Я позволил себе немного улыбнуться.

    - Наверное, мы читали одинаковые книги. К тому же, Осень – это всего лишь миф. Местная страшилка.

    Девушка затушила сигарету и откинула волосы со лба.

    - Да, но факт есть факт. Каждый год, в одно и тоже время года, в вашем городе происходит серия убийств. Одинаковый почерк, один удар ножом в сердце.

    - Конечно, - кивнул я. – А ещё, осень – время обострения у самых различных психов. Почти все смерти, о которых вы говорите, либо банальная уголовщина, либо бытовуха. Мы не в Америке. Нож – любимое орудие убийства в России. Не хочется вас разочаровывать, но факт есть факт. Если бы было за что зацепиться, наша доблестная полиция давно бы завела дело. Но есть одна проблема. Орудия убийств не совпадают.

    Журналистка наклонилась, оперлась локтями о столик.

    - Это ничего не значит. Ничто не мешает убийце брать разные ножи.

    - Конечно, - равнодушно сказал я. – И что это доказывает? Серийники – рабы привычки. Поверьте, мне самому любопытно не меньше вашего. Но я знаком с местными полицейскими, так что немного в курсе событий. Дело тухлое.

    - Или убийца знаком с местной полицией.

    Я раздражённо передёрнул плечами.

    - Опять двадцать пять! Вы сюда за сенсацией приехали? Решили найти маньяка самостоятельно, а чтобы не очень утруждаться взяли первого попавшегося подозрительного, с вашей точки зрения, человека? Обессудьте, но без меня. Честь имею откланяться.

    Я встал, опёрся на палочку и развернулся к выходу. Она окликнула меня. Я недовольно обернулся. Журналистка стояла рядом со столиком. Нахмуренная, собранная.

    - Я всё равно узнаю, что здесь происходит.

    Возможно, она ожидала, что я сделаю страшное лицо и зловеще скажу.

    - Ты ещё пожалеешь, что связалась со мной.

    Но ничего подобного я не сказал. Лишь холодно кивнул.

    - Как вам будет угодно.

    Я развернулся и похромал между столиками. Едва сдержал улыбку. Люблю поиграть в дореволюционного сударя. В сочетании с моей затрапезной внешностью это производит впечатление. Как дворник, цитирующий Шекспира. Однако в нашей стране образованных людей можно встретить на любой работе, как и быдло, впрочем, тоже.

    Скосил взгляд на широкое панорамное окно. Она смотрела мне вслед. На лице отражается недоумение, словно она не получила желаемого. Купи лучше мороженого, детка!

    Ещё одна охотница за моей головой. Я сидел на кухне, поигрывая телефоном, но в голову не приходило ничего умного. Одно ясно, нужно нанести упреждающий удар, никуда не денешься. Я нажал кнопку быстрого вызова.

    - Здорово, капитан!

    - И тебе не скучать.

    - Не занят?

    - Нет. Что случилось?

    - Почему сразу случилось! Вдруг я так, поболтать!

    - Нифига, у меня слух натренированный. Когда что-то случается, я уже по тону слышу.

    Я покорно вздохнул.

    - Ты догадлив, спору нет. Вот сижу, пью валерьянку. У тебя часто интервью берут?

    - Не так чтобы очень, хотя было пару лет назад на день милиции, а что?

    - А у меня сегодня взяли. Уж лучше бы кровь взяли.

    - Да что случилось, объясни толком.

    - Смеяться будешь, но у нас в городе объявился журналист.

    - По чью душу? – встревожено спросил Лошаков.

    - По мою. Молодая девчонка, зовут Кристина Теплова. Решила на мне карьеру сделать. Прослышала про убийство Метельцевой и теперь в городе землю роет, ищет убийцу. Прославиться хочет, а я попал под раздачу. Она себе в голову вбила, что Осень – это я.

    Голос в трубке хмыкнул.

    - И правильно. Давно пора тебя засадить.

    - Да уж, тебе смешно. А представь, что эта девица может понаписать в своей жёлтой газетёнке. Гитлер капут. Мыла не хватит отмыться.

    Полицай жизнерадостно расхохотался.

    - Поделом. Хотя, чего жаловаться, лишняя реклама.

    Я досадливо передёрнул плечами.

