– Я тоже начинала с такой. Могу научить некоторым основам во время перерыва. Вечером попрактикуешься, а завтра покажешь мне.

– Зачем? – Не поняла я.

– Потому что твои обязанности могут возрасти.

– Я бы с удовольствием сходила на обед, но, вроде как, сижу на бобах. Потому принесла с собой сэндвич.

– Сегодня твоя четвертая получка. И ты до сих пор не можешь позволить себе обед? – фыркнула она. Не услышав ничего в ответ, продолжила. – Я угощаю. Даже не начинай спорить. Все равно проиграешь.

Вик кивнул.

– Так и есть.

– Ладно. Но для начала мне нужно закончить с делами.

Джоджо отправилась к своему столу, а Вик скрылся за закрытыми дверями кабинета. Мне повезло, что начальник оказался в хорошем расположении духа. Мысли о Стерлинге и всевозможных реакциях Финли на наше неосознанное действие беспрерывно крутились в голове и не давали уснуть часа три, подбрасывая различные варианты исхода событий.

Закончив отвечать на почту Вика, я откатилась от стола. Тут же раздался звонок телефона.

– Элли, звонок на первой линии, - по громкой связи проинформировала Джоджо.

– Мне?

– Ага.

Я подняла трубку и нажала кнопку ответа первой линии, задаваясь вопросом, звонит бармен из «Теркса» с новостями об очередной поломке или же Майк решил узнать наше мнение о своих дерьмовых фотографиях?..

– Элли слушает, – произнесла я, несколько секунд слушая тишину и ожидая ответа с другого конца провода.

– Я… Прошу прощения, что звоню тебе на работу. Кстати, поздравляю.

Я сгорбилась в попытке приглушить разговор.

– Стерлинг, ты не можешь сюда звонить.

– Я знаю. Прости. Но Финли не отвечает на мои звонки.

Я закатила глаза.

– Она никогда на них не отвечает. Перестань вести себя как параноик и хватит мне названивать. Не думай, будто я не помню, как ты дал мне какую-то хрень. Что ты сделал? Усыпил меня?

– Я… это не моя вина.

– Тогда чья? – Прошипела я. – Я даже не помню, что произошло.

– Я тоже! – Завопил он. – Ты была расстроена. Таблетка должна была помочь нам немного расслабиться. Это новый препарат, который я достал у Престона.

– У Престона? – Процедила сквозь зубы. – Ты дал мне то, что достал у Престона? Ты же мог нас убить!

– Тебе не обязательно было его принимать. Не сваливай всю вину на меня.

– Я доверяла тебе, – сказала я, сжав в руке трубку и стараясь ругаться на него как можно тише. – Но ты прав. Я осознаю свою вину в случившемся. Возможно, ты и любишь ее, но она - моя сестра. И теперь мне предстоит сделать все возможное, чтобы доказать – если ей все станет известно – что я изменилась.

– Ты не посмеешь рассказать, – в отчаянии воскликнул Стерлинг.

– Нет. Но ты ее прекрасно знаешь, Стерлинг. Финли всегда обо всем узнает. Она узнала, кто обрезал волосы ее Барби, хотя дома ее не было. В те выходные мы устроили вечеринку по случаю дня рождения. Кто угодно мог это сделать, но она знала, что вина на мне.

Стерлинг хохотнул.

– Я это помню. – Он на мгновение замолчал. – Ты права. Мы облажались.

Мои глаза закрылись. Губы едва касались динамика при следующих словах.

– Нет никаких мы. Я больше не хочу с тобой общаться, Стерлинг. Отныне каждый сам по себе.

– Элли…

Я повесила трубку и вздохнула, после чего, отстранившись от стола, начала собирать свои вещи перед обедом с Джоджо.

Как только я повернула за угол, она уже стояла возле выхода и ждала меня. Последовав за ней к ее «Оутбэку», залезла внутрь, обнимая себя, чтобы согреться. Джоджо, казалось, совершенно не обращала внимание на холод, спокойно повернула ключ зажигания, словно на ее руках не были надеты «спальные мешки», именующие себя варежками.

– Фотоаппарат взяла? – Спросила она.

Я приподняла сумку.

