Спокойствие. Впервые за шесть лет меня оставила снедающая страсть к женщине. Сломанная нога – недорогая цена за чувство печального умиротворения. Я один во всём мире и больше нет якоря, который держит меня и приковывает к земле. Я невесом и практически готов улететь. Левая нога неловко подвернулась, и я досадливо крякнул. Летать рановато, хоть бы ходить нормально научиться.

    Свернул направо, дворами короче. Мимо плывут частные домики, дворы обнесены потемневшими от времени деревянными штакетниками. Только пара заборов из кирпича с железными воротами. Иногда задумываюсь. Такой контраст свидетельствует о том, что город угасает или наоборот, он обретает новую жизнь?

    По дворам ведёт потрескавшаяся узкая асфальтовая дорожка. Стремительно темнеет, как будто с каждым шагом я подталкиваю солнце к закату.

    Я хлопнул железной парадной дверью и застучал палочкой по ступенькам. Свет лампочки на стене тускло блестит на железных боках красного почтового ящика. В прорези видна белая полоска. Странно, почта была днём. Скрипнул окошком. Обычный конверт. Я благодушно повертел его в руках. На лицевой стороне, в графе «кому» печатными буквами написано моё имя. В графе «от кого», стоит «Смирнова Игоря». Ничего необычного. Очередной поклонник с тупеньким чувством юмора. Думают, очень смешно подписаться именем главного героя моих книг. 

    Я специально дал крутому и взрывному следаку фамилию Смирнов. Сыграл на контрасте. В моих книжках много хохм по этому поводу. Может, помните: «Бойтесь, Смирнов идёт!» или в пятой, где он собирается делать предложение своей невесте «Тяжело тебе будет с таким несдержанным Смирновым...», ну и дальше по тексту. Кому надо, прочтёт. Я не Петросян, но для мрачного триллера юмор подходящий.

    Невеста уже перебывала в лапах всех мыслимых маньяков, но осталась невинной. Во всяком случае, так думает сам Смирнов. Те, кто читал четвёртую книгу «След следака» помнят душегуба по прозвищу Голова. Каролина (кто придумал ей такое дурацкое имя!) не стала ничего рассказывать любимому, потому что иначе он бы убил мерзавца и сам сел в тюрьму. Очень трогательно получилось. Хотя, в конце Голова всё равно получил своё на свою больную голову. Точнее на другой орган, но для него без разницы, потому что он думал как раз не той головой… Впрочем не буду, вдруг книгу читают дети.

    Ну ничего, возможно моё время настанет. Убью как-нибудь эту сучку, или позволю изнасиловать банде некрофилов, но боюсь, издатель не позволит. Он говорит, читатели должны получить то, чего ждут. Можно подпортить слишком безупречную репутацию, которая изрядно надоела за первые три романа. Но нельзя возводить это в принцип. Если положено спасти прекрасную деву, значит положено спасти. А то романы не будут покупать, ведь книги про маньяков читают в сущности очень романтичные люди с подавленной склонностью к насилию. Вот и приходится, скрепя ручкой, в который раз выручать героиню из лап очередного злодея. Большую часть времени работы над романом я ломаю голову над мотивацией убийцы. Почему он её сразу не изнасилует или порубает на мелкие кусочки, а покорно ждёт пока прибежит Смирнов с пистолетом. Но это так, к слову. На самом деле, открою небольшую тайну. И Каролина, и сам Смирнов, вместе со своим заклятым врагом Снегом (1, 5 и 7 роман)… А вот и не скажу. Вы, наверное, уши развесили, но придётся потерпеть до конца серии. Недолго осталось. Ещё книжек десять-пятнадцать и всё узнаете сами.

    Я сунул письмо в карман и поднялся в квартиру. Вспомнил о нём только через пару часов, одну ванну и половину чашки кофе. Я не стал брать палочку. Запахнул халат, нехотя прохромал в прихожую и вытащил письмо из кармана куртки. Письмо тонкое, значит не очередной бестолковый опус стеснительного начинающего автора. И на том спасибо. Сколько раз в интервью говорил, что не занимаюсь чужими литературными карьерами, всё без толку.

    В уютной кухоньке я практически живу. Светло, аккуратно. Посередине небольшой круглый столик и удобный стул. Обычно я ставлю здесь ноутбук и печатаю книжки. А большой компьютер в спальне соединяет меня с Интернетом и хранит кучу всяких фильмов, файлов. Короче, рутину и развлечения. 

