***

Кари МакАлистер вышагивала по синей в цветочек спальне своей матери, по окнам которой хлестал дождь. Душу ее терзали разочарование и печаль. – Кари, дорогая. – Невнятные слова ее мамы, вышедшей из очередного коматозного сна, были пропитаны болью. – Почему бы тебе не нанять сиделку? – Ежедневный вопрос. – Никакой сиделки, мам. – Сердце Кари сжалось при взгляде в наполненные болью глаза мамы. Лежа на огромных, с белым кружевом, подушках, мама выглядела на двадцать лет старше, чем несколько месяцев назад. Ее когда-то пухлые щеки впали, превратившись в озера кожи бледно-серого оттенка. Врачи хотели удалить опухоль левого легкого, но во время операции не смогли сделать ничего, кроме как зашить маму обратно и отправить ее домой умирать. Они дали ей несколько недель, может, месяц. С тех пор прошло две недели. Жизнь Кари словно поделилась на до и после. – Но твоя работа, милая. Ты ее потеряешь. Кари сжала худую руку мамы. – Все хорошо, мам. Я нашла себе замену, пока не смогу вернуться. Если она вернется туда. Девять лет, сразу после окончания средней школы, она была довольна своей жизнью в малюсеньком городке Спирсвиль, штата Миссури, живя с мамой в старом фермерском домике и преподавая дошкольникам в подвале местной церкви. Может, ее жизнь и не была такой уж захватывающей, но мама просила остаться с ней, и Кари была рада. Даже счастлива. Пока не настал тот день, три месяца назад, спустя два дня после Рождества, Кари проснулась, словно разочарованный комок нервов, будто ночью на нее обрушилось обострение хронического ПМС. Внезапно все начало раздражать. Ее парень, друзья, жизнь, даже ее ученики. У Кари возникло ощущение, что ей что-то нужно, но что именно она понятия не имела. Она лишь знала, что смерть мамы не входила в это желание. Мама сжала руку Кари, хватка стала слабее, чем вчера. – Я хочу, чтобы ты развлекалась, дорогая. Не смотри, как я умираю. Развлекалась. Будто она могла чем-нибудь наслаждаться при таких обстоятельствах. Кари поцеловала маму в щеку. – Я люблю тебя, мам. Я именно там, где и хочу быть. – Пока что. Мама – единственная семья, которая когда-либо была у Кари, и рак убивал их обеих. Если бы она могла поделиться с ней своим отменным здоровьем. Кари никогда не болела. А ее мама умирала. Она поднялась, не в силах сидеть здесь еще хоть минуту. – Пойду разогрею суп и сделаю черничных кексов. После ужина можем посмотреть какой-нибудь фильм. Как на это смотришь? – С удовольствием. Выходя из комнаты, Кари включила стоящий на комоде телевизор, где передавали местные новости. Обернувшись, она увидела, как печальную улыбку мамы сменяет гримаса боли. Так не честно. Она слегка стукнула кулаком по синей стене, спускаясь по лестнице. Мама этого не заслужила. Она этого не заслужила. Кари сморгнула пелену влаги, внезапно затуманившую глаза. Через несколько недель она останется одна. Осиротевшей. Можно ли ее считать сиротой в двадцать семь? Пока Кари была наверху, солнце успело зайти, и первый этаж старенького дома уже был погружен в сумрак. Но Кари родилась и выросла здесь, поэтому могла ходить по дому вслепую. Она скользнула в темную кухню и замерла. На фоне серого света, проникающего из заднего окна, внутри дома вырисовывалась темная мужская фигура. Сердце Кари подпрыгнуло к горлу, живот скрутило под натиском страха, даже когда логика твердила: это всего лишь сосед. Но когда Кари щелкнула выключателем, картина, освещенная люминесцентными лампами, не рассеяла ее ужас. Мужчина был огромен, хорошо за шесть футов ростом, широкоплечий и с большими, накаченными бицепсами. Волосы коньячного оттенка волнами ниспадали на его плечи, обрамляя суровые черты лица. Лица с холодными янтарными глазами. Одетый в брюки и дорогую на вид рубашку, он никогда не мог бы сойти за местного фермера, даже если бы она не знала всех в радиусе десяти миль, на которых расположился городок. Этот мужчина