Стоп. Я же полиэтилен забыл расстелить. Вот дубина! Совсем она выбила меня из колеи со своими писульками и жалкими потугами на роль героического борца со злом. Я отпустил ее, и она повалилась обратно на кровать. Веки заморгали. Трусиха!

    Я сунул финку обратно, вытащил из-за пояса полиэтилен и небрежно кинул на пол. Уже было потянулся за ним, но тут меня отвлекло нечто. Грудь Тепловой вздымалась короткими рывками. Я сел рядом на кровать, протянул руку и положил ладонь на её грудь. Через перчатку я не ощущал её кожи, её тепла, но чувствовал плотность. Всю жизнь я одет в невидимую перчатку. Не чувствую тепла, только физические характеристики. Тяжесть, давление, освобождение, снова тяжесть, давление, освобождение. Иногда ещё трение, как сегодня. Кстати, о трении. Меня охватило возбуждение, но не того рода, что привык испытывать при таинстве смерти, а вполне обычное сексуальное. Значит импотент, говорите. Я покажу вам импотента!

    Взял её за щиколотки и потянул на себя. Вытащил нож и перерезал верёвки на ногах. Она непонимающе смотрела на меня, но когда верёвки упали на пол, попыталась лягнуть меня свободной ногой. Я легко отбил удар, отпустил щиколотку, нагнулся и равнодушно хлестнул тыльной стороной ладони по морде. Её голова мотнулась и она застонала.

    Я взял её за бёдра и перевернул на живот, так что верхняя часть лежала на кровати, а коленями стала на потёртый ковёр. Я вытащил член и оседлал её. Она попыталась дёрнуться, но я взял её одной рукой за шею и придавил к одеялу. Второй держал за связанные руки. Она тяжело и часто задышала. Гладкая спина покрылась испариной. Симулянтка. Мне то приходится гораздо тяжелее. Тяжела и неказиста жизнь обычного садиста.

    Впервые в жизни я испытывал такое сильное сексуальное влечение. Словно я весь переселился в член и волна острого, но в то же время мягкого огня зародилась в нём и через бёдра прошла сквозь меня. Аж до макушки пробрало и самых дальних пальцев ног.

    Я шумно выдохнул. Вот это да! Чего же я раньше отказывал себе в столь невинных развлечениях! Только теперь я обратил внимание, что её тело бессильно барахтается в моих руках. От избытка чувств я слишком сильно прижал её лицо к кровати. Я приник к её бьющемуся в конвульсиях телу, и мне хотелось так остаться навечно. Ну, или хотя бы на ближайшие пару минут. Но нет, я с вздохом отпустил её. Она приподняла голову и шумно задышала ноздрями. Её лёгкие никак не могли напиться жизнью. Я взял её за плечо и повернул к себе, усадил на край кровати. 

    Я выпрямился, застегнул ширинку и с улыбкой смотрел на неё. И никакой усталости. Наконец я понял, почему людям так нравится секс.  Прилив сил как от хорошего убийства.

    Но романтика романтикой, лирика лирикой, а дело есть дело. Я нагнулся и зашелестел полиэтиленовой плёнкой. Начал аккуратно расстилать её на полу. Разгладил руками. 

    Я поднял голову и увидел, что Теплова смотрит на мои размеренные действия, широко распахнув глаза. Её ноги мелко дрожали. Под бёдрами расползается по простыне тёмное пахучее пятно. Я покачал головой. Фу, как некрасиво! Пусть ей будет стыдно.

    Пора прекратить бессмысленные страдания несчастного животного.

    Но секс не смягчил меня. Наоборот. Я смотрел на жалкое женское тело, и во мне поднималась волна ярости. Вот эта тварь возомнила себя ровней мне! Она посмела охотиться на меня! Кровь, зажжённая оргазмом, вскипела. Я стал чистым красным пламенем. Нет, простой удар ножом, как замещение нормального полового акта ей уже не подходит. Лучше я перережу этой овце горло и буду наслаждаться её предсмертными всхлипами. Как бы она объяснила это решение? Тем, что я хочу заткнуть ей рот? Но полиэтилен слишком мал для такого события. Всю гостиную зальёт её горячей жидкостью. Придётся зарезать её в душевой. Спущу кровь в ванну, потом заверну тело в плёнку и с вещами на выход. 

    Я схватил её за волосы, пригнул и повёл в ванную. Ничего, немножко унижения ей не повредит. Только на пользу пойдёт, в воспитательных целях.

