Журавля принесли ко мне на квартиру. Прекрасно зная его нрав, я в тот же день переправил Журашку в живой уголок нашей подшефной школы. Занятия в ней начались, так как на дворе уже стоял сентябрь. Недолго пробыл Журашка в школе и снова был возвращен ко мне.

Выпускать его на волю я даже не делал попыток, так как был твердо уверен: он все равно вернется.

В воздухе чувствовалось приближение зимы. Начался обильный листопад. По утрам стало холодно. Иногда целыми днями моросил дождь.

В поведении Журашки появилось какое-то смутное беспокойство. Он все чаще засматривался на небо и, поджав под себя одну ногу, с тоской смотрел в беспредельную высь.

Однажды, гуляя возле дома, Журашка услышал протяжное курлыканье. Стая журавлей с прощальным криком летела на юг. Журашка заволновался. Наконец, решившись, он разбежался и, широко распахнув свои окрепшие крылья, взмыл вверх и полетел догонять улетающую стаю.

Догнал он ее или нет, не знаю. Очевидно, догнал, так как на сей раз Журашка не вернулся.

Вот так и окончились странствия Журашки.

А может быть, это было только начало?

© Южно-Уральское книжное издательство, 1968 г.

Выбиваясь из последних сил, лосенок плыл по озеру. Тяжело дыша, он с трудом загребал уставшими ногами. Чувствовалось, что малыш не рассчитал своих сил. Да и где лосенку было их рассчитать, когда ему было не более трех недель от роду. Мы на своей лодке настигли лосенка на середине.

Вконец измученный, он не оказал никакого сопротивления, и мы без всякого труда вдвоем погрузили его в лодку. На левом боку у лосенка проступало светлое пятно, резко отличавшееся от остальной светло-шоколадной окраски.

Мокрый, худенький лосенок… Его била дрожь, он испуганно озирался по сторонам.

Мы внимательно осмотрелись. Матери-лосихи нигде не было. Что заставило малыша пуститься в такое рискованное путешествие — неизвестно. Посоветовавшись, мы стали грести к берегу, на котором находился кордон лесника.

Лосенка со всеми предосторожностями выгрузили на полянку. Но он был настолько слаб, что не мог даже стоять на ногах и валился на бок. Пришлось тащить его на руках до самого кордона. Найденыша, так мы решили назвать спасенного лосенка, поместили под навес и дали ему травы. Тотчас его окружили дети лесника и наперебой стали угощать лакомствами: кто совал корочку хлеба, кто пучок лукового пера.

Вечером, когда пригнали с пастбища корову, Найденышу дали парного молока. Почувствовав его запах, лосенок оживился. Но сколько потом дети ни предлагали ведерко с молоком, Найденыш, уткнувшись в него мордочкой, отказывался пить.

Тогда за кормление лосенка принялась жена лесника. Взяв мордочку Найденыша, она окунула ее в молоко и подставила палец. Посасывая его, малыш жадно стал втягивать в себя молоко. Когда же на дне ведерка не осталось ни одной капли, лосенок, тяжело дыша, удобно улегся и сразу же уснул.

Прошло недели две. Найденыш окончательно поправился. Теперь это было стройное молодое животное с лоснящейся шерстью. Людей он уже не боялся.

Мы не на шутку встревожились. А вдруг лосенок настолько привыкнет к людям, что, выпущенный на волю, снова потянется к ним и погибнет, затравленный деревенскими собаками.

Как ни жалко было расставаться с Найденышем, а выпустить его в лес, на волю, было необходимо.

…Прошло несколько лет. Как-то проверяя качество сена, которое мы ежегодно заготовляем для подкормки диких животных, я вышел к лесной поляне и замер в восхищении.

На опушке леса, что виднелась на противоположной стороне поляны, паслось лосиное семейство.

Неподалеку от него, запрокинув почти на спину свои могучие рога, лакомился осиновой корой красавец лось.

Что-то давно забытое, знакомое показалось мне в этом лесном великане. Присмотревшись внимательно, я увидел белое пятно на левом боку лося.

