В общем, Кува объяснил это более простыми словами и затем добавил:

- Индиго ушла в тот день, когда Коралл становилась готовой к зачатию. Зейн не остался, чтобы спариться с ней, даже один раз. Возможно, если бы он это сделал, он не был бы таким…

Кува затих, как будто не желая плохо говорить о своем альфе.

- Мудаковатым? – предложил Боаз.

Пока они шли, Джиннифер пережевывала эту информацию. Из того, что Зейн рассказал ей раньше, у нее было такое ощущение, что он мог оставить Коралл в большей степени ради себя, а не из-за сестры.

- Когда это произойдет снова? – спросила Джиннифер.

Кува пожал плечами.

– Через месяц или два? В отличие от людей, женщины нашего вида способны к оплодотворению не каждый месяц.

Он положил руку на спину Джиннифер, и она внутренне вздохнула.

– Думаю, мы можем сделать это отсюда, - сказала ему Джиннифер. – Почему бы тебе не пойти на рыбалку? Может, я смогу убедить «его святейшество» позволить, по крайней мере, Боазу присоединиться к тебе завтра.

Она почувствовала облегчение, когда он ушел, и они с Боазом начали непринужденно разговаривать, направившись в сторону шпиля у входя в логово. Пока Боаз рассказывал ей о сделанных им интересных кадрах, она кое-что заметила. Прямо на стыке шеи и плеча были два прокола.

- Это… это Тэллоу сделала? – спросила она.

Его рука поднялась к шее. Но в отличие от реакции Джиннифер, когда он заметил ее метки, он нежно погладил это место, и на его губах появилась теплая улыбка.

- Иногда она становится немного сверхревнивой.

- Разве это не больно?

Его щеки покраснели.

– Немного, полагаю. Если честно, я в тот момент даже не заметил.

- Вы двое…

- Это личное.

Когда Боаз закрылся от нее, чувство боли, которое она уже испытывала из-за Зейна, только углубилось. Но существовало еще кое-что, более скрытое чувство, с которым она не знала, что делать.

- Кажется, в последнее время у тебя появилось очень много личных дел, - пробормотала она. – Надеюсь, ты не забыл, для чего мы здесь.

Она поняла, насколько это было лицемерно, и, когда он перед ней извинился, почувствовала вину.

Боаз сказал:

- Это просто… женщины никогда не смотрели на меня так, как смотрит она. Со всеми остальными я никому не нужен, но с ней…

- Боаз, ты же не серьезно, - сказала Джиннифер, качая головой. – А как же я? Ты и я, мы всегда были лучшими друзьями.

- Я знаю, что я твой лучший друг, - сказал он. – Но я еще и мужчина. И Тэллоу это видит.

- Ну так что, Индиго, покажешь нам, что ты делаешь?