— Мне нужно быть дома к утру, — строго сказала Кэсси.

Мэтт сдержано кивнул.

— С рассветом я верну тебя обратно.

Кэсси отыскала взглядом на прикроватном столике электронные часы, чья комбинация цифр показывала два часа ночи. До рассвета не меньше пяти часов.

— В светлое время суток ты в меньшей опасности, — пояснил Мэтт.

— В меньшей? — фыркнула Кэсси. — Звучит обнадёживающе.

Парень не обратил внимания на сарказм девушки. Он включил торшер возле дивана, и маленькую комнату залил мягкий оранжевый свет.

— И что же мешает им добраться до меня днём? — Кэсси устроилась на диване, точно на том же месте, где узнала всю правду.

— Мы порождение тьмы, Кэссиди. Свет — не нашла стихия. Он причиняет нам боль.

— Но ведь ты… Ты же можешь находиться на дневном свету, — не понимала она.

— Всё благодаря человеческому телу. — Мэтт поморщился.

Девушка осмотрела парня. Высокого, привлекательного. Свет ложился на каждый изгиб его тела, очерчивал высокие скулы, и отражался в синих глубоких глазах. Было сложно представить, что когда-то это был другой человек, чья душа покинула своё тело. Даже думать об этом не хотелось. Кэсси встряхнула головой.

— Не говори так, мне начинает казаться, что передо мной труп. Это ужасно! — Кэсси вздрогнула от собственных слов.

Мэтт усмехнулся. Он наклонился к девушке, упираясь в спинку дивана так, что между ними оставалось несколько дюймов.

— Ужасно то, что находится внутри, — предупреждающим тоном сообщил он. Но в глазах был вызов — он ждал реакцию Кэсси.

— Ты вовсе не ужасен, Канненсис. — Она удивилась, насколько легко ей удалось произнести его имя. Проведя мысленную грань и оказавшись по другую сторону от Мэтта, она поняла, что продержит его какое-то время на расстоянии. Только как долго? — Я не имею в виду твой характер.

Мэтт напрягся, его пальцы впились в кожу дивана.

— Ты не знаешь, о чём говоришь. — Если она шутит, то слишком жестоко. В какой-то момент мысль о том, что его истинный облик отпугнёт Кэсси, стала невыносима.

— Я помню тебя, — прошептала она. Помнила глазами маленькой девочки, которой он показался сказочным персонажем. Может, воспоминания обманывали её, но ей хотелось верить в лучшее.

— И тебе не страшно?

— Каждую минуту, когда ты рядом, — призналась Кэсси под натиском его пронзительных глаз. Но она не упомянула, что в то же время каждая минута с ним мучительна, а ещё и… жизненно необходима.

Мэтт отошёл от Кэсси так далеко, насколько это было возможно в маленькой комнате. Кэсси хмуро наблюдала за каждым его движением. Сегодня он вел себя слишком странно. Это уже становилось тенденцией — что ни встреча, то новые заскоки.

— Я не причиню тебе боль, Кэссиди.

Она невесело усмехнулась. Ей уже было больно. Видеть, как он играет в пинг-понг, и быть тем самым маленькими мячиком, который постоянно отбивают.

— Спокойной ночи. — Кэсси потянулась к торшеру и выключила свет. Ей больше не хотелось разговаривать с Мэттом. Слышать его слова и приписывать им несуществующее значение. Завтра утром она будет дома, а Сибус наверняка что-нибудь придумает. Кэсси устроилась поудобнее на диване и положила голову на подлокотник.

Мэтт ещё мгновение смотрел на девушку. Темнота не мешала видеть, как грусть мелькнула в её глазах, прежде чем она их закрыла. Как волосы упали на лицо, когда она устало опустила голову. Непреодолимое желание быть всегда рядом и защищать её заглушало все его мысли. Но этого никак нельзя было допускать, иначе у Ищеек будет козырь. Пора протрезветь и запихнуть бесполезные чувства куда подальше. Хотя надежды на то, что во всём виноват алкоголь было мало.

Шум воды за стеной успокаивал, напоминая Кэсси, что она не одна. Сон подкрадывался всё ближе, отодвигая события дня на задний план. Когда Мэтт вышел из ванной, Кэсси уже крепко спала.

— Кэсси? — шёпотом позвал Мэтт, подходя к своей кровати.