    Сейчас на столе одинокая чашка крепкого чая. Я отхлебнул чёрный сладкий  напиток и поставил чашку на блюдечко. Она глухо звякнула, а я неторопливо разорвал конверт. Один белый стандартный лист бумаги А4. Одно из двух. Либо «Я так люблю ваши книги! Вы самый лучший автор, даже лучше Марининой», либо «Будь ты проклят УРОД, ты растлеваешь людей. Чтоб ты..." - и дальше куча тёплых пожеланий. 

    Я развернул бумагу, и чай застрял в горле. От паха к голове пронеслась мгновенная жаркая волна. На лице выступили мелкие капли пота. Я судорожно вытер их рукавом халата и затравленно осмотрелся. Бежевые стены, белый кухонный гарнитур. Всё как обычно. Я вскочил и подошёл к окну. Напрочь забыл о ноге и даже не чувствовал боли. За окном непроглядная тьма, сегодня не включили фонарь. Я напряжённо всмотрелся в черноту, но тьма не ответила мне. На этой стороне пустырь. Я задёрнул штору и вернулся за стол.

    Крупные печатные буквы, чёрные в белоснежном свете мощной энергосберегающей лампы. В других комнатах лампы гораздо слабее, а здесь я пишу и не хочу испортить зрение раньше времени. Обычные слова, но смысл наполняет их мрачными тенями. Вокруг листа сгустилась мёртвая аура. Так выглядят смертные приговоры. Мои зубы сжались, а губы стянуло в тонкую полоску. Нельзя так распускаться. Я прищурился и перечитал записку ещё раз.

МРАЗЬ! ТЫ ДУМАЕШЬ, ЗАМЁЛ ВСЕ СЛЕДЫ?

Я ЗНАЮ О ТЕБЕ.

ТЫ УБИЛ ЕЁ И БУДЕШЬ НАКАЗАН!

ЗА НЕЁ И ВСЕХ, КОГО ТЫ ОТПРАВИЛ В МОГИЛУ!

В СВОЁ ВРЕМЯ ТЫ УМРЁШЬ, НО ВНАЧАЛЕ ПОИГРАЕМ.

ТЫ НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ УМЕРЕТЬ БЫСТРО.

Я СЛЕЖУ ЗА ТОБОЙ. Я ВСЕГДА РЯДОМ.

ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ О ЖИЗНИ И БУДЕШЬ ЗВАТЬ СМЕРТЬ.

ОНА НЕ ЗАСТАВИТ ЖДАТЬ.

    Бумага мелко задрожала. Я разжал руки, и листок беззвучно опустился на стол. Вот и конец. Я ждал разоблачения рано или поздно, но до чего же несправедливо, что это произошло именно сейчас. Я, наконец свободен от любви, но свобода обернулась провалом.

    Я сжал кулаки, так что они стали тугими как резиновые перчатки. Выдохнул и несильно стукнул по столу. Чашка звякнула, а ложечка упала с блюдца, капнув тёмным на белую скатерть. И это разъярило меня ещё больше.

    Ещё посмотрим кто из нас мразь!

    Я деревянно встал из-за стола и направился в зал. На стене висело зеркало, и я мимоходом увидел, как в нём прошёл какой-то неприятный оскаленный чудик с выпученными глазами, но не стал задерживаться, чтобы осмотреть его.

    Стукнулся плечом о косяк и раздражённо гулко хлопнул ладонью по дереву. Нащупал выключатель. Загорелся приглушённый свет. Я добрался до дивана, и тут левая нога ослабла. Я поморщился и почти упал на упругую поверхность. Потёр ногу, откинулся на спинку и несколько раз шумно вдохнул и выдохнул. Потёр лицо руками. Так, спокойно. Так то лучше.

    В голове неотвязно дёргалась и пульсировала больная мысль: Кто-то знает обо мне. Враг. У меня есть враг, и он знает обо мне. А я не знаю кто он, и не могу отрезать его поганый язык.

    Я внезапно стал беззащитным. Словно мою фотографию в голом виде выложили в Интернете. Словно на меня направили луч прожектора из темноты и меня все видят, а я их нет. Не вижу, чьи жадные лапы тянутся ко мне из тьмы.

    Рот вспомнил вкус пива, я сглотнул. Впервые за последние шесть лет захотелось выпить.

    Сука! Сука! Кто же ты?

    Спокойно.

    Что-то мне это напоминает. Вначале испуганные, а потом истеричные выкрики из темноты. «Кто ты?». Стоп, рано делать выводы, нужно успокоиться и всё продумать. Я протянул руку над головой и нащупал первый попавшийся нож на стенном ковре. Я снял его и зажал в руках. Так-то лучше, очень успокаивает. Я погладил ладонью стальное лезвие. Аккуратно сжал его, но не сильно, ведь он наточен как бритва, все они.