— Это не настоящие похороны, — успокоил Лотар Генриха. — Когда немного стемнеет, мы заберем Вольфи отсюда. Мы выберем ему самое лучшее место.

Но только они собрались уходить, как увидели Хильду.

Пока мальчики прятали Вольфи, она стояла на посту. Теперь она мчалась к ним и на ходу делала какие-то знаки руками.

— Что там такое? — шопотом спросил у нее Фриц. — Кого ты увидала?

— Никого не видала, — прошептала она. — Ветки захрустели. Там, за деревьями. Может, там кто-нибудь стоит?

— Посмотрим, — сказал Фриц и пошел в ту сторону.

Руки у него были в карманах, но сжаты в кулаки. Может быть, там кто-нибудь стоит, кого нужно пугнуть? Но за деревьями никого не было.

— Пошли, — сказал он. — Пока светло, поищем место для могилы.

И они двинулись дальше.

Только Хильда все время оборачивалась и вглядывалась в чащу деревьев. Она была неспокойна. И Хильда была права.

Скоро они вышли к реке по другую сторону рощи. В этом месте берег был высокий. К воде почти отвесно спускались холмы, поросшие высокими красивыми елями.

По ту сторону реки расстилались поля и луга — далеко, до самого горизонта. Широкий-широкий вид открывался с холма, на котором стояли ребята.

Глубоко внизу шумела река; над их головами шелестел ветерок в ветвях могучей старой ели. Ветви ее были покрыты шишками, и шишками была усеяна земля. На растрескавшихся стволах застыла и чудесно пахла блестящая смола. Солнце уже клонилось к горизонту, и река сверкала, как длинная серебряная лента. Было очень тихо.

Лотар скинул шапку и потер рукою лоб.

— Это самое красивое место, — сказал он, помолчав немного. — Я его давно уже отыскал. Тут должна быть могила нашего героя Вольфи.

Все четверо еще минуту стояли безмолвно, с обнаженными головами. Они смотрели на далекий горизонт, на равнину по ту сторону реки. Большая птица медленно пролетела над равниной, а вдали проехал крошечный поезд.

— Идемте, — тихо сказал Фриц.

Они еще раз прошли мимо ложбинки, где лежал под ветками Вольфи. Казалось, все было здесь так же, как прежде, ничего не изменилось. И все-таки… если бы Вольфи был жив, он бы учуял, что кто-то успел уже здесь побывать.

— Сейчас около шести, — сказал Лотар. — В восемь будет достаточно темно. Похороны назначаются на восемь часов.

И они пошли домой.

Генрих сидел на своей скамье и печально разглядывал комнату. Ему казалось, что это совсем не та комната. «Все теперь другое, — думал он с тяжелым сердцем. — Отца нет, и Вольфи уже нет. Какая пустая комната! И мать вернется с работы только поздно ночью».

На ближней башне пробило половина восьмого, и в ту же минуту постучали в дверь.

На пороге стояли Фриц и Лотар. Оба были одеты по-праздничному. Лотар надел черный галстук.

— Идем, Генрих, — сказал Фриц. — Пора.

Молча спустились они вниз. Во дворе им никто не встретился. Но на улице, когда они шли мимо соседнего дома, из ворот вышли три мальчика. Не говоря ни слова, они присоединились к Генриху, Фрицу и Лотару. Все это были дети рабочих. Еще через несколько домов из ворот вышли две девочки и мальчик. Одна девочка была дочь знаменитого художника. Другой девочки Генрих совсем не знал. Еще через несколько домов прибавилась новая группа ребят. И так было на каждом углу. Молча становились ребята в колонну, молчаливо и серьезно шли дальше. Большей частью дети рабочих. Но был среди них и сын инженера. И двое детей железнодорожного служащего.

— Куда, собственно, мы идем? — спросил один.

— Хоронить собаку, которую застрелил шуцман, — тихо ответил большой мальчик, шедший рядом с ним.

— Столько ребят, и всё из-за собаки? — удивился сын железнодорожника.

— Разумеется, нет, — шепнул большой мальчик. — Это только предлог. Нужно же иметь причину, чтобы собралось столько народу. Понятно?

Когда они шли городским парком, со скамеек встали совсем чужие ребята и тоже пошли за ними. Собралось, быть может, тридцать ребят. Они шагали серьезно и тихо.

