— Очень… долго, дорогая. Один раз ты чуть не умерла, твое сердце останавливалось.

Коллидора побледнела, хотя, казалось, куда еще больше, и сглотнула. Сесилия заметила, как сильно дрожали ее тонкие пальцы, как Колл сидела, низко опустив голову, такая потерянная, одинокая. Где же она была все это время? Что ее младшей сестре пришлось пережить? Но самое ужасное было то, что они — родители, сестры, королевство — ее не искали. Все просто посмеивались и знали, что ее вернут.

Да, Коллидору вернули, еле живую. Вся в побоях, синяках и с огромной раной в боку. Такая худая, истощенная и до ужаса бледная, почти серая. Это была не та девушка, которую все знали.

— Ничего не помню, — пожаловалась Колл, — как будто черная дыра.

Сесилия выдохнула и, чуть улыбнувшись, сжала руку сестры.

— А что ты помнишь? Последнее.

Коллидора наклонила голову направо, и прядь волос упала на щеку, закрывая левый глаз. Она задумалась, пыталась хоть что-нибудь вспомнить, однако со стоном сжала голову руками и подтянула колени к груди.

— Когда я пытаюсь что-нибудь вспомнить, голова начинает просто раскалываться. Последнее, что я помню, это свадьба Шарлотты. Я вышла в сад подышать свежим воздухом и там… там… не помню.

Сесилия осторожно обняла Коллидору и прижала к себе. Месяц назад случилось в их семье нечто ужасное. Коллидору похитили — зачем? Никто не знал. И в тот же вечер похитили Шарлотту. Прямо из спальни, когда новобрачная готовилась к первой брачной ночи. Королева-мать чуть не сошла с ума. Она переживала за обоих дочерей, хоть и не показывала вида. А отец еще больше замкнулся в себе.

— Дорогая, в тот вечер тебя ударили по голове и ранили в бок, — девушка напряглась, и Сесилия стала гладить ее спине, пытаясь успокоить, — но Слава Всевышнему, принц Эрик появился вовремя и спас тебя! Он сражался за тебя и поймал того человека. А наш отец повесил его.

Коллидора вскинула голову и посмотрела Сесилии прямо в глаза, будто не верила тому, что услышала.

— Принц Эрик?

Она осторожно переспросила и как-то задрожала. Сесилии не нравилась эта идея, она не хотела врать сестре. Но Королева-мать настояла на том, чтобы Коллидора не знала о своем похищении. Но почему? Когда младшую принцессу еле живую доставили в замок, мама заперлась в своей спальне и долго оттуда не выходила. Но ближе к ночи, когда она снова появилась на пороге спальни Колл — выгнала всех — даже служанок и горничных. Остались только она и ее умирающая дочь. На улице разыгралась огромная буря, деревья ломало, крыши сносило. Всю ночь она пробыла в спальне Коллидоры, что она там делала? Никто об этом даже не догадывался. А на утро, когда буря стихла, появилась мама, бледная и уставшая; ничего никому не сказав, она ушла в свою спальню и два дня оттуда не выходила. А Коллидора пошла на поправку.

— Да, как хорошо, что он был рядом. Правда?

Колл слабо покраснела, опустила голову, уткнувшись лбом в плечо Сесилии. Так они просидели несколько минут, скорее всего, сестра пыталась вспомнить, как ее спас принц Эрик. Тогда Королева-мать сказала, что нельзя, чтобы Коллидора вспомнила о похищении и, собственно, о своем похитителе. Сесилия догадывалась, почему. Неужели маленькая Колл и тот мужчина полюбили друг друга? Тогда становилось понятно, почему младшая принцесса так похорошела.

Принц Эрик что-то знал, но молчал.

— Сесил, я не понимаю, зачем им понадобилось на меня нападать и уж тем более убивать?

— Я…

— Зачем? — упорствовала Колл.

Сесил не хотела рассказывать о Шарлотте сейчас. Не хотела волновать Колл. Но девушка серьезно и умоляюще смотрела на старшую сестру.

— Понимаешь, Шарлотту похитили сразу после свадьбы, прямо когда тебя…

— Шарлотта пропала? Подожди, сколько я провела без сознания?

Сесилия сглотнула и оглянулась, словно искала поддержки со стороны. Но в комнате они были одни, не считая матери, которая стояла в коридоре и слушала их разговор. Вот почему она сама не может все это объяснить? Почему этот тяжелый разговор взвалила на плечи своей средней дочери?

— Почти полтора месяца.

Коллидора снова побледнела и выдернула руки из теплых рук Сесил. Свои же дрожащие ладони она прижала к сильно бьющемуся сердцу и закрыла глаза, пытаясь осознать услышанное.

— Шарлотту так и не нашли?

Сесилия отрицательно покачала головой. Вот в этом вся и Коллидора: что бы ни случилось с ней, она думает о других. Нет чтобы подумать о себе, сестра беспокоится о Шарлотте. О старшей сестре, которая после похищения Колл чуть ли не плевалась ядом — видите ли, младшая и глупая Коллидора посмела испортить свадьбу. Сесилию до сих пор трясло от тех воспоминаний. И да, о Коллидоре она волновалась намного больше, чем о Шарлотте.

— Ее обязательно найдут, — пообещала, правда не совсем уверенно, Сесилия.

Коллидора обхватила себя за плечи и как-то вся сжалась.

