—◦Все хорошие люди — свои.

—◦Так-то так! А на физиономии у тебя — зимняя акварель!

—◦Борис Владимирович!!!◦— крикнули сразу в несколько голосов с разных сторон.◦— Вас зовут! Секретарь райкома!

Что правда, то правда: то настроение, с просеки, ушло, рассеялось. И думал Сергей о том, что мучило его в последние дни: как же это может быть, что сама собой проходит, безболезненно отпустила самая настоящая первая любовь?!

Он не читал и не слышал никогда, чтоб так бывало. Ведь он очень любил, хоть строжайше себя спрашивай, эту добрую и взбалмошную отличницу из дома напротив. Пять лет, не меньше! И нелегко было с ней: сегодня говорит с тобой ласково-ласково, охотно согласится встретиться завтра. Летишь домой, радуешься! А назавтра откроется очередная собачья выставка, и этот идол с глазами-иголочками, смотрит ими — покалывает, непременно будет там. Хоть вешайся с огорчения. Собак любит — как другие людей не умеют! Каждое утро выводит свою овчарку, и часто он просыпался пораньше, чтобы увидеть ее. Свидания без уговора. Она и не знала о них. Как и о стихах для нее.

Но как сквозь оттаивающее стекло, сквозь дни и переживания этой любви вдруг начала проступать и просматриваться все яснее другая и совершенно иная. Странная: неизвестно к кому.

Выходит, ни к кому? Почему так получилось?

—◦Разлегся,◦— шли мимо и остановились рядом Тришкин с приятелем.

—◦Спит, суслик!◦— коротко отговорился приятель.◦— Ну, а дальше, Федь? Надька?

—◦Не идет, знаешь, падла! Ноги растопырила, упирается. «Я, говорит, в кино спешу. Пусти — опоздаю». Знаем — кино! Я те устрою сейчас — кино! Тут подъезд сразу. Лампочка кокнута. Тяну.

—◦Ну?

—◦Шипит, царапается. Стала шептать: «Ну что ты? Ну зачем? Не сегодня. Мне нельзя».

—◦Ну? Ну?

—◦А там под лестницей ничего — целая комната и сундук какой-то. За шею — туда ее!

—◦Ну? Ну? Ну?

—◦Она еще раз: людей позову! Ну тогда я сразу ее на сундук…

Стоп! Крепкий выступ тришкинского подбородка, толстоватые расплывчатые губы остановились — в прицеле глаз Сергея. Вскочил он так неожиданно, что Тришкин отпрянул. Целую вечную секунду они упирались друг в друга взглядами.

Стой Сапожников, этот замухрышка с механического, и дальше молча, их противостояние кончилось бы, может, и мирно. Тришкин не понимал, что ему, собственно, надо.

—◦Ох и грязь ты!

—◦Титька! Ну-ка прикрой нос!

—◦Че ты?◦— опередил приятель и потянулся схватить Сергея.◦— Че тебе? а?

И по лицу его, по глазам, без всяких всплесков и отражений в них, было видно, что сейчас ударит. Наверняка резко, умело. В губы, в нос — чтобы обязательно появилась кровь. Сволочь! Питекантроп!

Отбив его руку, Сергей схватил топор у чьих-то ног.

—◦Шизик!◦— метнулся первым в сторону Тришкин.

Сергея тут же удержали.

—◦Стой! Стой!◦— бросился Зверев к приятелю и вцепился в руку, которую тот, уворачиваясь от Сергея, быстро сунул в карман.

Звереву помогли.

—◦Ах ты гнида! Мокрота!◦— тяжело дышал Зверев, разжимая парню пальцы. Приятель пришел в себя и бормотал жалобно-исправительно:

—◦Вы че? Ну че вы?

—◦Вот!◦— Зверев показал всем крепкую отвертку, заточенную на конце остро.◦— Думаешь, не знаю, зачем у тебя?

—◦Он приемники ремонтирует!◦— с хмурой насмешливостью сказал Тришкин.◦— Любитель.

—◦Сколько же вы, любители, такими штуками людей порешили! Вшивота! Зачем хватал сейчас? Ремонтировать? Я не законодатель, тянуть не буду!◦— и Зверев с маху ударил парня кулаком с зажатой отверткой.

Теперь оттаскивали Зверева.

—◦Подъем! Восьмая, подъем!◦— издалека крикнул Мелихов.◦— Огонь прошел!

Никто уже не лежал. Сразу стало заметно, что в лагере движение, все поднимались, скучивались, звали отошедших и спешно уходили.

—◦Случилось что у вас?◦— подбежал он.◦— Ну так что?

Ему объяснили и протянули отвертку.