был абсолютным (и пугающим) незнакомцем. – Что вам нужно? – Из-за того, что ужас сжал горло Кари, слова вышли хриплыми. В ее голове звучало лишь: Беги! Но она не могла, не тогда, когда ее беспомощная мама лежит наверху. Сердце колотилось в груди, но Кари собрала все имеющееся в запасе мужество, выпрямилась во все свои пять футов пять дюймов и вздернула подбородок. – Убирайся из моего дома. Он выгнул одну рыже-коричневую бровь. – Обнажи правую грудь. У Кари отпала челюсть, когда от понимания его намерений пульс заколотился в ее ушах. Будто прочитав её мысли, мужчина возвел глаза к небу и раздраженно буркнул. – Я не собираюсь причинить тебе вред. Кари издала смешок. – Точно. Ты просто посмотришь на мою грудь и уйдешь. – Типа того. Она уставилась на него, сквозь ужас в голове пытаясь придумать план. Любой план. Он направился к ней. Кари бросилась к стойке с ножами, но в мгновение, когда она обхватила рукоятку маленького ножика для чистки овощей, незнакомец оказался возле нее. Он прижал ее к своей груди и обхватил запястье Кари, останавливая. Проглотив крик, она сопротивлялась его железной хватке, но с таким же успехом муха пытается вырваться их паутины. Незнакомец был сильнее. Кари попыталась пнуть его, но он прижал ее к столу, нависнув над ней и прижавшись своими бедрами к ее. В голове Кари, словно взрыв света, вспыхнул ужас. Он собирается изнасиловать и убить ее. Внезапно пульс начал замедляться, а страх уползал, словно кто-то открыл слив в ее голове. Даже поверхностное, от отчаянья, дыхание начало выравниваться, как если бы она потеряла весь страх перед огромным мужчиной. Он забрал нож у нее из руки и вернул его на стойку. – Я успокаиваю тебя. Именно так и было, подумала она. Сейчас она ощущала странный, неестественный покой, будто невидимая рука подавила ее страх. – Как? – Хотя в ее голове вопрос звучал скептически, в тоне было простое любопытство. Это неправильно. Он не должен так ее контролировать. Ее пульс попытался ускориться, но тут же был любезно замедлен. – Прекрати. – Она должна его бояться. Он ее нейтрализовал и обескуражил. Чувства Кари купались в его близости, природном аромате ветра, земли и отчетливой, грубой мужественности. Пьянящее сочетание, которое дразнило и томило, заставляя горячий румянец разлиться по коже от пугающего осознания. – Отпусти меня. – Я не сделаю тебе больно. Мне нужно знать, тебя ли я ищу. – Нет. Он отступил назад, но продолжал крепко держать ее за запястье. Чувствуя себя совершенно отрешенной, она наблюдала, как он вытянул свободную руку, ощутила, как подушечка пальца скользнула вниз по верхней части груди, цепляя круглый вырез футболки и оттягивая его вниз. В глазах мужчины вспыхнул огонек, изящно вылепленные губы сжались в тонкую полоску, когда он пальцем скользнул по плоти выше кружева ее лифчика, проследив нечеткие растяжки, которые она заметила сразу после Рождества. Она не могла отвести взгляда от его губ, завороженная их полнотой, когда единственная тревожащая эмоция, вырвавшись, наконец, из-под неестественного контроля незнакомца, затопила ее плененное тело. Страсть. По ее коже скользило восхитительное пламя, зарываясь глубже, в кости и кровь, мчась прямо к ее ядру. Он отпустил ее футболку, будто обжегся и поднял свой холодный, закрытый взгляд на нее. – Ты – Радиан. – Что я? – Она уставилась на него, пытаясь осмыслить слова. Или найти хоть какой-то в них смысл. – Что ты от меня хочешь? В янтарных глазах горела мрачная решимость, отчего ее сердце пустилось бы вскачь, если бы он не забил ее эмоции. Незнакомец провел грубой и мозолистой ладонью по подбородку Кари, но прикосновение к точке под ее ухом было весьма нежным. – Чего ты хочешь? – Тебя. Внезапное, болезненное давление под ухом лишило способности думать и видеть, отправляя Кари в полет в темную, бессознательную пропасть.

Переводчики: inventia Редактор: Ekadanilova Глава 2