– Я решила отвезти нас в «Camp’s Café». В их меню нет блюд «с фермы на стол» (меню на основе только местных и региональных продуктов, часто – выращенных органическим способом), нет органики и прочего, так что местечко свободно от туристов и является одним из самых тихих в округе, я смогу показать несколько возможностей «Никона». Не могу дождаться посмотреть на твои будущие работы. У тебя, похоже, талант.

Я усмехнулась.

– Что? – Спросила Джоджо, выезжая на дорогу и тыкая в настройках обогревателя рукавицами.

– Финли тоже так говорила. Моя сестра.

– Она оказалась права. Быть может, мы начнем освещать не один только рынок сельскохозяйственной продукции и заблудших диких животных.

Джоджо припарковалась в переулке, предназначенном для «таунхаусов», усеявших весь квартал. По тому, как она вылезла из машины и хлопнула дверцей, ее это совершенно не обеспокоило. Мы шли рядом, я следовала за ней мимо мусорных контейнеров и нефтяных бочек сквозь дверь-ширму к заднему проходу на кухню.

– Джоджо! – воскликнул один из поваров.

Джоджо махнула рукой в знак приветствия, после чего жестом указала мне идти за ней мимо помещения для хранения продуктов, за грилем и мимо кассового аппарата.

– Мне как обычно! – Крикнула Джоджо. – Две порции.

Женщина за стойкой кивнула и передала своим сотрудникам.

– Два «Джоджоса»!

Стянув пальто, шарфы, варежки и шапки, мы положили их рядом с собой у окна.

– У тебя есть именной сэндвич? Круто.

– Нет, вообще-то. Просто я каждый раз заказываю одно и то же, тебе понравится. Поджаренный бисквит с авокадо, сверху яйцо средней прожарки и их фирменный соус. Корейский или что-то вроде того, что действительно странно для местечка с деревенской кухней, но это оху… очень вкусно. Поверь мне.

Я нахмурилась. Представленная с ее слов картина выглядела не очень аппетитно, но халявная еда была гораздо лучше сэндвича из мяса индейки на обычном пшеничном хлебе, поэтому мне не на что жаловаться.

Я передала Джоджо свой фотоаппарат, и она рассказала мне все об экспозиции, диафрагме, выдержке и ISO (светочувствительность фотокамеры к свету). Позволила поэкспериментировать с различными творческими режимами – P, А, S и М – показала, как правильно их использовать, и просветила об превосходстве каждого над остальными режимами.

К тому времени, как мы разделались со странным, но на удивление вкусным «джоджовским» бисквитом, мне удалось приспособиться к фотоаппарату и даже сделать несколько снимков в кафе и за его пределами.

Джоджо пролистала мои работы, качая головой. Я же сидела и грызла ногти в ожидании вердикта.

– Чума, - произнесла она. После чего вернула мне камеру. – У тебя действительно талант. Вик в полной жопе, ведь он вот-вот потеряет помощника.

– Нет, - отмахнулась от нее я. – Правда?

По лицу Джоджо растянулась ухмылка, она поставила локти на стол и слегка наклонилась вперед.

– Правда. Думаю, тебе все равно придется помогать в офисе и следить за его кофейным столиком, но ты справишься. Можешь мне поверить.

– Я не журналист. Не умею писать. В колледже приплачивала, чтобы за меня выполняли письменные работы.

Лицо Джоджо скривилось.

– Тебе приходилось писать работы для степени по гончарному искусству?

Я в смущении закрыла глаза.

– Да.

Джоджо захихикала, и я рассмеялась следом за ней, действительно рассмеялась, впервые за долгое время.

– Спасибо, – сказала я, стараясь перевести дыхание. – Не знала, что могу так смеяться в трезвом состоянии.

Подбородок Джоджо уперся в основание ее ладони.

– Понимаю, что в семье ты, должно быть, считаешься кем-то вроде «урода», но ты не такая плохая. Не представляю, как тебе удалось так сильно измениться за какой-то месяц.

– Вот что лечение от алкоголизма и ответственность может сотворить с девушкой, – мое заявление было всего наполовину шутливым.

– Ты отлично справляешься. Ни одного прокола.

– Тяжело покупать выпивку или косяк без гроша в кармане. Но даже если бы у меня получилось, начальнику об этом не узнать.

– Я не твой начальник, а ты не лгунья. Дело не только в деньгах, Элли, очень грустно, что ты так усердно работаешь, но продолжаешь ожидать от себя оплошности.