—◦Человека покалечили. Вот так!◦— со злорадством обронил Тришкин, поглаживая чем-то лицо приятелю. Мелихов подошел к ним, подкидывая на ладони отвертку.

—◦Твоя, значит? Физиономию покажи. Челюсть на месте? Дали тебе мало. Жаль. Иди лечись! И чтоб ноги твоей с нами не было! Отверточку милиции подарю. С актом сдачи.

Вел группу Мелихов так спешно, что заметно растянулись, а последние то и дело догоняли бегом. Продирались напрямик — сквозь кустарник, карабкались на крутые сопочки, неловко скатывались с них в молчании. Только отрывисто ругались, споткнувшись или не уберегшись от ветки.

У кого-то в такт шагам громко звенела мелочь или ключи.

—◦Положи повыше,◦— сказали ему.◦— На нервы давит.

Особенно доставалось тем, кто нес бензопилы. Им помогали. Менялись.

Кто-то кашлял надрывно. Кто-то все время отставал, но не Плахин, и этого человека тащили чуть не под руки. Мелихов с пилой на плечах был впереди, сбоку, сзади, а то вообще — несусветно в стороне. Повсюду. Подбадривал, торопил, чертыхался, стряхивая с лица паутину, сверялся по известным ему приметам, верно ли шли, и проламывался, как танк,◦— без видимых затруднений.

Через небольшую речку, в несколько потоков и с галечным дном, перебирались вброд. Выше колена нигде не было.

Сбивало течением. И Плахин держался за Сергея.

—◦Дай-ка за хлястик уцеплюсь. Крепкий?

—◦За руку лучше… Унесет вместе с хлястиком.

—◦Вот бы взять насосы, поставить тут заранее. Кишку длинную. И поливать — любые пожары возьмет. А то течет воды сколько и без пользы!

—◦Обратно пойдем, окунемся! Остудиться, отмыться,◦— перешел речку первым Мелихов.◦— Хороша водичка! Опрокиньте сапоги по-скорому.

Другая группа, такая же молчаливая, встретилась им на папоротниковом лугу. Замкнутые, сосредоточенные люди.

—◦Арсений! Привет!◦— свернул к ним Мелихов.◦— Куда ведешь народ? Забыл, как поступают с нарушителями конвенции?

—◦Это какой?

—◦Детей лейтенанта Шмидта! Идешь на мой участок.

—◦Думаешь?.. Заблудился. Где-то тут Вороний камень, а этих камней — ноги посбивали!

—◦Камешек с пятиэтажный дом. Вон туда берите,◦— показал Мелихов.◦— А сестер зачем тянете с собой?

—◦Дак на всякий случай.

—◦От огня ни медицина, ни бог не спасет. Бегать надо уметь. Усы берегите — домой не пустят!◦— повернул к своим Мелихов.

И едва разошлись с ними, лес показался совсем пустым, живое уже бежало отсюда с первыми клубами дыма.

Где деревья редели и чаще шли поляны, Мелихов остановился.

—◦По-честному, друзья! У кого мысль про жену, про детей, забот и планов по горло? Пока топали, может, вспомнилось. Я никаких гарантий не даю. Мало ли что может быть! Жизнь есть жизнь — свое берет. Окончательно определяйтесь. Обижаться не будем, если — сейчас. Потом — хуже. А то и вовсе — не удрать. Говорю же: мало ли что? Ну?..

Ему ничего не ответили. Да и не до мыслей, не до слов — отдышаться бы!

—◦Здесь, как триста спартанцев, стоять будем. Понятно?.. Справа и слева — такие же будут. Шахтеры догонят — поддержат. Ну, спартанцы, как?

Встречь им с треском и гулом подходил огонь.

—◦Ветер-то совсем зашел,◦— тихо сказал Плахин.◦— Хоть стой, хоть садись — все равно погаснет. Без спартанцев обойдемся. Сами собою.

—◦Дед — оптимист, вымирающий вид,◦— впервые за это время заговорил Тришкин.

Усталость делала Плахина еще разговорчивее прежнего.

—◦В стоящем человеке наиглавное — красота. Не какая хочешь — а благородство и доброта. Как ты на рожу ни плох, а имей их, значит, красивый человек. Эта красота точно — для других. Без других ее нет. Да поэтому — настоящая. От бога что — это ведь не твое. Свое — нажить надо. С людьми. Верно, а?

Чтобы мысль получилась доходчивой, выразительной, нужен особый взгляд и жест. Стало быть, выпрямишься лишний раз, двигаешься меньше. И с помощью таких немудреных уловок, глядишь, передохнуть можно.

Сергей это понял, подыграл ему короткими вопросами — ну? и что? зачем? а дальше что?◦— задавать которые труда не стоило, можно вовсе не слушать и не обращать внимания, к месту они или нет.