От волнения я переступил с ноги на ногу и хрустнул веткой. Найденыш резко повернул голову в мою сторону и, очевидно, подал сигнал, так как через минуту все лосиное семейство скрылось в осиннике. С тех пор прошло много времени, но почему-то всегда, встречая в лесу лося, я вспоминаю Найденыша и твердо верю, что новая встреча с ним обязательно будет.

© Южно-Уральское книжное издательство, 1968 г.

К концу подходит сентябрь. Дни стоят тихие, ясные. Прозрачная синева воздуха позволяет далеко видеть четко выступающие дали. Хорошо в это время в лесу! Все деревья в осеннем наряде. Среди червонного золота берез нет-нет да и промелькнет яркий багрянец одинокой рябины, а там уже смотришь — и нежная трепещущая осина одна за одной начинает терять свои покрасневшие листья. Кажется, сам воздух источает тончайший аромат. Густо пахнет хвоей, прелыми листьями, грибами.

В это время молодые двухлетние лоси покидают своих родителей и также образуют свою семью.

Как-то уже в конце рабочего дня нам сообщили, что в районе одного из поселков городка к шоссейной дороге вышли два лося и несмотря на все попытки перейти ее, им это не удалось. Причем одно из животных вело себя настолько странно и необычно, что звонивший по телефону высказал предположение, что животное ранено. Мы тут же решили выехать на место происшествия.

Через сорок минут, поймав какую-то попутную машину, мы уже были на месте. К этому времени вокруг животных собралась целая толпа, стоял разноголосый говор, а любопытные все прибывали и прибывали. Всем хотелось посмотреть на неожиданных лесных пришельцев. Особенно в этом отношении усердствовали шоферы, остановившиеся машины которых грозили создать на дороге самую настоящую пробку.

В центре образовавшегося круга находилась лосиная семья. Старый рогач-самец беспрестанно то ложился, то вновь, как будто подброшенный пружиной, вскакивал на ноги и кидался в разные стороны, подчас не разбирая дороги. Животное при этом налетало на столбы, проволочную изгородь, на идущие поверху над землей трубы центрального отопления и другие препятствия. В каком-то немом и отчаянном исступлении лось бросался из стороны в сторону, жестоко бился, падал и снова вставал для того, чтобы при очередной попытке перейти дорогу в нужном ему направлении, удариться о препятствие и вновь оказаться поверженным на землю.

Лосиха все это время шла за рогачом и, казалось, совсем не обращала внимания на собравшихся. Часто останавливаясь, она с тоской смотрела в ту сторону, где через долину небольшой извилистой речушки темнел своей зеленой хвоей спасительный лес. Если бы она умела говорить! Она бы обязательно подсказала своему незадачливому спутнику, где нужно перейти дорогу, и он бы не бился в бесплодных попытках выбраться из этого мира чуждых ему звуков и запахов.

Наконец, ударившись о какую-то железобетонную опору, лось упал и больше уже не поднимался. Лосиха в последний раз подошла к нему, еще раз обнюхала и лишь только после этого, словно убедившись в его полной неподвижности, медленно повернулась и пошла размеренной рысью в сторону видневшегося леса. Люди с почтительностью расступились перед ней и снова сомкнули кольцо, подвинувшись вплотную к лежавшему лосю.

И лишь только тогда мы поняли причину странного поведения животного. Лось был слеп.

Впоследствии, когда мы попытались определить причину слепоты лося, было выяснено, что слепота произошла от ранения, так как под шкурой на лобной части перекатывались маленькие свинцовые дробинки.

Так от бездумного выстрела какого-то негодяя погиб могучий лось — краса и гордость наших лесов.

Все это время лосиха неотступно следовала за раненым и не покидала его до самого конца, пока еще у животного были силы. Длилось это, очевидно, не один день и даже не одну неделю. Сколько же нужно преданности, глубокой привязанности, чтобы вот так изо дня в день находиться рядом с обреченным животным, помогать ему, не отлучаясь от него ни на минуту!