Вадим. Там же написано: «Просьба животных во время сна не тревожить!»

Первая девочка (второй). Тогда пойдем к обезьянам! Может быть, они не спят. Ты слышала, на Венере обнаружены колоссального размера животные, похожие на наших крокодилов!

Вторая девочка. Что ты говоришь!

Уходят.

Наташа. Вы думаете, их этот дремучий лев заинтересовал? Просто они нас узнали. Сейчас вернутся и попросят автографы. Вот увидите!

Федя. Да. Конечно. Они нас узнали.

Вадим. Я очень красиво расписываться научился.

Наташа. Не дури! Нет, правда, когда же мы полетим по-настоящему?

Вадим. Сегодня, наверное, узнаем. Ребятишки, а мы не опаздываем? Который час?

Федя. Без десяти три.

Вадим. Титов назначил нам прийти в пятнадцать тридцать. Время еще есть.

Наташа (кивает в сторону спящего льва). Может, он все-таки проснется?

Федя. А почему тебе так хочется, чтобы он обязательно проснулся? Пусть себе спит на здоровье и смотрит свои африканские сны.

Наташа. Я хотела бы заглянуть ему в глаза.

Вадим. Ну и что бы ты в них увидела?

Наташа. Мне бы хотелось посмотреть на их выражение. Что они выражают: благодарность судьбе или тоску по свободе? Все-таки уже тринадцать лет в заточении.

Вадим. Не в заточении, а в условиях, приближенных к африканскому пейзажу: песок, скалы… И потом, бытие определяет сознание. Его кормят, и он счастлив — не нужно охотиться.

Федя (неожиданно). Ребята, я должен вам сказать что-то очень важное.

Наташа. Да ну? Неужели?

Федя. Честное слово!

Вадим. А что именно?

Федя. Очень важное.

Наташа. Сообщить какую-нибудь новость?

Федя. Да, новость.

Вадим. Говори. Не интригуй!

Федя (серьезно). Вы должны сначала дать клятву, что на меня не обидитесь!

Вадим. Клятву? Какую еще клятву?

Федя. Поклянитесь самым дорогим!

Вадим. Что это еще за глупости!

Федя. Это не глупости. Это касается нас всех.

Наташа. Ты хочешь сказать, что мы вообще никуда не полетим? Что полет отменен? Марса не будет?

Вадим. Это связано с нашим стартом?

Федя. Отчасти.

Вадим. Ну говори скорей!

Федя. Сначала поклянитесь, что не обидитесь на меня.

Наташа. Пожалуйста! Давай, Вадик, поклянемся! Клянусь здоровьем дедушки. Учтите, что ему девяносто лет и он был участником Великой Отечественной войны! Клянусь — не обижусь!

Вадим. Клянусь своим местом победителя! Пусть вместо меня летит кто угодно! Клянусь — не обижусь!

Федя (не сразу, очень медленно). Ребята! Если старт состоится, то без меня.

Большая пауза.

Наташа. Что ты сказал? Повтори!

Федя. Я не полечу на Марс. Понятно?

Вадим. А мы?

Федя. А вы полетите.

Наташа. Полетим без тебя? Вдвоем?

Федя. Очевидно.

Наташа. Что случилось?

Федя. Ничего не случилось. Вы полетите, а я останусь.

Наташа. Мама?

Федя. Нет.

Вадим. Струсил?

Федя. Ну вот еще! С чего бы это? Ничего я не струсил.

Наташа. Ну тогда почему же вдруг… отказываешься? Что-нибудь очень серьезное?

Федя. Очень.

Вадим. И ты не можешь сказать причину?

Федя. Не скажу.

Появляются две девочки.

Первая девочка. Ребята! Он еще не проснулся?

Ребята не отвечают.

Вторая девочка. Тогда пойдем к попугаям. Там есть один очень образованный. Разговаривает на трех языках.

Первая девочка. Наверное, ругается неприличными словами…

Вторая девочка (неожиданно, Наташе). Девочка! Вы Наташа Печатникова?

Наташа. Да. А что?

Вторая девочка (смущаясь). Вы бы не могли дать нам свой автограф? (Ребятам.) И вы тоже. Мы вас сразу узнали. Вы — первая тройка!

Вадим. А на чем вам расписаться?

Первая девочка. На чем-нибудь.

Вадим. На чем-нибудь мы не расписываемся.

Вторая девочка. Ой! А вы еще тут посидите? Мы сейчас в киоске купим открытки, и вы на них распишетесь.

Девочки убегают.

Наташа (поднимаясь). Что я говорила! Пошли! Глупо в нашем положении давать еще какие-то автографы…

Все поднимаются.

Федя. Вы поняли, что я сказал? Я не могу лететь. И не могу сказать почему. Не имею права…

Все уходят. Проснувшийся лев громко рычит.

Гаснет свет.

Девочки прохаживаются по авансцене.

Первая девочка (после паузы). Ты представляешь себе, сколько автографов он дал за свою жизнь! Ему просто, наверное, надоело расписываться.

Вторая девочка. Он может нам отказать. А без его подписи наша коллекция будет намного беднее.

Первая девочка. Я с тобой согласна. Нам необходимо собрать автографы всех людей, которые так или иначе связаны с этим выдающимся полетом. Двадцать подписей у нас уже есть. Даже академик Артамонов и тот исписал целую страницу.

Вторая девочка. Я думаю, можно взять автограф даже у вахтера, который пропускает в Главное управление. Я с ним разговорилась, и он сказал, что каждый день лично их пропускает. Тоже как-никак живой свидетель.

Первая девочка. Это будет уникальный подбор автографов.

Вторая девочка. Только бы нам его не пропустить. И пусть распишется на чистой страничке. Отдельно от всех. Как ты ему скажешь?

Первая девочка (подумав). Я скажу так: «Герман Степанович! Извините, пожалуйста, но мы бы очень хотели просить вас дать нам автограф».

Вторая девочка. Это очень длинно. По-моему, чем проще, тем лучше. Ты можешь даже не успеть все это выпалить, как он пройдет мимо.

Первая девочка. А ты что предлагаешь?

Вторая девочка. Ему же не в первый раз давать автографы. Надо его остановить — это во-первых, а во-вторых… Идет!

Появляется Титов. Девочки идут ему навстречу. Они явно робеют. Титов молча протягивает руку к записным книжкам подруг и, ни слова не произнося, расписывается в них. Молча уходит. Девочки, недоумевая, смотрят ему вслед.

Обстановка второй картины. Титов и Павловский ведут беседу.

Павловский. Стало быть, Герман Степанович, ребята и это испытание выдержали?

Титов. И причем с отличными показателями. Вот, взгляните на их электроэнцефалограммы. (Показывает, поясняет.) Вспыхнул сигнал тревоги, ребята реагируют на сигнал опасности — кривая взметнулась. Опасность ликвидирована — альфа-ритм успокаивается. Понятно?

Павловский. Да, да, понятно.

Титов. А теперь посмотрите на эти записи. Что вы видите? В них отражены эмоции наших ребят. Наташа реагировала на сигналы тревоги более активно, чем ее товарищи. Однако самообладания не теряла. Вадим — сдержан, решителен. Федор Дружинин, я бы сказал, более чем спокоен. Его нервное и психическое состояние в критический момент не соответствует раздражителю. Сердечный ритм ни разу не нарушался… Какой-то феномен! Итак, последний, наиболее щепетильный эксперимент завершен. Пионерский экипаж готов к длительному полету в космос.