    - Какая реклама! Она мне всю жизнь угробит на корню. И не только мою, кстати. Думаешь, городскую полицию пожалеет? Или напишет что-то типа: «Где была полиция все пять лет, что кровожадный маньяк бесчинствует на улицах города!».

    Егор помолчал.

    - М-да. Нам только проверки из Москвы не хватает.

    - Вот-вот. Я решил своим долгом предупредить. Наверняка она к вам тоже заявится, только другое наговорит. Например, предположит, что убийца полицейский. Поэтому вы его поймать не можете. Знаешь, как они любят делать в газетках «Версия один; версия два». Версия один – буду я, а версия два догадайся с трёх раз.

    - Ладно, ладно, понял. Спасибо, что стукнул. В смысле звякнул, - голос несчастного капитана звучал уже совсем уныло.

    - Да не за что, бывай.

    Я улыбался. Пусть у других тоже голова поболит. Люблю кому-нибудь настроение испортить. Не без этого.

    Мурлыча под нос, подошёл к окну и с хрустом потянулся. Вот так надо дела делать. Мелкий дождик прилепил несколько листочков к стеклу. Я улыбался. Вдруг мне пришла в голову простая мысль. Я хлопнул себя по лбу. Старею, наверное.

    Открыл ноутбук. Так, посмотрим. «Ореховский вестник». Редакция. И вот тут мне действительно стало нехорошо. Потому что Теплова К. значилась в колонке криминальной хроники, а вовсе не новостей искусства. Я потёр ладонью сердце. Стрессы, сплошные стрессы. Значит, не случайно она пришла именно ко мне. Явилась по мою душу. Конечно, не конкретно мою, не такой уж я параноик, но по душу Осени, и это крайне печально. Замалчивание властей не помогло. Криминальный отдел самой тиражной газеты Ореховской области проснулся и готов метать громы и молнии, обличать, предлагать версии, а значит, придётся заняться этим вопросом всерьёз. А ведь есть ещё таинственный враг, идущий по моим пятам. За что мне всё это?

    Я закрыл ноутбук. Я улыбался. Если бы журналистка увидела меня сейчас, она бы тут же бросилась звонить в полицию. Потому что я уже знал, что сделаю дальше. Я убью их. Я убью их всех. Одного за другим. Сколько бы врагов у меня не было. Насколько слаще будет кайф, если пронзаешь бренную плоть не какой-то незнакомой дурочки, а врага. Настоящего врага. Рот широко расплылся в улыбке, обнажив зубы. Сквозь тело прошёл поток электризующей волнительной энергии. Такое чувство, что сейчас взлетишь, а волосы шевелятся на голове в море горячей энергии. Я буду смотреть им в глаза, когда их души будут медленно пятиться прочь из глаз. Прочь от нестерпимой боли жизни.

     Я прошёл в зал и с блаженным вздохом окунулся в ленивый диван, погрузился в сладкие грёзы. Медленно провёл рукой по лицу. Мягко улыбнулся своим невинным, романтичным мыслям, где было много крови, насилия и сладострастных конвульсивных телодвижений в такт любвеобильной смерти. Её безупречного ритма доброжелательного небытия.

    Я открыл глаза и легко вскочил на ноги. В кухне зажёг газ и поставил чайник. Оставался вопрос о таинственном враге. Конечно, было бы здорово, если бы журналистка и враг оказались одним и тем же лицом, но я ведь писатель, я чувствую слово. Ту записку писал мужчина. Определённо. Никаких намёков, игры, полутонов, обращения к чувствам. Только чёткая, жёсткая позиция по существу. Проанализируем. Я сел за стол и взял листочек бумаги.

    Крайне агрессивный стиль, попытка запугать, уничтожить страхом. Прямые, законченные мысли. Явные оскорбления. Нет, это не народный мститель. Он не сдал меня полиции. Разумеется, ведь у нас в стране нет смертной казни. К тому же, попробуй докажи. Нет, у него свой замысел. Это такой же охотник, как и я. Он жаждет мести, он хочет лично поквитаться со мной и это его погубит. Я ведь не испытываю зла к своим жертвам, а он воспринимает близко к сердцу. Я хмыкнул. К сердцу, мне это нравится. Я с удовольствием познакомлюсь с этим загадочным незнакомцем. Жизнь становится очень интересной.

    На конфорке жалобно заныл кипящий чайник. Я выключил газ и покончил с его мучениями.