    Рука с ножом открыла дверцу. Очень скромное помещение, даже сказать нечего. Крохотная комнатка, которую ненадолго взяла в аренду милосердная смерть.

    Или это опять пошло и глупо? Она меня совсем заморочила. Писал в своё удовольствие, никто не жаловался. А теперь всё время в голове вертятся её слова. Ничего, ничего, зато в её голове сейчас уже ничего вертеться не будет. Ну вот опять! Держите меня семеро. Я расстроено покачал головой. Убил бы! А вот возьму и убью. Другие только мечтают, а я делаю. И не отговаривайте.

    Я наклонил её над ванной, удерживая за волосы. Обнажённое бедро тепло упёрлось в мой бок. Приятно. Всё же хорошо, что я вначале её трахнул, а то бы начал отвлекаться. Она содрогалась в плаче. Я слегка задрал её голову, чтобы удобнее было, поднял нож и приложил к шее. Её глаза окончательно поплыли от слёз и невыносимого ужаса. Она замычала что-то через чулок. Глупый человечек. Она, как и все люди думала, что принадлежит себе, а на самом деле она принадлежит мне.

    Рука готова была повести кинжал в увлекательное путешествие через гортань, кожу, мясо и вены, но тут я спиной почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я медленно убрал нож с её горла и резко обернулся. Пусто. Дверь открыта, комната видна как на ладони. Всё так же матово горит настольная лампа, тени висят на стенах. Обнажённая кровать демонстрирует нижнее бельё из простыни. Всё как полагается. Что же это было? Совсем нервы разгулялись.

    Я вернулся к прерванному занятию, но тут же снова ощутил чужое присутствие. Толкнул тело. Она глухо шмякнулась головой об чугунную стенку и застонала. Голые ноги смешно торчали из ванны. В другое время я бы с удовольствием посмеялся, но сейчас во мне только пустынный холод. Кто-то посмел вторгнуться в моё сумрачное королевство. Осмелился помешать справедливой казни преступницы, осквернившей мою жизнь непрошенным вторжением. И я знаю кто это. Стоило бы сразу догадаться, что мой таинственный адресат когда-нибудь перейдёт от угроз к делу. Он следил за мной и теперь явился помешать моему честному суду. Но не переоценил ли он свои возможности? А то одна отважная охотница на маньяков уже обоссалась, чувствую, кто-то вскоре окажет ей компанию. Унитаз не занимать. Я улыбался. И эта сучка ещё писала, что у меня нет чувства юмора. У меня его завались.

    Огненная кровь делала моё тело лёгким и мощным. Я стоял посреди гостиной и озирался по сторонам. Где этот гад? Не под кровать же спрятался? Столь глупая мысль, что я даже не стал заглядывать. Значит храбрый витязь пришёл освободить принцессу из лап рыцаря тьмы.

    Мой взор упал на балконную дверь и остался лежать там. Где он ещё может находиться! Я сжал финку и медленно пошёл к двери. Наполовину стеклянная, наполовину деревянная. Вот как он наблюдал за мной. Через стекло. Присел и сидит, думает его никто не заметит. Резко дёрну дверь на себя и тут же нанесу удар. Я взялся за ручку и осторожно посмотрел через стекло, но чёрный дёготь ночи аккуратно закрасил стекло.

    Рывок и я сверху вниз мощным ударом обрушил клинок прямо в пол балкона. Лезвие ударило в аккурат рядом со спавшим котёнком. От стального лязгающего звука, котёнок мгновенно вскочил и замяукал, глядя на меня снизу вверх громадными зелёными глазами. Чёрт! Где же ты?

    Дверь за моей спиной скрипнула, и тут же раздался женский визг такой запредельной громкости, что, наверное, вся гостиница дружно подскочила на своих кроватях. А особо впечатлительные наделали лужу, по примеру хозяйки этого замогильного рёва. 

    Я невольно обернулся. Освещённая ванная пуста, только на полу валяются обрывки верёвки. Дверь в коридор распахнута настежь и оттуда доносятся душераздирающие вопли.

    У меня заболела голова. Её словно стиснуло обручем. Это несправедливо. Это неправильно. Так не должно было случиться. Это подло, мать вашу!

    Я молниеносно вскочил на ноги и бросился в коридор. По тускло освещённой прямоугольной коробке мечется обнажённая женская фигура, тарабанит во все двери и орёт заполошно, как может. На шее висит чулок, который она спустила со рта.