Генрих не знал, что и думать. Большинство ребят совсем не знало Вольфи. Почему же они идут на похороны? Может быть, они пришли не ради Вольфи?

Когда они свернули через мостик в еловую рощу, начало уже смеркаться. У Лотара был с собой карманный электрический фонарик. Иначе им трудно было бы найти лощинку, где лежал Вольфи.

— Вот, — прошептал Фриц. — Все в порядке. Гаси свет, а то увидят. Его далеко видно.

Фриц и Лотар снова подняли мешок. Генрих положил на него руку. Как раз, где была голова Вольфи. И все трое пошли вперед. А за ними, меж черных высоких елей, в полном молчании шла вереница ребят. Только сучья хрустели под ногами да порой взлетали впереди большие темные птицы.

— Это совы, — шепнула Хильда Лизе Кар, которая шла с ней рядом.

Скоро пришли к опушке. Фриц и Лотар вывели шествие прямо на холм, который они выбрали днем. Вдали, на равнине, мигали огни. Небо было в тучах, дул сильный ветер. Зловеще шумели деревья, шумела вода под обрывом. Мальчики положили Вольфи под могучей елью.

— Кунц, Кар! — тихонько позвал Фриц.

— Здесь, — откликнулись они и подошли к Фрицу.

В руках у обоих было по лопате.

— Нет ли у кого еще лопаты?

— Есть, — прозвучало во тьме, и выступил мальчик, которого Генрих не знал. Ему было лет четырнадцать.

— Могила будет под этой елью, — сказал Фриц. — Смотрите, чтобы был хороший, ровный четырехугольник. Когда устанете, передайте лопаты другим.

— Нужно расставить посты, — сказал Лотар, — чтобы нас не застали врасплох. По крайней мере на сто шагов отсюда во все стороны.

— Правильно, — сказал Фриц. — Займись этим, пока мы тут будем копать.

И пока Фриц руководил работой и светил своим карманным фонариком, Лотар расставил сторожевые посты. Они должны были сейчас же дать знать, если приблизится чужой или послышится какой-нибудь подозрительный шум. Со стороны реки посты не нужны были: берег спускался круто к воде, и деревьев там не было. Отсюда никто не мог подойти незамеченным.

Земля под старой елью была мягкая. Нужно было только разыскать место, где бы не мешали толстые кривые корни. Лопаты у ребят были хорошие, настоящие. И скоро для Вольфи была готова хорошая могилка.

Все ребята стали в круг. Карманный фонарик положили на кучу свежей земли. Свет его падал на лица ребят. Серьезно и печально склонились они над ямой, когда Фриц, Лотар и Генрих медленно опускали мешок с телом Вольфи. Все девочки плакали. И многие мальчики тоже. Но Генрих не плакал. Все это было так торжественно, так прекрасно, что ему совсем не хотелось плакать. У него было такое чувство, словно он вырос и стал сильнее.

Лотар стал рядом с фонариком, и длинная тень его упала на старую ель. Он снял шапку. Все ребята сделали то же.

Лотар заговорил. Он говорил негромко. Но ребята, которые столпились во тьме, стояли так тихо и такая тишина была в лесу, что слышно было каждое слово. К тому же и ветер утих.

— В швейцарских горах, которые называются Альпами, — так начал Лотар, — стоит мраморный памятник. Это памятник собаке Барри, спасшей больше тридцати человек. В высоких горах, в снежную бурю, не раз заметало людей снегом. Человек, выбившись из сил, засыпал. Но Барри находил его, быстро откапывал и вел несчастного в убежище, где тот мог обсохнуть и отогреться. И вот один раз, когда Барри хотел спасти человека, метель разыгралась так, что Барри занесло, и он замерз. Но он умер геройской смертью, он исполнил свой долг, и за это ему поставили красивый мраморный памятник… И эта собака — Вольфи — исполнила свой долг и умерла, как герой. Вольфи бился с двумя вооруженными шуцманами и победил бы, если бы на него не напал еще третий враг. Вольфи тоже спас человека. Потому мы хороним тебя с почетом, Вольфи, и прощаемся тут с тобой. У нас нет денег, чтобы поставить тебе мраморный памятник. Но мы тебя никогда не забудем, наш милый Вольфи…