— Это все из-за меня, — наконец горько простонала она. — Лучше бы я умерла…

Сесилия вскочила и, вскинув руку, ударила сестру по лицу. Эта пощечина поставила в ступор обеих сестер. И мать, скорее всего, тоже, потому как за дверью кто-то изумленно вскрикнул. Сесил схватила Колл за плечи и встряхнула со всей силы.

— Не говори так, слышишь! Никогда так не говори! Ты даже не представляешь, как сильно я переживала о тебе. И мама… и папа… Все мы!

Колл покачала головой и закрыла глаза, еле сдерживая слезы.

— Нет. Шарлотта была важнее всего, ведь именно она должна занять трон, и мама ее просто обожает.

Сесилия покачала головой и крепко обняла свою сестру, давая ей выплакаться. Коллидора шептала и причитала, что именно ее должны были похитить и убить, а Шарлотта должна была быть счастлива и править их чудесным королевством. Ведь о маленькой третьей принцессе никто бы и не вспомнил. Никто бы не жалел, что ее нет в их жизни. А Сесилии хотелось еще раз хорошенько стукнуть сестру, но не хотела причинять ей боли. Она и так неизвестно где была, и что с ней делали.

Но самое ужасное было то, что все, о чем так яростно говорила Колл, было правдой. Если бы вернули Шарлотту, все бы обрадовались намного больше, кроме Сесил, которая все равно больше любила маленькую Коллидору.

— Плачь, — сказала она, — плачь, после тебе обязательно станет легче. Вот увидишь, все образуется, Колл. И Шарлотта вернется, никуда она не денется.

Плечи сестры сотрясали рыдания, А Сесилия просто гладила Колл по голове, плечам, спине и благодарила Бога, что с ней все в порядке. Она правда ничего не помнила, в ее памяти был чистый лист и, возможно, скоро она станет намного счастливее. Ведь сейчас маленькая Коллидора выглядит очень даже ничего. Она стала очень изящной, даже аристократичной — найдется много желающих жениться на ней.

Дверь скрипнула, и Сесилия вскинула голову, чтобы посмотреть, кто посмел без стука войти в эти покои. Это оказалась Королева-мать. Она стояла там, словно приросла к дверям, в ее взгляде было столько непонятной боли. Столько самых разнообразных эмоций. Сесил поняла, что та страстно хотела подойти, возможно, обнять и приласкать своих дочерей. Коллидора ее не заметила, младшая сестра продолжала прижиматься к Сесил и плакать.

Сесилия только открыла рот, чтобы позвать мать к ним, как королева вскинула руку и покачала головой, призывая к молчанию. Она постояла еще несколько минут, вслушиваясь в рыдания младшей дочери, и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

***

Мэверик вздрогнул и проснулся. Сердце колотилось резкими ударами, словно отбивало чечетку. Он снова вспомнил свадьбу и кровавые глаза Себастьяна, в которых горел огонь ненависти и жажды. Колл. Глаза панически забегали в поисках возлюбленной, руки стали шарить по креслу и столу.

Но ее не оказалось рядом. Нет, сейчас она нежилась в теплой и мягкой кровати в своих царских покоях, под крылом матери и отца. А он здесь — один — и тонет во всех этих страшных воспоминаниях.

Мэверик вздрогнул и медленно, прерывисто вздохнул.

Все было на своих местах. Все, как тому и следует быть. Он оттолкнулся от спинки глубокого потрепанного кресла, встал и, пошатываясь, побрел к шкафчику с бутылками. Его лекарство, только оно помогало забыться и засыпать глубоким сном, только тогда за ним не гнался вампир, и Колл была рядом — живая и здоровая.

Огонь за решеткой камина почти погас. Но две толстые свечи по-прежнему горели ярко, разгоняя тьму. От них не было никакого тепла, и мужчина почувствовал, что начинает мерзнуть. Как странно чувствовать холод. Ведь раньше ему было совершенно все равно, он мог ходить раздетым зимой. А сейчас… Представлял ли он себе, что будет страдать от своей человечности.

Человечность… Он получил, что хотел, правда так до конца и не понял, когда это случилось. Но факт остается фактом, он стал человеком. Слабым и вечно мерзнущим человеком. Мэверик дрожащей рукой пригладил растрепанные волосы. Слава Богу, сейчас лето, и дни такие длинные и теплые. Еще пара часов, и он снова, в который раз, сразу пойдет на улицу. В сад. К розам матери, их давно пора привести в порядок.

Он налил себе стакан рома и лихо опрокинул одним глотком. Спиртное опалило язык и горло, прожгло дорогу до самого желудка, и он снова вздрогнул от резкого вкуса огненной жидкости. Его вкус и пристрастия нисколько не изменились, что оборотнем он спивался, что став человеком, продолжал неумолимо катиться вниз по наклонной. Мэверик понимал, осознавал, что это плохо, но ничего не мог с этим поделать. Ничто не могло полностью стереть воспоминания или избавить от ночных кошмаров. Как бы он ни изнурял тело работой, как бы ни притуплял мозг спиртным, воспоминания неизменно обступали его со всех сторон, стоило лишь закрыть глаза.

Мэверик снова потянулся за бутылкой. Скользнул взглядом по шкафу и покачал головой. Золотой и серебряный наборы посуды, именно в день свадьбы короля Роберта и королевы Изобел его мать приобрела их. Как же это было давно! От отца в этом замке уже ничего не осталось. Пока мать была жива, она бережно хранила вещи, книги, посуду и портреты. Но после ее смерти Мэверик избавился от всего.