Он не произнёс её имя полностью, словно боялся спугнуть это безмятежное выражение лица спящей красавицы. Мэтт вдруг понял, что она кажется ему по-настоящему красивой. И эта нежная, человеческая красота была не только внешней. Ему нравилась она. Нравились её привычки. Как она закусывала нижнюю губу, когда в чём-то сомневалась, как проводила рукой по волосам, убирая с лица спутанные пряди. Её характер. Спокойный, но в то же время упрямый. Её дерзость была безобидной и даже забавной, и она не боялась перечить самому принцу Теней. Её не пугал его истинный облик, казалось, ей и вовсе нет до этого дела. Она никогда не жаловалась ему, благодарила и помогала. Адора никогда не отличалась такой заботой и бескорыстием. Он уже начал забывать, что держало их вместе.

Долгое время он пытался не признавать этого. Как он, принц Мира Теней, мог влюбиться в человеческую девчонку младше его почти на сотню лет по здешним меркам?! Тем более, что после предательства Адоры, разбившего Канну сердце, он зарёкся никогда не влюбляться.

На вопрос парня девушка ответила еле слышным ровным вздохом. Парень безразлично пожал плечами и уже собирался лечь спать, но что-то его остановило.

«Кого я обманываю», — подумал он.

Парень подошёл к Кэсси, аккуратно подхватил её на руки и уложил на кровать, накрыв одеялом. После секундного колебания он всё же лёг рядом с ней. Канн обнял её рукой и подвинул ближе к себе, зарываясь в густые волосы девушки. Ещё никогда он не чувствовал себя так хорошо, как в это мгновение. Впервые он был в ответе за кого-то, кроме себя. Хотя быть в ответе даже за самого себя ему не всегда удавалось. Постоянный контроль, недоверие со стороны отца и подданных заставили принца без сожаления покинуть свой мир. И теперь, когда всё в его руках, он не жалеет, что оказался вдали от дома.

И без того мрачное небо Мира Теней заволокли кустистые тучи, затмив холодное ночное солнце, дарующее империи Амареона призрачный свет. Канненсис стоял на балконе замка, облокотившись об ограду, и любовался своими будущими владениями: кристаллы на верхушках башен, окружающих город, и огни на крышах домов освещали окрестности, разрывая тугую темноту; красные светлячки, как маленькие искорки, врассыпную кружили над ночными белыми фиалками, цветущими на холмах, где так любил коротать время принц. Но сейчас его больше всего тянуло в другое место. В очередной раз отец отказал ему в просьбе. Канненсис был для Него не более, чем бесчувственной марионеткой, смысл жизни которой лишь занять место отца и вести Его политику. Гордость принца никак не позволяла ему с этим смириться.

Канненсис смахнул с плеча длинные чёрные волосы, сплетённые в тугую косу, и расправил огромные крылья. Принцу показалось, что он сделал это слишком громко. Стиснув зубы, он медленно повернул голову и посмотрел назад. К счастью, Ремисс, приставленная присматривать за принцем, сидела в своём излюбленном кресле и тихонько дремала. Глаза Канна хитро сверкнули ядовитой зеленью, а губы изогнулись в коварной ухмылке. Он прыгнул на каменное ограждение и через мгновение оказался в воздухе.

«Если я пойду путём, который показал мне брат, — рассуждал принц, — даже стражники меня не заметят».

Канненсис обогнул замок и направился к Священной горе, где самые древние жители империи — Старейшины — ежедневно вершили судьбу города, принимая важные решения, дабы потом обсудить их с Владыкой Теней. Что бы они ни делали, последнее слово всегда оставалось за Ним. Хотя Канненсису частенько приходила на ум мысль, что так думал лишь Владыка.

Город спал. Не было слышно ни голосов, ни звуков проезжающих телег — принц больше всего любил это время суток. Однако через пару часов наступит ночь, и улицы снова наполнятся жизнью. Нужно было торопиться.

Священная гора была уже совсем близко. Её трудно было не заметить: вокруг горы по спирали до самой её вершины горели факелы. Когда принц подлетел ближе, он увидел, что на выступе как вкопанные стоят два стражника, а за ними просматривались ещё как минимум пятеро, расставленных вглубь коридора, словно каменные фигуры. По какой-то причине охрана этого места была усилена. Но времени на раздумья не было. Он спланировал на уровень ниже и растворился во тьме, чтобы стражники не заметили его присутствие. Он мягко опустился на землю. Сделал несколько шагов вдоль каменной горы и встал на месте. У его ног из-под травы виднелось большое железное кольцо, слегка прикопанное землёй. Незнающему взгляду так просто его не заметить. Даже сам Канненсис обнаружил его не с первого раза. Принц сложил крылья и опустился на корточки. Потянув за кольцо, он открыл проход, сделанный прямо в земле, и нырнул внутрь, плотно захлопнув за собой крышку люка.